Похищенная грешником
Шрифт:
Пытки.
Боже.
И снова по мне пробегают мурашки, напоминая мне, что я все еще дрожу, как осиновый лист на ураганном ветру.
Мой взгляд падает на кандалы вокруг моей лодыжки.
Я так много пережила, но как мне избежать этого кошмара?
Медленно мой взгляд поднимается и встречается со взглядом Габриэля, затем он спрашивает:
— Как тебя зовут?
Я с трудом проглатываю свой страх, прежде чем
— Лара… Лара Новак.
— Как долго ты работаешь на Мазура?
— С тех пор, как мне исполнилось двенадцать.
Его голова слегка наклоняется, и я не уверена, верит ли он мне, потому что я не могу прочитать его. Все, что я могу сказать наверняка, это то, что он опасен, и у меня полно проблем.
С Тимоном я знала, чего ожидать. Я привыкла к наказаниям.
Но с Габриэлем я понятия не имею, на что он способен. С побоями я справлюсь. Раны и сломанные кости заживут.
Что, если…
О, Боже.
Мои щеки немеют, в горле образуется комок.
Я девственница. Тимон никогда не допускал отношений между персоналом, не то чтобы это имело значение, потому что я слишком невзрачна на вид. Это была моя единственная спасительная милость. Никто не проявлял ко мне никакого интереса.
Инстинктивно я забираюсь на кровать так далеко, как только могу.
— Пожалуйста, не делайте мне больно, — слабая мольба срывается с моих губ. — Я всего лишь горничная.
Тем не менее, Габриэль только смотрит на меня, вселяя в меня страх Божий.
— Куда бы Мазур пошел, чтобы спрятаться?
Накатывает волна головокружения, заставляющая точки танцевать перед моим взором. Я не привыкла ко всем эмоциям, проносящимся через меня.
С Тимоном все было рутиной. К которой я привыкла с рождения.
Находиться в руках врага, не имея возможности предвидеть его следующий ход, чертовски нервирует.
— У него дома по всему миру. — Я тяжело сглатываю, жалея, что не могу выпить немного воды. — Я понятия не имею, в какой из них он побежит, — признаю я, все еще не уверенная, было бы лучшим вариантом промолчать.
Бровь Габриэля приподнимается.
— Где находятся эти дома? Дай мне адреса.
Тот факт, что он думает, что простая горничная могла знать настоящие адреса, почти вызывает у меня циничный взрыв смеха.
— Я всего лишь горничная, — говорю я ему снова. — У меня не было доступа к такого рода информации.
Он снова смотрит на меня, прищурившись.
— И все же, ты знаешь, что у него много собственности? Ты противоречишь сама себе.
Дерьмо.
Габриэль встает, это движение вызывает во мне новую волну изнуряющего страха. Не в силах остановиться, мой подбородок начинает дрожать, слезы угрожают пролиться.
Не плачь.
Поднимая руку к подбородку, он проводит подушечкой большого пальца по нижней губе, его пристальный взгляд все еще прикован ко мне.
— У тебя есть три дня, чтобы решить, расскажешь ли ты мне все, что знаешь, или столкнешься с последствиями.
Какого рода последствиями?
Габриэль глубоко вдыхает, как будто смакует запах моего страха.
— Небольшой совет. — Он начинает выходить из комнаты. — На твоем месте я бы заговорил.
Эти слова звучат зловеще, заставляя мой желудок гореть от страха и напряжения.
Дверь спальни закрывается за ним, и я остаюсь одна.
Что мне делать?
Как, ради всего святого, я выберусь отсюда живой?
Глава 7
ЛАРА
Последние сорок восемь часов я провела в панике, пытаясь освободиться от оков и то и дело проваливаясь в сон.
Единственное человеческое общение, которое у меня было, когда охранник приносил мне еду и давал перерывы на туалет, а доктор приходил осмотреть мои раны.
Я измотана, испытываю боль и напугана до безумия.
Когда дверь спальни открывается, я быстро сажусь, не обращая внимания на боль в животе. Входит доктор Байрам, за ним женщина, которой на вид чуть за пятьдесят.
Вчера я умоляла доктора помочь мне сбежать, но он просто осмотрел мои раны, наложил свежие повязки, а затем ушел, не сказав ни слова.
Может быть, эта женщина поможет мне?
Я смотрю, как она кладет стопку одежды на стул. Когда она подходит, чтобы встать рядом с доктором, я пытаюсь установить зрительный контакт, но она не смотрит на меня.
Как будто меня здесь нет, доктор Байрам показывает ей, как менять мои повязки и на что обращать внимание в случае заражения.
Либо эти люди боятся Габриэля, либо он хорошо им платит.
Дерьмо. Как я собираюсь сбежать?
— К вам вернулся аппетит? — спрашивает доктор, не потрудившись взглянуть на меня.
— Меня держат в плену. Вы действительно думаете, что я могу есть при таких обстоятельствах? — Я огрызаюсь на него.
Это странно. Я бы не осмелилась говорить с Тимоном в таком тоне, но с тех пор, как я проснулась в этой чужой постели, я как будто не могу остановиться.
Может быть, это потому, что мое шестое чувство подсказывает мне, что я не выберусь отсюда живой, так что я могу бороться всем, что у меня есть.