Пограничная трилогия: Кони, кони… За чертой. Содом и Гоморра, или Города окрестности сей
Шрифт:
Угощайся.
Спасибо. Я только что позавтракал.
Асьендадо стряхнул пепел с сигареты в пепельницу и снова откинулся на спинку стула.
Как тебе кобылы? – спросил он.
Есть неплохие.
Да. Ты знаешь, кто такой Непреклонный?
Породистый жеребец. Производитель.
А что ты про него знаешь?
Он выступал в бразильском Гран-при. Вообще-то, он вроде бы из Кентукки, но принадлежал человеку по фамилии Вейл из Дугласа, штат Аризона.
Да. Он родился на конеферме Монтерей в Париже, штат Кентукки. А жеребец, которого я купил, – его сводный брат, от той же самой
Ясно, сэр. Где он сейчас?
Не доехал еще.
Где, простите?
В дороге. Он работал производителем.
Вы собираетесь разводить чистокровок? Для скачек?
Нет, четвертьмильных.
Для работы на ранчо?
Да.
И хотите, чтобы этот жеребец крыл местных кобыл?
Да. Твое мнение?
Трудно сказать. Я знал некоторых опытных конезаводчиков, но почему-то свое мнение на этот счет они всегда высказывали неохотно. Хотя то, что от чистокровок ковбойские лошади получаются, я знаю точно.
Так. А какую роль тут, по-твоему, играет кобыла-матка?
Такую же, как и отец.
Вообще-то, те, кто разводит лошадей, обычно главную роль отводят производителю, правильно?
Да, сэр. Это так.
При этом я лично склонен с тобой согласиться, улыбнулся асьендадо.
Потянувшись к пепельнице, Джон-Грейди стряхнул пепел с сигареты.
Вам не обязательно со мной соглашаться.
Не обязательно. Как и тебе со мной.
Да, сэр.
А расскажи-ка мне о лошадях на горе.
Там нам попадались неплохие кобылы, но их, конечно, немного. Остальные, в общем-то, клячи. Только из некоторых могут получиться более-менее приличные ковбойские лошади. Такие, чтобы на все случаи жизни… А так в основном там лошадки, которых у нас называют испанскими пони. Лошади чиуауа. Отдаленные потомки берберов. Для наших целей мелковаты, а главное, легковаты. И задние ноги у них, конечно, не те, что должны быть у хорошей ковбойской лошади, но кое-кого там выбрать можно…
Джон-Грейди замолчал, посмотрел на шляпу на коленях и провел пальцем по складке, потом поднял глаза на асьендадо:
Все, что я сказал, вы, мне кажется, и без меня хорошо знаете.
Дон Эктор взял кофейник и снова наполнил обе чашки.
Ты знаешь, что такое криолло?
Да. Это аргентинская лошадь.
А тебе известно, кто был Сэм Джонс?
Да, если вы имеете в виду жеребца.
А Кроуфорд Сайкс?
Это еще один из легендарных жеребцов дядюшки Билли Ансона. Каких только баек о нем я не наслушался!
У мистера Ансона покупал лошадей мой отец.
Дядюшка Билли дружил с моим дедом. Они родились почти одновременно – с разницей в три дня. Ансон был седьмым сыном графа Литчфилда. А его жена была театральной актрисой.
Ты из Кристоваля?
Из Сан-Анджело. Вернее, из-под Сан-Анджело.
Асьендадо пристально посмотрел на собеседника:
Знаешь такую книгу – «Американская лошадь»? Автор – Уоллес.
Да, сэр. Я прочитал ее от корки до корки.
Дон Эктор откинулся на спинку стула. Одна из кошек встала и потянулась.
Ты приехал сюда из Техаса?
Да, сэр.
Вместе с другом?
Да, сэр.
Ты, он и больше никого?
Джон-Грейди посмотрел на стол. Один кошачий силуэт сделался совсем тонким и косым. Остальные
Да, сэр. Только я и он.
Дон Эктор кивнул, затушил сигарету и встал:
Пойдем. Я покажу тебе лошадей.
Они молча сидели на кроватях друг напротив друга, уперев локти в колени, и смотрели на сложенные руки. Затем, не поднимая головы, заговорил Ролинс:
Для тебя это шанс. Почему бы за него не ухватиться.
Если ты скажешь «нет», я откажусь… Останусь тут, с тобой.
Так ведь тебя вроде и так ни в какие дальние края не отправляют.
Будем по-прежнему работать вместе. Гонять табуны, объезжать коней и вообще…
Ролинс кивнул. Джон-Грейди посмотрел на него в упор:
Ты только скажи, и я откажусь.
Еще чего! Это отличный шанс. Не надо его упускать.
Утром после завтрака Ролинс пошел убирать денники, а когда вернулся на обед, матрас на кровати Джона-Грейди был скатан, а его вещей на месте не было. Ролинс повернулся и пошел умываться.
Конюшня была выстроена в английском стиле: с куполом, с флюгером, беленая, обшитая толстым тесом. Джону-Грейди отвели конурку рядом с седельной. Напротив была еще одна клетушка, в которой жил старик-конюх, работавший еще на отца нынешнего хозяина. Когда Джон-Грейди ввел в конюшню своего жеребца, старик вышел из каморки, окинул взглядом Редбо, потом осмотрел его ноги и только после этого мельком глянул на Джона-Грейди. Затем повернулся, ушел к себе и закрыл дверь.
Днем, когда Джон-Грейди работал с кобылой в коррале у конюшни, старик вышел еще раз. Джон-Грейди поздоровался, тот кивнул и тоже поздоровался. Поглядев на кобылу, старый конюх сказал, что она коренастая, и еще произнес слово «речонча», но Джон-Грейди не знал, что это значит [55] . Когда он спросил, что это такое, старик изобразил руками что-то вроде бочки. Джон-Грейди решил, что старик счел кобылу жеребой, и сказал, что это не так. Конюх на это только пожал плечами и удалился.
55
Rechoncha (исп.) – пухленькая.
Когда Джон-Грейди привел кобылу назад в конюшню, старик затягивал подпругу у вороного араба. Спиной к Джону-Грейди стояла девушка. Когда тень от кобылы заслонила свет, она обернулась.
Buenas tardes [56] , сказал Джон-Грейди.
Buenas tardes, отозвалась девушка.
Она протянула руку к подпруге, проверяя, как та сидит. Джон-Грейди застыл в проходе. Девушка выпрямилась, забросила поводья через голову коня, вставила ногу в стремя и, оказавшись в седле, направила вороного к двери.
56
Добрый вечер (исп.).