Поход клюнутого
Шрифт:
– Здоровайся! – прошипел снизу-сзади Торгрим, мудро решивший остаться полуприкрытым тушей Рансера. – Вежество прояви!
– Здрасте вам! – независимо гаркнул Бинго согласно инструкции. – Как оно, дядьки, то есть благородные сэры?
Сэры прекратили свои суровые переглядки из-под забрал и почтили вниманием новых участников сцены.
– Прекрасный день, добрые путники, – ни к селу ни к городу объявил панцирный.
– И то верно, – согласился кольчужный. – День совершенно чудесный, в такой никак нельзя позволить состояться
– А я сэр Фуллер Джирский, счастлив познакомиться.
Торгрим, уловив начавшую затягиваться паузу, судорожно пихнул Бинго кулаком под колено, усмотрев там уязвимое место. Голос он старательно понизил до шепота, но интонацию в нем сохранил пронзительную.
– Назовись, дурень!
– Я есть храбрый зарубежный лыцарь дон Бингхот, – не заставил себя упрашивать гоблин. – А это мой верный оруженосец Торчо Дайса. Что делите, добрые сэры, и как насчет отщипнуть кусочек в пользу собрата по... гм... дороге?
Рыцари переглянулись.
– Наше дело, дон Бингхот, глубоко личного свойства, – стеснительно сообщил сэр Вайер. – Боюсь, оно не предназначено для...
– Не-не, на дела я не претендую, своих хватает – вот-вот из зада полезут. А помимо дел неужто столь славные сэры ничем не богаты?
– Простите, что вмешиваюсь... – Торгрим вынужденно подал пони вперед. – Дон Бингхот как есть иностранец, у них, то бишь у нас, там заведено во все без разбору лезть очертя голову. Коли изволите малость потесниться, так мы осторожно проедем по краешку, а дела ваши вам оставим с нашим удовольствием.
Рыцари переглянулись снова и неодобрительно покачали головами.
– Только иностранное происхождение извиняет твою дерзость, оруженосец, – мрачно известил сэр Фуллер. – Какое же право ты имеешь теснить на дороге рыцарей старинных родов, проясняющих важнейшие вопросы?
– Дык вы ж не объяснили, чем заняты, – вступился Бинго. – Кто ж вас знает, апчем те вопросы? Может, вы желаете выяснить, чей лось больше насрет – вопрос как есть важный, но, чего доброго, весь день займет, а нам недосуг.
– К тому же дон Бингхот со своим лосем охотно поучаствует в подобном открытом конкурсе, – не удержался дварф.
– Наш вопрос касается двух наших семейств и разрешения своего не находит вот уже полторы сотни лет, – высокомерно объявил сэр Вайер. – Не знаю, что на вашем иностранном наречии значит «лоси», но, разумеется же, единственный вопрос, который истинный рыцарь считает важным, – о женщинах!
– А в наших краях рыцари еще о чести, доблести, верности заботятся, – озадачился Торгрим. – Что же до женщин, то какой же это вопрос? Это сплошная загадка, ее не головами в шлемах разгадывать.
– Тем паче полтораста лет о бабах спорить – кто хошь трёхнется, – присоединился к нему Бинго. – Эт у вас что же, весь срок тянутся непонятки насчет чьей-то прабабушки?
– Дон Бингхот, ваше любопытство и свободомыслие оскорбительны!
–
Рыцари в очередной раз переглянулись. Видать, многолетний конфликт их накрепко сплотил, лишив возможности принимать решения иначе как в симбиозе. Бинго подбоченился в седле. Знал он подобные моменты, когда собеседники вот-вот решатся перейти к ручному вразумлению. Сидя на поднебесной высоте, опасаться этих двоих не получалось, разве лишь ноги поджать, чтоб сгоряча не оттяпали... а встречный иск пускай им Торгрим вчиняет, даром ли следом тащится.
– Ну а что, – осторожно высказался сэр Фуллер, – мало ли рыцарей наших родов пало уже на этом поприще? К малому ли количеству независимых экспертов обращались наши семейства, сэр Вайер? Тут все-таки свой же коллега, рыцарь, тем паче иноземный, наверняка мир повидавший...
– Пожалуй, оно верно, – согласился сэр Вайер. Он, похоже, успел прикинуть свои шансы отделаться от нежданных советчиков без ущерба для здоровья или достоинства и нашел их неутешительными. – Что ж, дон Бингхот, рассудите нас. Некогда жила-была прекраснейшая во всем свете леди Финиамия, немало рыцарей сразила ее несравненная красота, и среди них были, помимо прочих, и наши с сэром Фуллером предки.
– Не поделили? – Бинго по порывистому своему обыкновению потыркал пальцем в небо. – А сама она как-чиво, кого выделяла?
– Леди Финиамия была замужем за бароном Валнийским, а внимание оказывала каждому, как положено в рамках этикета, – пояснил сэр Фуллер. – То есть который рыцарь на турнире побеждал и превозносил ее дивную красоту, тому она улыбалась.
Бинго озадаченно покосился вниз на советчика Торгрима. Дварф недоуменно пожал плечами – знанием или пониманием тутошних наземных рыцарских нравов он так и не успел обзавестись.
– Ну дык чего ж тут сложного, – на всякий случай решил не пасовать гоблин. – Кому больше зубов показала, того и тапки. Стоит ради такой глупости стопейсят лет дороги перегораживать!
– Дон Бингхот, дело отнюдь не в леди Финиамии.
– Вот те на, а поначалу вы иное утверждали.
– Так вы дослушайте, а потом уж рассудите по совести. Наши благородные предки были лучшими друзьями, и почитание помянутой дамы только укрепило их дружбу. Но однажды они повстречались со странствующим рыцарем из Ливелина, который потребовал признать, что его Дама Сердца прекраснее всех женщин мира.
– Экий сукин кадр! – посочувствовал Бинго искренне. – Бывал я в том Ливелине, это ж в Вольных Баронствах за Иаф-Дуином? Да у них там бабищи страшнее моего оруженосца, прям даже пришлось свечку тушить, когда единожды по привычке не удержался.