Похищенная грешником
Шрифт:
— Ешьте, или вы не восстановите свои силы, — бормочет доктор, затем он выходит из комнаты, а женщина следует прямо за ним.
Он показал ей, что делать. Возможно, это означает, что она будет проверять меня с завтрашнего дня. Если я смогу поговорить с ней наедине, я, возможно, смогу завоевать ее симпатию.
Как только мои мышцы начинают расслабляться, дверь снова открывается. На этот раз входит Габриэль, и это заставляет меня отодвинуться на край кровати. Я готова спрыгнуть с матраса,
Не то чтобы я далеко ушла с цепью, прикрученной к кровати.
Мои глаза прикованы к нему, каждое его движение заставляет меня чувствовать себя все более напряженной. Он подходит к окну и смотрит в него, пока тишина не начинает действовать мне на нервы.
Боже, как он напряжен.
Внезапно тишину нарушает его глубокий голос.
— Сколько тебе лет?
Я тяжело сглатываю из-за своих расшатанных нервов.
— Двадцать два.
— И ты работала на Мазура с двенадцати лет?
— Да. — Единственное слово – не более чем шепот, мои глаза горят от того, что я не моргаю, пока настороженно наблюдаю за ним. Каждый мускул в моем теле напряжен.
Он высокий, крепкий и сильный. У меня не будет ни единого шанса против него в драке. Он убьет меня за считанные секунды.
Безнадежность ситуации начинает доходить до меня, заставляя чувствовать себя животным в клетке.
— Как ты в конечном итоге стала работать на польскую мафию?
Я колеблюсь, не желая делиться своей личной жизнью с этим человеком.
Габриэль оборачивается и, встретившись со мной взглядом, приподнимает бровь.
— Ты родственница Мазура?
Боже нет. Не желая, чтобы он подумал что-то настолько ужасное, я сдаюсь и отвечаю:
— Моя мать работала на него. Мистер Мазур привез нас из Польши после моего рождения.
— Ты не похожа на польку. — Габриэль наклоняет голову, в его глазах мелькает интерес. — Твоя мать тоже работает на него?
— Нет. — Мой язык высовывается, чтобы смочить пересохшие губы. Я опускаю глаза на постельное белье. — Она умерла.
— Как она умерла?
Качая головой, я хмуро смотрю на него.
— Почему вы задаете мне личные вопросы? Это не поможет вам найти мистера Мазура.
— Просто ответь мне, — приказывает он, его тон ясно говорит о том, что мне лучше подчиниться.
Вздыхая, я бормочу:
— Она умерла от бронхита, когда мне было двенадцать.
Габриэль кивает, затем бросает на меня один из своих нервирующих взглядов, который имеет тенденцию выводить меня из себя.
— В чем заключалась твоя работа?
Мои пальцы сжимают покрывало, и я обхватываю другой рукой талию, надеясь уменьшить боль.
— Я убиралась в особняке, готовила напитки и приносила мистеру Мазуру еду. — Я действительно не понимаю линию вопросов Габриэля.
— Ты была единственной, кто заботился о его еде и напитках?
Мой лоб снова хмурится сильнее.
— Нет. Агнес, другая горничная, иногда помогала.
— Значит, только вы двое прикасались к его еде и напиткам?
Предчувствие сгущается в моей груди.
— Да.
Габриэль кивает, его пронзительный взгляд пронизывает меня насквозь.
— Мазур доверяет тебе.
Черт.
Теперь я понимаю, в чем суть допроса, и я попала прямо в чертову ловушку, которую он для меня расставил.
Отчаянно желая выбраться из ямы, в которой я застряла, я говорю:
— Мистер Мазур никому не доверяет. Я просто делала свою работу, чтобы он не убил меня.
Его глаза сужаются.
— Сколько он тебе платил?
— Нисколько. — Я с трудом сглатываю от страха, который этот человек заставляет меня чувствовать. — У нас есть еда, чтобы есть, и кровать, чтобы спать.
— Ты легально в Америке?
Я быстро киваю.
— Но мои личные документы находятся в особняке. — Вместе с единственными вещами, которые у меня были.
Габриэль подходит к стулу, и когда он садится, мое сердце замирает. Если он устраивается поудобнее, это означает, что допрос далек от завершения.
Расстегнув пиджак, он кладет руки на подлокотники. Его пальцы слегка постукивают по обивке.
Все в этом человеке кажется расчетливым.
Наши взгляды встречаются, его светло-карие радужки наполнены сообразительностью.
Он глубоко вдыхает, затем спрашивает:
— Ты путешествовала с Мазуром?
— Редко, — шепчу я.
Поддавшись жажде, я тянусь к стакану, стоящему рядом с кроватью, и делаю пару глотков, смакуя, как прохладная жидкость смягчает мой рот и горло.
— Куда ты путешествовала с ним?
Я ставлю стакан на стол. В миллионный раз с тех пор, как проснулась, я оглядываю комнату, бессознательно ища что-нибудь, что я могла бы использовать в качестве оружия.
— Только в Польшу.
— Куда конкретно в Польшу?
Я качаю головой.
— Я не знаю. Мы путешествовали на частном самолете, и я всегда оставалась в доме.
Габриэль поднимает руку к лицу, его пальцы касаются подбородка.
— Кто союзники Мазура?
Откуда я должна знать что-то подобное?
— Ааа… Марсель? Он начальник охраны. Если мистер Мазур кому-то и доверяет, так это Марселю. — Я бы с радостью бросила Марселя под автобус, если бы это избавило меня от неприятностей.