Похитители теней
Шрифт:
– Я не предавал! – хрипло выкрикнул Сейдж. – Кто-то донес на меня. И что я мог сделать, когда в дом вломилась королевская стража?
– А ты пытался? – осклабился Граль. – Ты же чародей!.. И потом, почему вместе с эльфками не забрали тебя?
– Откуда мне знать!
Маг вдруг с подозрением уставился на сына, словно бы гадал: а не он ли – тот самый стукач? Правда, Гралю было тогда не больше десяти. Но если он из ранних?
А тот, будто не заметив взгляда, продолжил обличать:
– Ты даже сделался доверенным Генриха, советуя ему в делах, связанных с магией, – наверно, он не очень доверял колдуну, своему союзнику. Но и с тобой злосчастный король промахнулся, ибо ты не смог уберечь его от нынешней полужизни.
– Почему не смог? – ощерился теперь Сейдж. – Может, я не захотел?
– Это потом ты убедил себя в этом, – с уверенностью сказал Граль. – Уж оправдываться ты умеешь.
– Ну хорошо, я делал ошибки в юности…
– Юности? – перебил сын. – Ты был тогда не моложе меня.
– С тех пор прошло два десятилетия!
– И что, это тебя извиняет? Ты давно исправился, да? Тогда повторю вопрос: ты не пробовал выяснить, что стало с твоей дочкой и ее матерью?
– Я пытался их разыскать…
– Без особенных стараний, верно? Могу утешить: обе давно умерли. Старшую Паук высосал почти сразу, но с девочкой решил повременить, дождавшись, пока вырастет, – и на всякий случай спрятал подальше, услав в Верхний Мир. А там крохе не повезло, и она погибла, едва дожив до семнадцати.
– Откуда ты знаешь? – с недоверием спросил Сейдж.
– От нашей общей знакомой, которой ты помог в пустячном деле. Нужно было переправить спящую девочку, верно? Конечно, и в этом ты не увидел дурного. Хотя отлично знал о репутации старухи, сроду не творившей благого. Прежде она прислуживала Пауку, а ныне нашла нового господина.
– Мне приказали, – хмуро сказал маг и кивнул на Духа, поныне безмолвствующего: – Вот он.
– При этом щедро заплатив. И что тебе до какой-то девчонки! Ты даже вглядываться в нее не стал, желая быстрей забыть.
– И что? – спросил Сейдж, мрачнея все больше. – К чему ты ведешь?
– Это была твоя внучка, – не стал тянуть Граль, – рожденная Улей за два года до смерти. А ты смеешь утверждать, что больше не предаешь близких…
– Лжешь! – рявкнул маг. – Ты выдумал это!
– Да зачем? – пожал плечами парень. – Кому, кроме нас, важно, что она – твой потомок?
И только тут Сейдж заметил, что спящий король стал подавать признаки, вроде пытаясь пробудиться.
– Что это? – в испуге спросил чародей. – Что ты творишь, идиот!.. Хочешь, чтобы в Нордии опять началась бойня?
– А будто тебя это волнует! – ухмыльнулся Граль. – За себя боишься, папенька. Вот тебе спуску не будет – придется бежать из страны и прятаться, чтоб не нашли убийцы, посланные Свирепым. Уж он не прощает никого.
– Господи! – вскричал Сейдж. – Это что, твой способ мести?
– Вовсе нет. Это мой способ выживания. Ведь моя мать умерла, когда я был подростком, а дальше мне пришлось крутиться самому. За первые годы я получил немало шишек, но понял главное: пока не начнется крупная заваруха, такому, как я, не выбраться наверх. А я хочу получить за себя полную цену – мне надоело нищенствовать и недоедать.
– Сейчас прослезюсь, – пробурчала Мишка. – Недоедал он… Можно подумать, я обжиралась.
– А ведьмам нельзя много есть, – заметил Светлан. – Много б ты налетала с толстой попой.
– Только у монашек и забот было, что о моем полете!..
Бросив растерянный взгляд на тело в гробу, уже начавшее шевелиться, Сейдж сказал:
– Но он и с тобой расправится, если посмеешь поднять голову. Ты, верно, не знаешь: ему плевать на долги, на благодарность – он лишь тешит свою злобу!
– Король будет меня беречь, как свою жизнь, – заверил Граль. – Потому что я для него – источник Силы. Мы станем роднее братьев, повязанные потоком, без которого не сможем существовать. Но тебе в нашей семье не найдется места, а потому беги, пока Свирепый не очнулся. Слишком долго он не убивал – вряд ли удержится. И зачем отказывать себе в маленьких радостях?
– Хочешь спустить на людей чудовище? – спросил чародей. – Мало уже смертей на его счету?
– Ой, напугал! – фыркнул младший. – Да и какое мне дело до людей! Разве они за меня волновались?
Светлан вдруг почувствовал беспокойство, почти всегда предварявшее близящийся эксцесс.
– Спустись на пол, – тихо велел он. – Быстрее.
– Что-то чуешь, да? – откликнулась Мишка, немедленно исполнив команду.
– Сейчас, сейчас…
Богатырь даже ощутил, откуда случится выплеск, – но лишь в последнюю секунду, когда дергаться уже было поздно. Дальняя стена гробницы будто взорвалась, и сквозь разлетающиеся камни внутрь ворвалось чудище, рядом с которым даже шестиног показался бы жеребенком. Пожалуй, больше всего оно походило на скорпиона, но при этом было таким громадным!.. А на загривке страшилы восседал рыцарь в черных доспехах и с огромным мечом в руке, сияющим точно факел.
Чудище стремительно подлетело к центру и слаженным щелчком страшных клешней покончило со здешними сложностями, разом перекусив надвое короля, уже приоткрывшего глаза, и беднягу Сейджа, так и не ставшего знатным волшебником. Осколки хрустального гроба брызнули на пол, со всех сторон в рыцаря хлынули искрящиеся пучки. На секунду его захлестнуло холодным пожаром, сотрясая словно тряпичную куклу. Затем потоки Силы угасли, и воспрянувший зверюга кинулся на Граля, застывшего рядом.
Черт знает, что побудило Светлана, но одним громадным скачком он оказался впереди парня, заслонив от броска чудища, и со всей богатырской силы саданул по страшенной роже. Из-под кулака брызнули глаза, панцирь вмяло внутрь, а всю громадину шатнуло назад. Осев на задние лапы, зверь все ж устоял и лихо развернулся на месте, подставляя богатыря под удар наездника, рушившийся сверху. Светлан успел заслониться мечом, но едва не осел на колени, настолько тяжким оказалось столкновение, – на него будто скала рухнула.
Мгновением позже он ударил сам. Однако скорпион отпрянул с таким проворством, точно весил считанные пуды, а не две-три тонны, и Светлан лишь рассек ему лапу – самым кончиком клинка. Еще через миг махина кинулась прочь, в скорости превзойдя даже шестиногов. Конечно, богатырь мог бы попытаться ее догнать – если бы был один. И если б не был так потрясен этим единственным ударом, едва не пробившим его защиту. А еще – удивлен… говоря мягко. Ведь он узнал фигуру наездника, даже испытывал его однажды на прочность, заодно показав, как далеко тому до богатыря. И, видно, убедил – иначе бы он не отступил столь поспешно. Хотя если бы саданул еще разок-другой… и пустил в ход клешни своей лошадки… М-да, это нужно переварить.