Чтение онлайн

на главную

Жанры

Пограничная трилогия: Кони, кони… За чертой. Содом и Гоморра, или Города окрестности сей
Шрифт:

Жеребца поставили в конюшню у дома геренте, подальше от кобыл, и, когда у тех началась течка, Джон-Грейди и Антонио занялись делом. В течение трех недель они случали их практически ежедневно, а иногда заставляли жеребца проявлять себя во всем блеске даже и по два раза в день. Антонио выказывал производителю большое уважение и величал его «кавальо-падре». Подобно Джону-Грейди, Антонио охотно разговаривал с жеребцом и часто что-то ему обещал, причем всегда неукоснительно выполнял обещания. Заслышав его шаги, жеребец поднимался на дыбы, а Антонио, подходя к его деннику, начинал тихим голосом на все лады расписывать ему кобыл. Он никогда не устраивал случки два дня подряд в одно и то же время и говорил дону Эктору, что жеребца надо почаще прогуливать, чтобы тот оставался управляемым. Он делал это по наущению Джона-Грейди, которому очень уж нравилось на этом жеребце кататься. Точнее сказать, ему нравилось, когда все видели, как он на нем катается. Впрочем,

если честно, Джону-Грейди хотелось, чтобы то, как он скачет на этом жеребце, видел вполне определенный человек, один-единственный.

Еще затемно он приходил на кухню, пил кофе и на рассвете седлал жеребца. В саду ворковали голуби, веяло утренней прохладой, и, когда Джон-Грейди выезжал из конюшни, жеребец бил копытом, гарцевал и выгибал шею. Джон-Грейди уезжал по дороге к сьенаге. Ехал берегом озера, и при его приближении с мелководья взлетали гуси и утки, проносились над водой, разрывая утренний туман, а потом взмывали ввысь, превращаясь в сказочных жар-птиц в лучах еще только собиравшегося взойти и невидимого с дороги солнца. Иногда жеребец переставал дрожать, лишь когда они оказывались у дальнего края озера. Джон-Грейди заговаривал с ним по-испански, и его слова звучали будто библейские речения, будто не занесенные еще на скрижали заповеди. Soy comandante de las yeguas, говорил Джон-Грейди. Yo y yo solo. Sin la caridad de estas manos no tengas nada. Ni comida ni agua ni hijos. Soy yo que traigo las yeguas de las monta~nas, las yeguas j'ovenes, las yeguas salvajes y ardientes [67] . Он произносил свои речи, а между его колен, под могучими сводами конских ребер, выполняя чью-то непреклонную волю, колотилось большое темное сердце, разгоняя по венам и артериям кровь. Сизые сплетения кишок поднимались и опускались в такт работе мощных бедер, колен, берцовых костей, прочных, словно льняные веревки, сухожилий, которые, подчиняясь этой самой загадочной, таящейся под конской шкурой в глубинах плоти, непреклонной воле, сгибались и выпрямлялись, сгибались и выпрямлялись – и несли жеребца вперед. Его копыта пробивали колодцы в стлавшемся понизу тумане, голова моталась из стороны в сторону, с оскаленных зубов слетала слюна, а в горящих выпуклых глазах пылал окружающий мир.

67

Я распоряжаюсь этими кобылами. Я, и только я. Если бы не эти мои руки, у тебя не было бы ничего. Ни еды, ни воды, ни потомства. Это я привожу кобыл с гор, молодых кобыл, необузданных, сгорающих от страсти (исп.).

Потом Джон-Грейди возвращался на кухню и шел завтракать. Мария хлопотала по хозяйству: подкладывала дрова в большую, с никелированным верхом плиту или раскатывала тесто на мраморной крышке стола, и порой ее пение доносилось из глубины дома. Иногда он вдруг улавливал слабый запах гиацинта – значит, через холл недавно проходила Алехандра. Если Карлос с утра пораньше резал телку, то возле дорожки под навесом на кафельных плитках восседало целое скопище кошек, причем каждая сидела на своей персональной плитке. Джон-Грейди останавливался, брал в руки одну из кошек, начинал ее гладить, а сам не спускал глаз с внутреннего дворика, где однажды увидел Алехандру, которая собирала там лаймы. Он стоял, смотрел, гладил кошку, потом выпускал ее из рук, и кошка возвращалась на свое законное место, а Джон-Грейди входил на кухню, снимая на пороге шляпу. Иногда Алехандра завтракала в столовой одна, и Карлос относил туда поднос с кофе и фруктами. Иногда она каталась по утрам верхом. Как-то раз Джон-Грейди поехал на жеребце к северным холмам и увидел ее милях в двух от себя на нижней дороге, что вела к озеру. Она часто каталась по лугам у озера, а однажды он увидел, как она бредет по мелководью среди камышей и, подобрав юбки одной рукой, другой ведет за повод своего вороного араба, а над ней летают с криками краснокрылые дрозды. Время от времени она останавливалась и наклонялась, срывая белые лилии, а черная лошадь терпеливо застывала в ожидании, словно большая собака.

После тех самых танцев в Ла-Веге Джон-Грейди ни разу с Алехандрой не разговаривал. Она уехала с отцом в Мехико, а вернулся тот уже один. Даже спросить о ней Джону-Грейди было некого. В последнее время Джон-Грейди приобрел привычку кататься на жеребце без седла. Едва дождавшись, когда конь завершит свое дело, он скидывал сапоги и запрыгивал коню на спину, пока Антонио еще держит только что покрытую кобылу за скобу; при этом кобыла стояла, опустив голову и широко расставив ноги, и дрожала мелкой дрожью, ее бока ходили ходуном, а изо рта вырывалось судорожное дыхание. Наподдавая босыми пятками по брюху жеребца, Джон-Грейди выезжал из конюшни, а жеребец фыркал, ронял пену и плохо соображал, что происходит. Они неслись по нижней дороге, и Джон-Грейди, работая одним веревочным недоуздком, низко пригибался к конской шее и тихо бормотал жеребцу что-то непристойное. У коня под взмокшей шкурой бешено пульсировала кровь, а от самого Джона-Грейди пахло и жеребцом, и кобылой. Во время одной такой безумной скачки Джон-Грейди повстречался с Алехандрой, которая возвращалась на своем вороном от озера.

День уже клонился к вечеру. Джон-Грейди натянул веревочные поводья, и жеребец остановился, дрожа всем телом, переминаясь с ноги на ногу и мотая головой, отчего во все стороны летела пена. Алехандра тоже остановила своего вороного, и Джон-Грейди вытер потный лоб, снял шляпу и махнул Алехандре, чтобы она проезжала. Он даже съехал с дороги в осоку, чтобы им было проще разойтись. Алехандра подала вороного вперед и поравнялась с Джоном-Грейди, который приложил указательный палец к шляпе, кивнул ей и решил, что она сейчас двинется дальше, но не угадал. Алехандра снова остановилась и повернулась к Джону-Грейди. На черном лоснящемся боку араба играли блики света. Под пристальным, чуть вопрошающим взглядом Алехандры Джон-Грейди вдруг почувствовал себя на своем взмыленном жеребце разбойником с большой дороги. Алехандра между тем смотрела на него, словно желая услышать то, что он ей давно хотел сказать, и Джон-Грейди действительно произнес какие-то слова, но сколько ни пытался потом припомнить, какие именно, так и не смог. Смог только воскресить в памяти улыбку Алехандры, хотя такой отклик вовсе не входил в его намерения. Алехандра устремила взор вдаль, на озеро, сверкавшее под последними лучами солнца, а потом перевела взгляд на Джона-Грейди и его жеребца.

Дай прокатиться, вдруг сказала она.

Что-что?

Я хочу на нем прокатиться, упрямо повторила Алехандра.

Она требовательно смотрела на Джона-Грейди из-под широкой шляпы, а он растерянно уставился на колыхавшуюся под порывами ветра осоку, словно там скрывается столь нужная ему сейчас помощь, а потом опять посмотрел на Алехандру.

Когда? – пролепетал он.

Что «когда»?

Когда ты хочешь прокатиться?

Прямо сейчас.

Джон-Грейди опустил глаза на своего жеребца, словно удивляясь, каким образом тот здесь оказался. Он лихорадочно думал, что ответить, и произнес первое, что пришло на ум:

На нем нет седла.

Вижу.

Он стиснул бока жеребца пятками и в то же время натянул веревочные поводья, чтобы показать, что жеребец нервничает, но тот остался стоять как вкопанный.

Не знаю, что на это скажет хозяин. Мне кажется, он будет недоволен.

Она только улыбнулась, словно жалея его, но жалости в этой ее улыбке на самом деле не было.

Она спешилась, перебросила поводья через голову вороного и застыла, с улыбкой глядя на Джона-Грейди и держа руку с поводьями за спиной:

Слезай.

Ты уверена?..

Да. Побыстрее…

Он соскользнул с жеребца. Джинсы, еще горячие и влажные, липли к бедрам.

А как же вороной?

Езжай на нем и поставь его в денник.

Но меня на нем увидят в доме.

Тогда поставь его к Армандо.

Я попаду в историю…

Уже попал.

Она повернулась, забросила свои поводья на седло, подошла к Джону-Грейди и взяла у него из рук веревочный повод, потом положила руку ему на плечо, и он почувствовал, как у него гулко заколотилось сердце. Чуть наклонясь, он сплел пальцы, сделав из ладоней подобие стремени, она ступила в это стремя сапожком, он приподнял ее, она перекинула ногу через спину коня, затем пришпорила жеребца, тот помчался по дороге вдоль озера, и вскоре они скрылись из вида.

Джон-Грейди медленно ехал назад на вороном арабе. Солнце село. Он очень надеялся, что Алехандра все-таки догонит его и они опять поменяются конями, но так этого и не дождался. В сумерках он провел вороного мимо дома Армандо и поставил в конюшне, привязав в проходе к столбу. Он снял с вороного уздечку, ослабил подпруги, но расседлывать не стал. В доме было темно, и Джон-Грейди вздохнул с облегчением – вдруг там никого нет, – но не успел он порадоваться удаче, как в кухне вспыхнул свет и отворилась дверь. Джон-Грейди не только не обернулся, но даже прибавил шаг, впрочем, тот, кто появился на пороге, и не подумал его окликнуть.

Потом она снова уехала в Мехико, но до отъезда Джону-Грейди удалось еще раз увидеть ее, когда она возвращалась верхом с прогулки в горах. Она сидела в седле, как всегда, прямо и непринужденно, а за ней чернели грозовые тучи. Алехандра ехала, сдвинув шляпу на лоб и завязав ленты под подбородком, ее черные волосы развевались на ветру. Время от времени за ее спиной черноту туч прорезали молнии, хотя грома слышно не было. Алехандра спускалась по низким холмам, не обращая внимания на ненастье. Уже начал накрапывать дождь, а она не спеша выехала на луг, потом оказалась возле поросшего тростником и как-то вдруг побледневшего на фоне туч озера. Ехала, гордо выпрямившись в седле, пока ее на накрыла пелена ливня – настоящий конь, настоящая всадница, настоящая природа, и в то же самое время – греза, мечта, обман.

Поделиться:
Популярные книги

Sos! Мой босс кровосос!

Юнина Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Sos! Мой босс кровосос!

Идеальный мир для Социопата 2

Сапфир Олег
2. Социопат
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
6.11
рейтинг книги
Идеальный мир для Социопата 2

Газлайтер. Том 12

Володин Григорий Григорьевич
12. История Телепата
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Газлайтер. Том 12

Жребий некроманта 3

Решетов Евгений Валерьевич
3. Жребий некроманта
Фантастика:
боевая фантастика
5.56
рейтинг книги
Жребий некроманта 3

Вперед в прошлое 2

Ратманов Денис
2. Вперед в прошлое
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Вперед в прошлое 2

Темный Патриарх Светлого Рода 5

Лисицин Евгений
5. Темный Патриарх Светлого Рода
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Темный Патриарх Светлого Рода 5

Совок 9

Агарев Вадим
9. Совок
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
7.50
рейтинг книги
Совок 9

Аромат невинности

Вудворт Франциска
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
эро литература
9.23
рейтинг книги
Аромат невинности

Неудержимый. Книга XI

Боярский Андрей
11. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга XI

Прометей: каменный век II

Рави Ивар
2. Прометей
Фантастика:
альтернативная история
7.40
рейтинг книги
Прометей: каменный век II

Оружейникъ

Кулаков Алексей Иванович
2. Александр Агренев
Фантастика:
альтернативная история
9.17
рейтинг книги
Оружейникъ

Идеальный мир для Лекаря 20

Сапфир Олег
20. Лекарь
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 20

Не грози Дубровскому! Том VIII

Панарин Антон
8. РОС: Не грози Дубровскому!
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Не грози Дубровскому! Том VIII

Последняя Арена 5

Греков Сергей
5. Последняя Арена
Фантастика:
рпг
постапокалипсис
5.00
рейтинг книги
Последняя Арена 5