Мне встретился бродяга бесноватый.Крича, он с одержимостью во взореСтучался в двери палкой суковатой.Я понял человеческое горе.Мне встретился бродяга бесноватый.Что людям глас его в их общем хоре?Вокруг одни страданья и утраты.Им этот крик безумца — капля в море.И всей душой я пожалел беднягу,Чужого, одинокого бродягу,Который жизнь свою влачит скорбя.И я раскрыл ему свои объятья.Но в нем себя был вынужден узнать я.Как стало больно видеть мне себя!
270
Руй де Нороньяродился в 1909 году в Лоренсо-Маркесе. В 1943 году покончил с собой. Первый национальный поэт Мозамбика. Писал по-португальски. Сонет «Несчастье» взят из сборника «Здесь и трава родится красной»; сонеты «Безумец» и «Мятежность» переведены впервые из «Sonetos», Lorenco-Marques, s.d.
Мятежность
Перевод В. Васильева
О, дни забот, о, дни душевной смуты,Утраченные песни и стенаньяНеобъяснимых мук, о, холод лютыйРазбитого навеки упованья,О, миги откровенья, о, минутыУкрашенного смехом мирозданья,О, всех сомнений порванные путы!Когда бы мне сказали: «Вот страданья,Извечно не дающие покоя.Вот
краткое, как месса, золотоеВеселье. Это дней твоих спираль.Меж ними выбирай по усмотренью», —Я предпочел бы умиротвореньюБессонную, мятежную печаль.
Несчастье
Перевод И. Тыняновой
Я — хижина на берегу морском,Вчера погиб рыбак, хозяин мой,Рыдают дети под моим окномИ женщина, что сделалась вдовой.Я хижина на берегу морском,Меня разбило дикою волной,На досках, всплывших над моим крыльцом,Спит женщина, убитая грозой.Я уж не хижина, мне уж нельзя помочь,Я горький плач сирот, ушедших в ночь,Просящих хлеба и участья.Я слезы тех, кто осужден страдать,Кого и смерть не хочет принимать…Бездомных… Нищих… Я — несчастье.
Такая древняя земля,где мы родились,Такое множество вековпрошло по ней…Здесь наши предкижили, умирали,Лаская, обнимали эту землю,Трудясь на ней извечно, каждодневно…Как стебли, переполненные соком,Змеились жилы по натруженным рукам.И, высекая из камней суровыхосновы плодородия земли,В сердцах своихтаили наши предкиО счастье величавую мечту,И мы с тобойздесь некогда родились…Горячая и добрая земля,Земля ликующего солнца,Зеленая земля широких нив,Как женщина прекраснаяс цветущим телом,Нам отдалась, полна желанья…И мы росли,Баюкали нас птицы —Крылатые певцыродной земли.Так пророслона поле нашей жизниИз глубины вековподнявшееся чувствоНеистребимой, истинной любви.И вот теперь,когда по небу хлещет ветер,Меч молнийрассекает темноту,Когда жестокий страхокрашивает лицав смертельный серый цвет, —Теперь одна любовь,любовь не дрогнет наша!Прекрасная земля,где мы с тобой родились,Ее страданья — наша боль.Но туча желчная сегодняшнего дняДолжна исчезнуть,как любая туча.Прекрасная земля,земля надежды,Открытая лишь искренним объятьям,Прекрасная земля,где с каждым часомВсе громче слышитсяСвободы твердый шаг!Нам, юным сыновьямСтолетия, идущего к концу,Нам, самым смелым,самым молодым,Дано наследье наших предков…И мы несем егов своих больших руках,Чтоб начатое дело завершитьи воплотить мечту о счастье!
271
Марселино дос Сантосродился в 1929 году в селении Лумбо. Поэт и публицист. Один из руководителей ФРЕЛИМО. В 1965 году награжден золотой медалью Всемирного Совета Мира за общественно-политическую деятельность. Пишет по-португальски. На русском языке издан сборник его стихов «Песня истинной любви» (М., Гослитиздат, 1962). Стихотворение «Здесь мы родились» взято из сборника «Песня истинной любви»; «Песня истинной любви» — из сборника «Здесь и трава родится красной».
Песня истинной любви
Перевод Л. Некрасовой
В качанье пальм,Листву вознесших в небо,В меланхолическом движении их крон —Ты слышишь песню о любви моей!В сиянии луны, которая восходит,Завороженная ударами тамтамов,Напевами моих сестер и братьев, —Ты слышишь песню о любви моей!И в трепете блестящих рыб, попавшихВ закинутые сети рыбаков,Что возвращаются на берег после ловли, —Ты слышишь песню о любви моей!И в беспокойном пенье каждой птицы,Поющей гимн безжалостному солнцу,На спинах отраженному стократноВ тяжелых каплях пота, —Ты слышишь песню о любви моей!В напеве бабушки, звучащем монотонноПод стук ритмичный деревянных ступок, —Ты слышишь песню о любви моей!В улыбке, открывающейся ночьюНа томном лике матери моей,Когда приходит сон, для всех желанный, —Ты слышишь песню о любви моей!В скитаниях по высохшим дорогам,В игре мячом, что сшит из старых тряпок,В угрюмом стуке горестных мотыг,Что разрыхляют путь росткам маиса, —Ты слышишь песню о любви моей!И в звоне кандалов,которые сковалимне ноги,руки,голос,Даже в том, что все еще не может распуститьсяЦветок багровый сердца моего, —Ты слышишь песню о любви моей!Я,Проданный на копи Трансвааля,Я, превратившийсяВ крупицы черной пыли,Пою все так же о любви моей.Хотя мое истерзанное телоС цементом смешано,Размолото с песком,Хотя дома,Шоссейные дорогиОкрашены моею кровью, —Пою все так же о любви моей.Ты в пламени любви сыновней, жаркой,О Мозамбик,О край любимый мой!Века глухого, тягостного рабстваНе задушили сердца твоего,А лишь сильнее сделали тебя!Я поднимаю рукуСо всею силой ненависти страстнойВо имя каждого,Кто быть рабом не хочет,Кто гордо осознал:Я — Человек!Копье своих отцовВозьму я в руки,Чудовище я истреблю!Чудовище,Которое взрастилоЛюдей, враждебных людям,Зло земли!О Мозамбик,О край любимый мой!Одеты пурпуром свободы,Твои сыны подхватывают песню.И вот она уже летит но свету, —По Африке лети, во все концы!Та песня рожденаВеликой ненавистью к рабству,И к нищете,И к голоду!Та песня —Песнь НадеждыИ песня Веры,Песня Истинной Любви!
Чужаки воспевали тебя не раз,но другие миры в глубине их глаззастили прелесть твою живую…И сплетали оникружева легковесных фрази — чужие, тебя, чужую,не желавшую иноземных ласк, —ни понять, ни объять не могли.И ткань славословий плелась,про тебя говорили: эбеновый сфинкс,этрусская ваза, черный экстаз,жрица любви, тропический зной…И — разодетая в эти слова,словно в пышный атлас,словно в тонкие кружева, —всем была ты, кроме себя самой…Спасибо всем чужакам!Спасибо за то, что оставили нам —людям той же души, тех же кровей,детям грусти твоей —неповторимую славу тебя воспеть…
272
Ноэмия де Соузародилась в 1927 году в Лоренсо-Маркесе. Долгое время жила в эмиграции, в Лиссабоне, в Париже. Ее стихи публиковались во всех антологиях африканской поэзии, однако до сих пор не изданы отдельной книгой. Пишет по-португальски. Все переводы новые. Стихотворение «Негритянка» взято из «Antologia tem'atica…», остальные — из журнала «Pr'esence africaine», 1966, № 57.
Хочешь ты меня узнать?
Перевод Н. Горской
Хочешь ты меня узнать?Так возьми осколок древесины черной —неизвестный брат маконде [273]в дальних землях Мозамбикавдохновенно выточил меня.Видишь, я какая:рот прорезан острым стоном,и в пустых глазницах боль столетий,и воздеты к небу тяжкие ладони,словно умоляют,словно угрожают, сдерживая плети…Плоть, страданьем налитая,Африка, прекрасная, живая —видишь, я какая!Хочешь ты меня узнать?Так послушай стоны грузчиков портовых,крики яростных батуке,песни древние шангана [274] ,что звучат у нас на югеи воинственно и страннов меланхолии ночной…И не задавай иных вопросов,если хочешь ты меня узнать…Все во мне понятно, ясно, просто:я — мятеж, родившийся из грусти,я — неистовой надежды сгусток.
Шангана— народность банту, живущая на юге Мозамбика.
Негритянская кровь
Перевод Н. Горской
Африка — загадка и разгадка!Девственница у насильника в руках!Мать прекрасная моя!Что меня швырнуло в дальние края,закружило, завертело, укачалов равнодушных городах, в чужих кварталах?..Мать, прости меня!Разве я не тосковалабез твоей луны — моей сестры,у которой руки так добры!Африка — начал моих начало…Разве заслонили стены ресторанови полотнища экрановгрусть твоих огромных горизонтов странных…Разве в джунглях высохла роса,разве смолкли голосаптиц, поющих о свободе, — певчих безымянных…Разве сыновья твои —несравненные цари,статуи, отлитые из бронзы,закаленные в пучине грозной,в адском пламени зари,обжигающем до боли,разве сыновья твои,изнемогшие рабы,чьи кровавые мозоли,чьи истертые горбыо любви к земле поют,разве эти братья предадут?!Африка! О мать моя!Страстная невольница, ворожея,дочь безумная к тебе вернулась,так прости меня, прости,как тебе простила я!Ничего не надо мне,кроме взбешенных тамтамов,говорящих о войне, —дун-дун-дун и там-там-там —тут и там тамтам колдует…Чую силу молодую,сердце рвется под ребром,в моем теле — крови гром,голос крови, предков зов —всепрощенье, очищенье,возрожденье, единенье всех веков…Мать! Я слышу, как поют рабынипод луной, в ночной теплыни,и вскипает кровь рабыни чернокожей, —кровь земли, чащобы, шквала, —дикая — твоя, моя — до дрожи,до последней капли алой,до последней клетки черной кожи!Я живая, я страдаю, я смеюсь —с материнской кровьюнавсегда сольюсь!..
В дебрях африканских, в непролазной чащетропы прорубает нож звенящий —это путь наш новый, это путь наш трудный,весь в колючках и сплетениях корней.Но Поэт нам указал дорогу,и, ступая твердо, мягко и упруго,мы пойдем по ней…Впереди маячит горизонт огромный,а пока что мы шагаем,сбрасывая дрему,яростной любовью меряя шаги,и в предвестье шторма застывают губыи холодной сталью блещут, как штыки.Слышишь, де Норонья, —в Африке мятежной, пробужденной, новой —накануне рождества хмельногоприходи ко мне, мой одинокий,утонувший в омуте бездонномсобственной души,в бездне отвращенья сумрачно-зеленойутопивший жизнь…Приходи, Поэт, самоубийца гордый,изувеченный любовью непомерной,необъятной, клокотавшей в горлевыдохом предсмертным.Если ты придешь — трагичный, безоружный, —заверну тебя в одежды пониманья,убаюкаю, как няня,песней, самой ласковой на свете,той, что напевала детямбабка черная моя…Спи, не просыпайся,спи и отдыхай от всех трагедий,спи и погружайся в сон желанный,спи и не вникай в слова…Музыка врачует раны,а слова свершают чудо —пробуждают совесть силой колдовства,ибо в них Мапуто барабаны,той земли, откудабабка черная моя.Барабан Мапуто спросит:как ты смел, Поэт, расстаться с песней,как посмел — глухой, незрячий — броситьАфрику твою?Проходил ты мимо, словно незнакомый!Африка проснулась — ты не видел!Криком захлебнулась — ты не слышал!..И больная совесть встанет в глотке комом,будет жалить, словно сотни насекомых!Так пускай тебе спокойно спится,брат мой де Норонья,в хижине лесной — в темницесобственной души.Ты не слушай песню — слишком поздно…Но позволь, из рук твоих прозрачныхфакел мы возьмем,окунем его не в слезы,а в смолу надежд горячих —пусть он вспыхнет яростным огнем,обжигая наши пальцы,поджигая, обагряя вековые пальмы!Факел, факел — он потомв бронзовых руках, как знамя,поплывет над головами,станет нам вожатым, грозным, вдохновенным,расширяя вены,сумасшедшей кровью загудит,врежется кометойв ночь окованной груди.
По утрам встает светило —Где-то в этой Африке.Но не жди псалмов хвалебных,Ибо людям все постыло,И светила и молебны, —Где-то в этой Африке.Дует ветер, новый ветер, —Где-то в этой Африке.Но не ласковый, не с моря,Завывают на рассветеВихри горечи и горя —Где-то в этой Африке.Отняты мужья судьбою —Где-то в этой Африке.Пропадают днем и ночью;Не семьею, а пальбоюКаждый нынче озабочен —Где-то в этой Африке.Горько женщины рыдают —Где-то в этой Африке.Каково им жить на свете.Если дети голодают,Если умирают дети —Где-то в этой Африке.Ребятишки клянчат плача —Где-то в этой Африке,Крошку хлеба, ложку пищи,Не понять мозгам ребячьим,Что таких вещей не сыщешь —Где-то в этой Африке.Ловкачи политиканы —Где-то в этой АфрикеПредают народ злосчастный,Равнодушный к чистогану,К авантюрам непричастный, —Где-то в этой Африке.
276
Адду Агво.Сведений о его жизни не имеется. Стихотворения взяты из сборника «Поэты Нигерии» (М., «Прогресс», 1966).