Поэзия и проза Древнего Востока

Чжао Е

Мара-грешник

«Сыновьями счастлив имеющий сыновей. Имеющий коров коровами счастлив. Привязанности приносят человеку счастье, — Ведь несчастлив тот, кто ни к чему не привязан».

Блаженный

«Из-за сыновей скорбит имеющий сыновей. Имеющий коров из-за коров плачет. Привязанности приносят человеку горе, — Лишь тот не скорбит, кто ни к чему не привязан».

Голова апсары.

Фрагмент фрески из Аджанты (пещера XVII). V в.

Сутта о дружественности («Сутта — нипата», 142–131)

Что должно делать узревшему благо, Тому, кто ступил на стезю покоя? Он должен быть сильным, прямым и честным, Сдержанным в речи, негордым, кротким, Всегда довольным и недерзким, Нетребовательным, несуетливым, Благоразумным и спокойным, Нежадным, довольствующимся немногим; И он не должен делать такого, Что мудрецы осудить могли бы. Пусть будут в радости и покое, Пусть все существа счастливыми будут! Какие ни есть существа живые — Сильные, слабые — все без остатка; Длинные, средние и короткие, Огромные, маленькие и большие, Те, что видимы, и те, что незримы, Те, что живут далеко, и те, что близко, Те, что уже родились, и те, что родятся, — Пусть все существа счастливыми будут! И пусть один не унижает другого, Пусть никто никого нисколько не презирает! В гневе или чувствуя нерасположенье Да не возжелает один другому несчастья! И, как мать, не жалея собственной жизни, Заботится о своем единственном сыне, Так ко всем живым существам должно Воспитывать в себе безмерное чувство. Дружественность ко всему живому Должно в себе растить, чувство, Свободное от вражды, недоверия, злости, Вверх, вниз, вширь не знающее предела. И когда ты стоишь, сидишь или ходишь, И когда ты лежишь без сна — все время Сосредоточенно думай об этом, Ибо это — высшее состояние в жизни. А кто не поддался воззрениям ложным, Кто добродетелен и наделен знаньем, Кто подавил в себе стремленье к усладам, Тот освободился от новых рождений.

Сутта

о Муни («Сутта — нипата», 207–221)

От близости рождается страх, От дома рождается пыль. Быть бездомным, быть одиноким — Вот чего хочет муни. Если он родившееся вырвал с корнем, Нарождающемуся неоткуда взяться. Говорят о таком, одиноко живущем: «Сей великий мудрец узрел стезю покоя». Любви ему ничто уж внушить не может. Ведь, постигнув вещи, он уничтожил ее семя. Он — муни, конец рождений и смерти зрящий; Он отбросил сомненья; он не может быть назван. [743] Все обители и прибежища он знает, Но из них ни одного не желает. Он — неалчущий, невожделеющий муни; Он уже на том берегу; он покоен. Он все одолел, все знает, он премудрый. Что бы ни случилось, он незапятнан. Все ушло, жажда исчезла, [744] он свободен, — Вот таким мудрые знают муни. Сосредоточенный, праведный, мудростью сильный, В созерцании находящий усладу, Он очищен от язв и скверны, [745] он свободен, — Вот таким мудрые знают муни. Он живет один, молчалив и серьезен; Ни хула, ни хвала его не волнуют; Он — как лев, не вздрагивающий от шума, Он — как ветер, неуловимый сетями, Он — как лотос, к которому не липнет влага; Он ведет других, сам никем не ведомый, — Вот таким мудрые знают муни. Он подобен столбу в местах омовений, При котором всяк говорит, что хочет. Вот таким — бесстрастным, сдержанным в чувствах, — Вот таким мудрые знают муни. Неуклонный, словно челнок ткацкий, О праведном и неправедном размышляя, Отвращается он от дурных деяний, — Вот таким мудрые знают муни. Самообузданный, он не делает злого. Молод иль нет — он всегда сдержан. Негневливый сам, никого не гневит он, — Вот таким мудрые знают муни. Ест он то, что подадут другие. Дадут ли из полного блюда или остатки, Он берет, не славя подателя и не ругая, — Вот таким мудрые знают муни. Целомудренный, он живет одиноко, В расцвете юности ни к чему не влечется. Противны ему лень и беспечность, — Вот таким мудрые знают муни. Мир познав, он высшую истину зрит, Он переплыл поток, пересек океан безбрежный. Вот таким — непривязанным, порвавшим путы, — Вот таким мудрые знают муни. Мирянин с женой и праведник бескорыстный — Как сравнить их, столь непохоже живущих? Мирянин волен отнять жизнь у другого. Всегда защищает живых сдержанный муни. Как синегорлому павлину в полете Никогда не достичь быстроты гуся, Так мирянину не сравниться с бхикшу, [746] С одиноко в лесу размышляющим муни!

743

… он не может быть назван— Освобожденный не может быть адекватным образом описан — «назван», так как состояние, в котором он пребывает, выходит за рамки обычного опыта.

744

…жажда исчезла… — Имеется в виду жажда жизни, которая, согласно буддийскому учению, лежит в основе всех желаний, порождающих тревогу и страдания.

745

Он очищен от язв… — Речь идет о духовных язвах, каковыми считаются стремление к чувственным наслаждениям, желание новорождения, неправильные воззрения и неведение.

746

Бхикшу— нищенствующий буддийский монах.

Сутта об отречении («Сутта — нипата», 405–424)

Я поведаю об отреченье, О том, как отрекся Зрящий, О том, как, все обдумав, Он избрал отреченье от мира. «О, как тесно жить в доме, В этом вместилище пыли! Отреченье — жизнь на просторе», — Так решив, он отрекся от мира. Отрешившись, он отвратился От грехов, совершаемых телом, Уничтожил проступки в речи, Очистил свое пропитанье. [747] Отмеченный лучшими знаками, Пошел к Раджагахе Будда, И в главный город магадхов [748] Вошел он за подаяньем. Тут увидел его Бимбисара, [749] На террасе дворца стоявший, И, узрев богатого знаками, Сказал своим приближенным: «Взгляните на него, почтенные! Он чист, высок и прекрасен, Добродетелей преисполнен И вперед глядит лишь на сажень; Вниз глаза опустил, собран… Нет, он не низкого рода! Эй, слуги, бегом бегите И, где живет он, узнайте!» И посланные царем слуги Побежали за ним следом, — Куда направится бхикшу? Под каким укроется кровом? Он же, собранный и разумный, Сдержанный, себя обуздавший, От двери к двери переходя, Быстро наполнил кружку. А затем, собрав подаянья, Вышел из города муни И повернул к Пандаве, [750] — Так вот где он жить будет! Когда он вошел в жилище, Послы подошли поближе, А один из них, возвратившись, Царю обо всем поведал: «Этот бхикшу, великий царь, На восточном склоне Пандавы Сидит, как могучий тигр, Как лев в горной пещере». Слово вестника услышав, Царь на колеснице прекрасной Отправился, поспешая, Прямо к горе Пандаве. Там, где кончалась дорога, Кшатрий сошел с колесницы [751] И, пешком добравшись до места, Вошел в хижину к бхикшу. Усевшись, царь обменялся С ним приветственными речами. А затем, после приветствий, Сказал он такое слово: «Ты, юноша, совсем молод, В нежном возрасте, почти мальчик, Как родовитый кшатрий, Красотой великой отмечен. Я — царь, украшение войска, Первейший из героев, — Дарую тебе богатство. Скажи мне, откуда ты родом?» «В Косале, [752] царь, прямо У подножия Гималаев Есть земля, что славится всюду Могуществом и богатством. Из славного племени сакьев, Прародитель которого — Солнце, Я ушел, отрешившись от мира, Не стремясь ни к каким усладам. В наслаждениях видя опасность, В отречении зря защиту, Я буду прилежно трудиться — Для меня только в этом радость!»

747

Очистил свое пропитанье— Буддийский монах добывает себе пищу, прося милостыню, только такой способ пропитания считается чистым.

748

Магадхи— жители одноименной области на северо-востоке Индии (совр. Южный Бихар). Столицей Магадхи во времена Будды был город Раджагаха(совр. Раджгир).

749

Бимбисара— царь Магадхи (545–493 гг. до н. э.).

750

Пандава— возвышенность в окрестностях Раджагахи.

751

Кшатрий сошел… — Имеется в виду царь, который, как это и полагалось правителям, принадлежал к сословию кшатриев (воинов).

752

Косала(санскр. Кошала) — древнее государство в северо-восточной части долины Ганга. В VI в. до н. э. сакья, племя, к которому по рождению принадлежал Будда, находилось в зависимости от Косалы.

Сутта о стреле («Сутта — нипата», 574–593)

Воистину жизнь смертных Беспричинна и непонятна, Краткосрочна и беспокойна, Исполнена мук тяжких. Невозможно ведь так сделать, Чтоб не умереть, родившись. За старостью следует смерть, — Таков закон непреложный. Как у плодов созревших Страх поутру сорваться, Так и у тех, кто родился, Вечный страх перед смертью. Ведь, как кувшины и чаши, Что сделал из глины горшечник, Все когда-нибудь разобьются, Так прервется и жизнь смертных. Глупец и мудрец ученый, Старик и юноша нежный — Все они кончат смертью, Над всеми — власть смерти. И когда она их настигнет И они отсюда уходят, Не удержать тогда отцу сына, Родичу не защитить родного. Подряд, как коров на бойню, Смерть уводит с собой смертных А родные глядят им вслед, Тоскуя и горько плача. Как видишь, мир поражен Старостью и смертью. Но мудрецы не скорбят, Непреложность закона зная. Ведь тебе не известен путь, Каким он пришел и ушел. Не зная конца пути, О чем ты рыдаешь? И если бы тот, кто скорбит, Как безумный, себя терзая, Выигрывал этим хоть что-то, То же делал бы мудрый. Но скорбью и горьким плачем Не обретают покоя. Лишь сильней становятся муки, Слабеет и сохнет тело. Тот, кто себя терзает, Становится худ и бледен. Но ему не вернуть умерших. Тщетны рыданья и вопли. Не убивающий скорбь Страдает еще сильнее; Рыдающий над покойным Попадает во власть скорби. Взгляни на этих людей, Спешащих к перерожденью, — [753] Они, в лапы смерти попав, Как рыбы в сетях, бьются. Все ведь бывает не так, Как о том помышляешь. Знай же — разлука эта С родными неизбежна. И пусть даже сотню лет Ты проживешь или больше, Все равно от близких уйдешь, Расставшись с жизнью здешней. Так перестань же рыдать! Послушай совет архата, [754] О покойном скажи себе: «Мне его не найти больше». Когда загорается дом, Пламя тушат, залив водою. Так и тот, кто мудр и учен, Тверд и исполнен достоинств, Разгоняет возникшую скорбь Тут же, как ветер — солому. И если счастья желаешь, То причитанья и вопли, Желания и недовольства, — Эту стрелу — из себя вырви! Отравленную стрелу вырвав, Покой обретешь душевный. Уничтожив в себе все печали, Беспечальным станешь, потухшим.

753

Спешащих к перерожденью… — То есть умирающих.

754

Архат— человек, преодолевший привязанность к жизни и достигший полной внутренней свободы.

Из «Тхерагатхи» и «Тхеригатхи» [755]

Переводы Ю. Алихановой

Гатха Тхеры Саппаки («Тхерагатха», 307–310)

Когда журавлиха, завидев черную тучу, [756] Расправляет

ослепительно-белые крылья И в страхе, стремясь укрыться от ливня, летит к скалам, Аджакарани-река бывает тогда так прекрасна! Когда журавлиха, завидев черную тучу, Взмывает вверх, белизною слепящей сверкая, И в страхе, не зная, где скрыться, расселину ищет, Аджакарани-река бывает тогда так прекрасна! Да и как тут в восторг не прийти От раскидистых джамбу, [757] Что украшают берег реки За моею пещерой? Лягушкам здесь не угрожает змеиное племя. Важно квакая, они говорят друг другу: «Еще не время уходить от горных речек; Аджакарани надежна, благостна и прекрасна».

755

Перевод выполнен по изданию: «The Thera and Theri-Gatha. Stanzas ascribed to elders of the Buddhist order of recluses», ed. by H. Oldenberg and R. Pischel, London, 1883.

756

Туча— первый признак приближающегося дождливого сезона. Но до настоящих дождей еще далеко. Когда же они начнутся, речка Аджакарани превратится в бурный поток и выйдет из берегов.

757

Джамбу— Eugenia Jambolana. Высокое красивое дерево, растущее главным образом по берегам рек.

Гатха Тхеры Бхуты («Тхерагатха», 518–526)

Когда мудрый постиг, что не только старость и смерть, Но и все, к чему влекутся глупцы, есть страданье, И теперь размышляет, страданье поняв до конца, — Есть ли в мире большее наслажденье? Когда привязанность, приносящую горе, Всеми печалями мира чреватую жажду Победив и уничтожив в себе, он размышляет, — Есть ли в мире большее наслажденье? Когда благой, изгоняющий всякую скверну, Восьмеричный путь, [758] из всех путей наилучший, Мудрости оком узрев, он размышляет, — Есть ли в мире большее наслажденье? Когда он творит в себе независимый мир, Где царит покой, где нет печали и нет пыли И где разрываются все оковы и все путы, — Есть ли в мире большее наслажденье? Когда в небе гремят барабаны грома И потоки дождя затопляют пути птичьи, А бхикшу, в пещере укрывшись, размышляет, — Есть ли в мире большее наслажденье? Когда на берегу заросшей цветами реки, Над которой в венок сплелись верхушки деревьев, Он сидит и, радостный, размышляет, — Есть ли в мире большее наслажденье? Когда глубокой ночью в безлюдном лесу Дикие звери рычат и ливень шумит, А бхикшу, в пещере укрывшись, размышляет, — Есть ли в мире большее наслажденье! Когда, бесстрашный, мысли свои укротив, Среди скал, под сводом пещеры горной Он, от скверны очистившись, размышляет, — Есть ли в мире большее наслажденье? И когда, счастливый, без печали, смыв скверну, От помех, страстей, желаний освободившись И все язвы уничтожив, он размышляет, — Есть ли в мире большее наслажденье?

758

Восьмеричный путь(также благородный восьмеричный путь, благородный путь) — восемь принципов внешнего и внутреннего поведения, соблюдение которых позволяет освободиться от страданий и достичь нирваны. Это — правильные воззрения, правильные устремления, правильная речь, правильные поступки, правильное добывание средств к жизни, правильные усилия, правильная память и правильная сосредоточенность.

Гатха Тхеры Калудайина («Тхерагатха», 527–536)

Деревья, почтенный, сейчас словно тлеющий уголь, [759] Сбросив сухую листву в ожиданье плодов, Они, как зажженные факелы, пламенеют. Настала пора услад, о великий герой! Прекрасные, усыпанные цветами деревья, Роняя сухую листву и томясь по плодам, Благоуханием наполняют пространство. Время нам уходить отсюда, герой! Не слишком холодно сейчас и не очень жарко. Лучшая пора для путешествий, почтенный! Пусть же увидят сакки и колии, [760] как, на запад Отправляясь, ты Рохини переплываешь! С надеждою пашут поле, С надеждой зерно сеют, С надеждой уходят в море Купцы за большим богатством. Да сбудется та надежда, Которой живу! Вновь и вновь пахари пашут поле, Вновь и вновь бросают зерно в землю, Вновь и вновь посылает дождь небо, Вновь и вновь получает хлеб царство; Вновь и вновь по дорогам нищие бродят, Вновь и вновь подают им добрые люди, Вновь и вновь добрые люди, подав им, Вновь и вновь попадают в мир небесный. Герой многомудрый очищает Семь поколений своего рода. Я думаю, Сакка, [761] ты бог богов, Ибо рожден тобой истинный муни. Суддходаной зовут отца премудрого, Мать Блаженного звали Майей. [762] Она носила Бодхисаттву [763] под сердцем, В мире богов теперь ликует. Дивными радостями радуется Отлетевшая отсюда Готами, [764] Всеми усладами услаждается В окружении небожителей. Я сын несравненного Ангирасы, Невозможное возмогшего Будды. Ты отец отца моего, о Сакка, Воистину ты, о Готама, дед мой.

759

Деревья… сейчас словно тлеющий уголь— Автор, возможно, описывает шалмали или кимшуку — деревья, покрывающиеся весной, еще до появления новой листвы, крупными красными цветами.

760

Сакки(также сакьи, сакийи; санскр. — шакьи) и колии— два племени, обитавшие на крайнем севере долины Ганга (теперь область между Индийской республикой и Непалом). Граница между территориями обоих племен проходила по речке Рохини.

761

Я думаю, Сакка… — Автор обращается к отцу Будды, царю сакков Суддходане.

762

Царица Майя, согласно легенде, умерла на седьмой день после рождения сына.

763

Бодхисаттва— Будда в одном из своих прежних рождений: существо, достигшее состояния святости, но не достигшее еще конечного освобождения.

764

Готами— то есть Майя, — от Готама(санскр. Гаутама), родового имени семьи Будды.

Гатха Тхеры Экавихарийи («Тхерагатха», 537–546)

Хорошо, должно быть, в лесу Бродить совсем одному, Чтобы не было никого Ни впереди, ни сзади. Решено! Я уйду один В лес, прославленный Буддой. Благодатнее места нет Для сильного духом бхикшу. Объятый стремлением к цели, Войду в прекрасную рощу, Где любят резвиться слоны, Где радость вкушают йоги. В Ситаване [765] пышноцветущей, Омывшись в ручье прозрачном, Под сводом прохладной пещеры Прохаживаться стану. О, когда, пребывая один В огромном, прекрасном лесу, Я исцелюсь от язв И исполню все, что решил? Так пусть совершится то, Что совершить стремлюсь! Я все буду делать сам — Тут помощники не нужны. В доспехи сам облачусь, Вступлю решительно в рощу И не уйду оттуда, Пока не сгинут все язвы. Когда ветерок повеет, Прохладный и благовонный, Я взойду на вершину горы И там уничтожу незнанье. Среди цветущих лесов, В прохладной горной пещере Счастливый счастьем свободы, Возликую на Гириббадже. [766] И вот я уже у цели, Словно луна в полнолунье: Я знаю — все язвы исчезли И не будет новых рождений.

765

Ситавана— лес в окрестностях города Раджагаха.

766

Гириббаджа(«Горная Крепость») — Так называлось укрепление, расположенное неподалеку от Раджагахи, и, по-видимому, гора, на которой оно находилось.

Гатха Тхери Чапы («Тхеригатха», 291–011)

«Бродил по дорогам раньше, Теперь на зверя охочусь. Из этой топи страшной Не выберусь на тот берег. Любовь мою вечной считая, Чапа играет с сыном. Но, сладкие узы порвав, Я вновь удалюсь от мира». «Не сердись на меня, герой! Не сердись, о великий муни! Ведь сдержанность и чистота Не достигаются гневом». «Я ухожу из Налы. Да и кто станет жить в Нале? Здесь в силки красоты женской Завлекают благочестивых». «Вернись, о, вернись, Кала! Насладись любовью, как прежде! Ведь я в твоей полной власти И все родичи мои тоже». «Влюбленному в тебя, Чапа, Поверь, было б довольно И четвертой части того, Что ты сейчас говоришь мне». «Я как таккари, [767] Кала, Расцветшая на горной вершине, Я — как гранат в цвету, Как патали [768] на острове диком. Я надела прозрачное платье, Умастилась сандалом желтым — Меня, такую прекрасную, На кого ты покинуть хочешь?» «Вот так птицелов стремится Поймать в свои сети птицу. Но пленительной красотой Не обольстишь меня, Чапа!» «Вот этот сыночек мой Рожден от тебя, Кала. Меня и милого сына На кого ты покинуть хочешь?» «Мудрец оставляет сына, Родичей и богатство. Герой уходит от мира, Как слон, порвав оковы», «Уйдешь ты — тотчас ножом Иль палкой ударю сына. Чтобы не плакать о нем, Знаю, меня не покинешь». «О несчастная, не вернусь Я к тебе и ради сына, Даже если, злая, его На съеденье шакалам кинешь». «Что ж, будь счастлив тогда, герой! Но куда ты пойдешь, Кала? В какую деревню, село, Город или столицу?» «Это прежде по деревням, По городам и столицам Я ходил с толпою глупцов, Отшельниками себя мнящих. Но теперь Будда блаженный Вблизи от реки Неранджары [769] Указует живым дхарму, Избавляющую от страданий. К нему-то я и иду. Он учителем моим станет». «Спасителю несравненному Передай мой поклон, Кала! Воздай ему должные почести. Обойдя слева направо». «С радостью я принимаю Сказанное тобой, Чапа! Спасителю несравненному Передам твой поклон глубокий; Воздам ему должные почести, Обойдя слева направо». И, сказав так, пошел Кала Прямо к реке Неранджаре. Просветленного там увидел, Поучающего о бессмертье, О страданье, причине страданья, О преодолении страданья, О великом пути восьмеричном. Что ведет к прекращенью страданья. [770] В ноги ему поклонившись, Обойдя слева направо, Передал приветствие Чапы. А затем отрекся от мира, Овладел тройственным знаньем [771] И исполнил наказ Будды.

767

таккари— род акации (Sesbania Aegyptiaca).

768

Патали— Bignonia Suaveolens.

769

Неранджара— река, на берегу которой, согласно преданию, Будда достиг просветления.

770

О страданье… — Здесь перечислены четыре благородные истины, открывшиеся Будде в результате просветления и легшие в основу его учения.

771

Тройственное знание— знание, которое проявляется по достижении просветления; оно включает знание своих прошлых рождений, знание чужих мыслей и судеб и знание, позволяющее освободиться от духовных язв.