Поганое поле. Возвращение
Шрифт:
Все же охватила досада. Столько времени стремиться к ним, и вот когда они совсем рядом, наткнуться на какие-то мутные проблемы!
Но ничего. Зато Республика Росс рядом. Надеюсь, в ней обитают не разумные Уроды или какие-нибудь замороченные бедолаги, целыми днями впахивающие на заводах по производству мусоровозов и квест-камер для Вечной Сиберии во славу Детинца.
— Как далеко ваши земли? — спросила Кира.
Викентий махнул рукой на дымный столб, который изрядно посветлел и поредел.
— Вот, рядом.
— А
Похоже, она мыслит в том же направлении, что и я…
— Неделя пути на запад, — сразу отозвался рыжий. — Верхом. На вашей машине — не знаю. Но дорог здесь нет. Кроме магнитной дороги россов.
Магнитная дорога!
Кира обратилась ко мне:
— Давай посетим Отщепенцев, посмотрим, подумаем, стоит ли оставаться. Чтобы зря не ездить далеко.
— Тебе же запрещено! — изумился я.
— Сделай меня своей наложницей, — без тени улыбки предложила Кира Огнепоклонница.
У меня сам собой разинулся рот.
Кира добавила:
— Фиктивно.
Я хмыкнул и вздохнул. Спросил рыжего:
— А если мы захотим уехать, нас будут задерживать?
— Отщепенец — человек свободный. В мирное время он ходит куда угодно.
— А в военное?
— В военное он должен выполнять долг. Тогда мы даем присягу перед Советом Становищ.
— Сейчас какое время — мирное или военное?
Викентий рассмеялся и с сожалением ответил:
— Мирное…
Я на секунду задумался.
Гончие ходили вокруг околевшего коня, нюхали лужу крови. Иногда подбегали к голому телу Гришана, про которого все забыли, как только он умер.
Посетить Отщепенцев — безусловно риск. А что в Поганом поле не риск? При свете дня по нему разгуливают колдуны, мороки и огнепоклонники, ночью до тебя хотят добраться Уроды, Лего, вампиры и гигантские кресты, словно вырвавшиеся из ночных кошмаров. Если Отщепенцы окажутся сбродом мерзавцев, а в Республике Росс тоже обнаружится какая-нибудь дичь, я вернусь к Решетникову и буду жить рядом. Если чокнутый дед не будет против. Заодно научусь у него, как управлять Поганью.
Я еще раз вздохнул. Я сильно ослаб и мечтал подремать в тенечке часиков восемь-десять.
Поглядел на Киру.
— Ну что, сгоняем в гости к Отщепенцам?
***
Черноволосый Франсуа остался на месте нашей эпохальной битвы рядом с павшей от моей шпаги ни в чем не повинной лошадкой и далеко не таким невинным колдуном. Быстро сложил костерок из сухих веток от корявых кустов и поджег с помощью огнива и трута, извлеченных из кармана. Дым вызовет подмогу из патрулирующих округу групп, и они унесут лошадиную тушу и труп Гришана. Из одного наделают колбас, а другое похоронят. Я надеялся, что не перепутают.
Я сел за руль, Кира вскочила на лошадь. Впереди поскакал Викентий, возле него носились гончие.
“Запомнить местонахождение!” — велел я апгрейду.
МЕСТОНАХОЖДЕНИЕ В АРХИВНОЙ ПАМЯТИ
Если не сложится с Отщепенцами, вернемся к шестиугольно-магнитной дороге и поедем в Республику Росс. Что-то подсказывало, что не сложится. Но не следовало настраиваться на пессимистический лад. Еще рано. К тому же сюда так мечтал попасть Витька. Я просто обязан выполнить эту мечту, пусть даже его рядом нет.
К сигнальному дыму, который таял и растворялся в синеве все сильнее, тащились битых полчаса, если не дольше. Степь усеивали колючие кусты, корни которых удерживали почву, тогда как грунт между кустами размывался редкими, но все же иногда идущими дождями. Издали эти торчащие на миниатюрных холмиках кусты выглядели как прыщи на коже гиганта. Несмотря на широкие колеса и хорошую амортизацию, мусоровоз передвигался медленно, трясясь на кочках и раскачиваясь. Не разгонишься. Мои конные спутники тоже не спешили, хотя я подозревал, что по такой местности перемещаться на коне куда сподручнее, и при желании Викентий и Кира могли бы ускориться.
Я коротко посигналил, и ехавший впереди рыжий Викентий обернулся. Когда он поравнялся с кабиной, я выглянул в открытое окно, крутя баранку одной рукой. Кира тоже подъехала.
— Сколько всего Отщепенцев? — спросил я, без труда перекричав негромкий гул двигателя.
Викентий ухмыльнулся. На его дочерна сгоревшем на солнце свирепом лице с белесыми бровями и ресницами, холодными голубыми глазами и длинной рыжей бородищей с вислыми усами улыбка смотрелась странно и, я бы сказал, неаутентично.
— Никто не считал. Да и зачем оно?
Он избегал прямого ответа. Понятно. С чего он должен отчитываться перед первым встречным, пусть и номинально принятым в ряды “своих”?
Но Викентий внезапно продолжил:
— Там, куда едем, человек с полсотни есть. Но это только одно становище. Вверх по Танаису еще много таких становищ есть. И вниз по течению тож. До Мутного моря аж. И сверху за горами наши кочуют.
Если и врет, то, конечно, преувеличивает. Показывает, насколько неисчислимы и сильны Отщепенцы. В сущности, мне чихать на то, насколько они сильны. Спросил просто из любопытства: это сколько же народу желает вести образ жизни Отщепенца? Получается, много.
— Что такое Танаис? — спросил я. — Река?
— Река. Не слыхал?
Я помотал головой. С географией Поганого поля у меня дела обстояли туго.
Степь как-то незаметно становилась все более зеленой и, кажется, шла на понижение. Мы спускались в низину с более пышной (хоть в целом и убогой) растительностью. Впереди маячила гряда невысоких холмов, на одном из которых затухал сигнальный костер.
— Викентий, — снова заговорил я, — что за магию… ведунство ты использовал?
— А? Веды Форм.