Поэзия и проза Древнего Востока
Шрифт:
Древнееврейская литература
Вступительная статья И. Дьяконова
Для своего понимания всякая литература требует знакомства с историей народа; из-за очень специфичных условий сохранения памятников древнееврейской литературы это требование является в данном случае особенно необходимым.
В древности евреями (древнееврейск. ибрим – дословно, вероятно: «происходящие из-за реки» (Евфрата?) ) первоначально называлась группа западносемитских племен, по-видимому, выселившихся в XVI – XIV вв. до п. э. из северномесопотамских степей в Сирийско-Аравийскую полупустыню. Часть из них, отделившись от прочих, не позже начала XIII в. до н. э. осела к востоку и югу от Мертвого моря и, смешавшись с местным населением, создала здесь свои государства; перейдя к оседлости, жители этих государств (аммонитяне, моавитяне и эдомитяне, или идумеи) перестали причислять себя к евреям, а так продолжали называть себя обычно лишь люди из тех племен той же группы, которые долее других сохраняли образ жизни неоседлых
Археологически доказано, что в XIII – XII вв. до н. э. имели место войны между вторгшимися с востока племенами и городами-государствами местных, тоже западносемитских жителей Палестины – ханаанеев. Как об этом рассказывало и древнееврейское предание, многие ханаанейские города (например, Иерихон, Хацор и др.) были разрушены. По-видимому, завоеватели встретили здесь и некоторые племена, близко родственные им по языку и традиционным родословиям и сходные по своему социально-хозяйственному строю, но поселившиеся в стране уже раньше; их они вобрали в свой племенной союз. Последний и сложился в своем традиционном составе, видимо, уже внутри Палестины, в XII – начале XI вв. до н. э. (он состоял из «двенадцати колен Израиля» или, вернее, из одиннадцати племен и одной специально посвященной культу союзного бога Яхве родоплеменной группы – левитов). В ходе первых войн и разрушения городов одна часть оседлых местных жителей – горожан и крестьян – погибла, другая – подчинилась вторгшимся племенам под условием дани и повинностей; но несомненно, что после первоначального периода непримиримой вражды наступил мир, и немалая часть тех же местных жителей (ханаанеев) влилась путем браков, усыновлений и иначе в состав племен-завоевателей, постепенно перешедших к оседлости. Классический древнееврейский язык I тыс. до н. э. являет черты смешения западпосемитских говоров двух разных групп, из которых один можно отождествить как язык скотоводов Сирийско-Аравийской полупустыни II тыс. до н. э., а другой – как язык ханаанеев. Процесс слияния был ускорен тем, что с XII века всему палестинскому оседлому населению без различия приходилось обороняться от набегов других семитских племен из пустыни, с востока и с юга,– кочевников, одомашнивших верблюда, а потому более подвижных, чем были до них еврейские племена. Но, несмотря на постепенное этническое смешение, еще долго население городов и долин слыло по преимуществу ханаанейским, а население, осевшее на Палестинском нагорье и освоившее его под земледелие,– по преимуществу израильским.
Но и перейдя к оседлости, израильтяне в Палестине все еще продолжали жить родовым строем и управляться вождями – «судьями» (шофетим). Лишь к концу XI в. до н. э. создается Израильское царство в ходе борьбы с попытками завоевания всей страны заморским народом филистимлян, осевшим в начале XII в. до н. э. на побережье, от района севернее нынешнего Тель-Авива и вплоть до Газы на юге.
Первые попытки создания царства были сделаны Гидеоном, затем Саулом; но прочная государственность на рабовладельческой основе была создана Давидом и его сыном Соломоном (конец XI – первая половина X в. до н. э.). Соломон впервые построил богу израильского племенного союза, Яхве, храм в Иерусалиме: ранее ему был посвящен лишь шатер – «скиния», содержавшая особый ларец – «ковчег завета», который считался земным местопребыванием незримо присутствующего во всем мире божества.
Однако уже при преемнике Соломона новое государство в результате народного восстания распалось на два царства – Израильское на севере Палестины и в Заиорданье и Иудейское на юге Палестины. Из «двенадцати колен Израиля» в составе Иудейского царства осталось племя Иуда, часть левитов и небольшие группы из еще двух племен; в то же время в племя Иуда влились значительные местные иноплеменные группы. Между тем в 722 г. до н. э. Израильское царство было завоевано и уничтожено Ассирией, жители его были выселены и навсегда бесследно растаяли среди разноязычного населения Ближнего Востока; таким образом, единственными представителями древнего еврейского народа того времени остались иудеи – в это время так стало обозначаться все вообще население южного, Иудейского царства, каково бы ни было его происхождение.
Период X – VII вв. до н. э. был в Израильском, а затем Иудейском царстве порой бурного развития классовых отношений, обогащения аристократии – «мужей достойных» (гибборе хайил) и одновременно порой обнищания, а затем и закабаления рядовых земледельцев. Это вызвало к жизни так называемое пророческое движение. «Пророками» первоначально назывались неофициальные жрецы или волхвы, составлявшие особую корпорацию; их наименование перешло к новым религиозно-политическим проповедникам.
«Пророки», полностью оставаясь на почве безраздельно господствовавшего в древности рабовладельческого мировоззрения, идеализировали родовое прошлое, как это характерно для социальных движений эпохи рабства; поэтому они осуждали угнетение лишь массы рядовых
«Горе прибавляющим к дому дом,
Тем, кто поле соединяет с полем,-
Пока вовсе не станет места,
Чтоб они одни остались посреди земли!
И унижен был человек, и низко пал муж,-
Но будут опущены очи гордецов!»
(Ср. также: «Так говорит Яхве:
«Из-за трех прегрешений Израиля, из-за четырех
Я не стану отвращать его беду:
Из-за продажи праведника за серебро
И бедняка – за пару сандалий!» («Книга Амоса», гл. 2 : 6).
Поскольку и в завоеванных, и в окружавших Палестину ханаанейских городах-государствах (в частности, в Финикии) классовый антагонизм развился гораздо раньше, чем у недавно перешедших к оседлости племен, постольку «пророкам» и их сторонникам представлялось, что социальное угнетение явилось лишь следствием культурного смешения израильтян с местным населением; в их религиозно-окрашенном мировоззрении это смешение вопринималось прежде всего как поклонение «чужим богам», помимо главного бога племенного союза – Яхве (это имя рано – хотя точно не известно, когда именно,– было табуировано, и было предписано заменять его словом «Господь»). Под «чужими богами» понимались прежде всего ханаанейские боги, в том числе финикийские, но также боги аммонитян и моавитян и восточных семитов – ассирийцев и вавилонян. Однако при очень близком этническом и языковом родстве евреев с другими семитскими народами вряд ли в то время было на самом деле возможно установить, каких божеств следовало считать исконно ханаанейскими и культы их – нововведением у евреев. Во всяком случае, не подлежит сомнению, что евреи исконно и, по крайней мере, до V в. до н. э. поклонялись не только Яхве, но и другим божествам, и эти божества не обязательно были заимствованными у какого-либо иного народа.
Пока существовало северное, Израильское царство, «пророческое движение» имело в нем мало практических успехов (Из сохранившихся произведений к северному царству относятся, по-видимому, «Книга Осии» и часть источников Пятикнижия и исторических книг; возможно северное (израильское) происхождение «Книги Наума», части стихов «Песни песней» и т. п. См. об этих сочинениях ниже.). Между тем борьба, начатая против сельской аристократии,– а она главным образом и пыталась эксплуатировать своих более бедных соплеменников,– естественно, выливалась в борьбу против местных святилищ, которые были идеологической опорой аристократии. Поэтому «пророки» стали выступать против местных центров богослужения, даже если они были посвящены самому богу Яхве: законным был признан только культ в Иерусалимском храме. Это обеспечило «пророческому движению» поддержку царей Иудейской монархии, сидевших в Иерусалиме и увидевших в «пророках» союзников в борьбе с аристократией местных общин: находясь вне влияния дворца и столичных властей, аристократия, видимо, стремилась к максимальной независимости.
Вначале в Израильском и Иудейском царстве не отрицалось само бытие других божеств, помимо Яхве, однако «пророки» настаивали на обязательности «договора» («завета»), якобы заключенного между Яхве и израильским племенным союзом; по этому «завету» Яхве обязался будто бы вручить израильским племенам «землю обетованную» в Палестине, а члены племенного союза были за это обязаны поклоняться исключительно одному Яхве, богу «ревнивому», жестокому и свирепому, и выполнять его предначертания, переданные через легендарного Моисея и пророков. Логика спора и борьбы с противниками очень скоро привела «пророков» к провозглашению Яхве вообще единственным настоящим богом и, таким образом,– к монотеизму.
Движение «пророков» было в высшей степени противоречивым. Выступая против главнейших социальных зол эпохи, разоблачая многие отталкивающие суеверия и впервые пытаясь внести этическую струю в примитивные магически-ритуалистические верования древности (например, именно Исайе принадлежит знаменитый призыв «перековать мечи на орала»), они в то же время принимали как нечто раз навсегда данное антагонизм рабовладельцев и рабов, поддерживали своим авторитетом монархию, все более стремившуюся к деспотизму, фактически проповедовали изоляцию своего народа от окружающих культур и явились едва ли не первыми в древности поборниками нетерпимости. Некоторые из книг, ставших идеологическим орудием движения на его позднем этапе —как, например, «Книга Чисел», «Второзаконие»,– объявляли жесточайшее истребление ханаанеев религиозным долгом народа Яхве,– правда, задним числом, так как к VIII – VII вв. до н. э. ханаанеев, как особой от евреев народности, в стране, видимо, уже не было. Тем не менее именно это служило потом оправданием средневековых религиозных войн в христианском мире и образцом для учения о «священной войне» в мусульманстве.
Начиная со второй половины VIII в. до н. э. религиозно-политические речи «пророков» стали записываться. Из более ранних памятников древнееврейской устной и письменной литературы, о былом существовании которых мы иногда знаем, а иногда догадываемся, до нас дошло немногое. К IX—VIII вв. до н. э. восходят компилированные из нескольких более ранних источников книги «Бытия», «Исход», «Левит» и «Чисел», излагающие мифическую и легендарную историю мира и израильских племен в духе концепции «завета» израильтян с богом Яхве и содержащие также юридические и религиозно-этические законы и правила,– например, знаменитые «десять заповедей»; эти книги приписаны легендарному Моисею, но предполагают уже оседлое существование народа, которому адресованы их поучения. Примерно к VII и отчасти к началу VI в. до н. э. относятся исторические книги («Иисуса Навина», «Судей», «I– IV Книги Царств»,– иначе «I – II Книги Самуила» и «I – II Книги Царей»), излагающие историю Палестины с XIII по начало VI в. до н. э. главным образом с точки зрения выполнения или невыполнения народом и царями предполагаемых предписаний Яхве. В 622 г. до н. э., при перестройке Иерусалимского храма при царе Иосии, была «найдена» «Книга Второзаконие», подытоживавшая учение «пророков»; она была тоже приписана Моисею и вместе с первыми четырьмя «Книгами Моисеевыми» составила Пятикнижие, или Тору, наиболее почитаемую часть иудейского Священного писания, получившую значение свода религиозных догматов.