Поход в Россию. Записки адъютанта императора Наполеона I
Шрифт:
Тогда-то показался генерал Гильемино. От принца Евгения, располагавшего четырьмя тысячами обессиленных солдат, оставшихся от сорока двух тысяч, надо было ожидать, что он не растеряется и сохранит прежнюю отвагу в таком критическом положении; но до сих пор непонятно и удивительно для нас, почему русские, так быстро добившиеся успеха, видевшие наше бедственное положение, предоставили ночи оканчивать сражение. Победа была для них явлением столь новым, что даже держа ее в своих руках, они не сумели воспользоваться ею: окончание сражения они отложили до следующего дня.
Евгений Богарне заметил, что большинство русских, привлеченных его маневром, перешло к левой стороне дороги, и он ждал, что ночь, эта союзница слабейших, остановит все их действия. Тогда, оставив на своей стороне костры, чтобы обмануть неприятеля, он отошел назад, тихо обошел по полям слева позиции Милорадовича, в то время как этот генерал, слишком уверенный в своем успехе, грезил о славе, ждавшей его на другой день,
217
Евгений Богарне был сыном первой жены Наполеона Жозефины Богарне от ее первого брака с генералом Александром Богарне, и таким образом, являлся пасынком Наполеона.
Во время этого опасного перехода была одна ужасная минута. В самый критический момент, когда эти люди, жалкие остатки стольких битв, тихо продвигались вдоль русской армии, сдерживая дыхание и шум своих шагов, когда все они зависели от взгляда или малейшего крика, вдруг луна, выйдя из-за тучи, осветила их движения. В то же время раздается русский голос, приказывавший им остановиться и спрашивавший, кто они такие. Они подумали, что погибли! Но Клицкий, один поляк, подбежал к этому русскому и тихо сказал ему, не смутившись, на его родном языке:
— Молчи, несчастный! Разве ты не видишь, что мы из Уваровского полка и идем по секретному предписанию?
Обманутый русский умолк.
Но казаки постоянно подъезжали к флангам колонны, как бы для того, чтобы узнать ее. Затем они возвращались к центру своего войска. Несколько раз их эскадроны приближались, как бы для того, чтобы открыть огонь; но они молчали, потому ли, что их оставались обманутыми, или из осторожности, так как колонна часто останавливалась и повертывалась лицом к неприятелю.
Наконец, после ужасного двухчасового перехода мы вышли на большую дорогу; Богарне был уже в Красном, когда 17 ноября, Милорадович, спустившись со своих высот, чтобы захватить его, нашел на поле битвы одних лишь отставших, которых никакими силами нельзя было заставить накануне покинуть костры.
Император, со своей стороны, стечение всего предыдущего дня ждал Богарне. Шум его сражения миновал его. Была сделана бесплодная попытка пробить себе путь назад, к нему; когда же наступила ночь, а принц Евгений все еще не показывался, то беспокойство его приемного отца усилилось. Неужели и Евгений, и итальянская армия, и этот длинный день обманутых ожиданий — все разом исчезло для него! Наполеону оставалась только одна надежда, что Евгений, оттиснутый к Смоленску, соединится там с Даву и Неем и что на следующий день все трое попытаются нанести решительный удар.
В тоске император созывает оставшихся при нем маршалов: Бертье, Бессьера, Мортье, Лефевра. Они спасены и миновали опасность; Литва перед ними — им остается только продолжать отступление; но оставят ли они своих товарищей среди русской армии? Нет, конечно; и они решаются вернуться в Россию, чтобы спасти их или пасть вместе с ними!
Когда было принято это решение, Наполеон принялся обсуждать диспозиции. Его не смущало то, что вокруг него происходило большое движение. Это движение указывало, что Кутузов Приближался, желая окружить и схватить его самого в Красном. Уже предыдущей ночью с 15 на 16 ноября, он узнал, что Ожаровский во главе авангарда русской пехоты опередил его и расположился в селе Малиеве, позади его левого фланга.
Несчастье раздражало его, но не усмиряло; он позвал Раппа и крикнул:
— Отправляйтесь немедленно.
Потом, позвав тотчас же своего адъютанта, он продолжал:
— Нет, пусть Рогэ [218] и его дивизия одни отправляются! А ты оставайся; я не хочу, чтобы тебя убили здесь: ты мне нужен будешь в Данциге!
Рапп, отправившись, передал этот приказ Рогэ, удивляясь тому, что его начальник, окруженный восьмьюдесятью тысячами неприятелей, с которыми ему предстояло сражаться на следующий день с девятью тысячами человек, слишком мало сомневался в своем спасении, если думал о том, что он будет делать в Данциге, городе, от которого его отделяла зима, две неприятельские армии и расстояние в 180 лье.
218
2-я гвардейская пехотная дивизия, генерала Рогэ включала в себя бригаду Ланабера, бригаду Буалдье. Кроме того, в сражении под Красным принял участие 3-й голландский гренадерский полк Императорской гвардии (входил в состав 3-й гвардейской пехотной дивизии Дорссена (затем Кюриаля) в бригаду Кюриаля (затем Мишеля). Полки тиральеров, вольтижеров входили в Молодую гвардию, а полки фузилеров-гренадер, фузилеров-егерей и 3-й полк пеших гренадер (голландский) — в Среднюю гвардию. По сути дела, сражение под Красным явилось для гвардейской пехоты Наполеона первым активным участием в боевых действиях во время русского похода 1812 г. Использование Императорской гвардии, которую Наполеон берег до последнего
Ночная атака на Ширково и Малиево удалась. Рогэ судил о расположении неприятеля по его огням: они занимали два села, между которыми находилась плоская возвышенность, защищенная оврагом. Генерал разделил своих солдат на три колонны: правая и левая без шума и как можно ближе подошли к неприятелю; затем по сигналу, данному им самим из центра, они бросились на русских, не стреляя, врукопашную.
Тотчас же в бой вступили оба крыла Молодой гвардии. В то время как русские, застигнутые врасплох, не знавшие, с какой стороны надо защищаться, бросились во все стороны, Рогэ со своей колонной врезался в их центр и произвел там переполох.
Неприятель, рассеявшись в беспорядке, успел только побросать в соседнее озеро большую часть своего крупного и мелкого оружия и поджечь свои прикрытия; но пламя это, вместо того, чтоб защитить его, только осветило его поражение [219] .
Эта стычка остановила движение русской армии на двадцать четыре часа; она дала императору возможность остаться в Красном, а принцу Евгению — соединиться с ним в следующую ночь [220] . Наполеон встретил принца с большой радостью, но вскоре он впал в еще большее беспокойство за Нея и Даву.
219
Внезапная ночная атака Молодой и Средней гвардии полностью удалась. Отряд Ожаровского был выбит из Красного, французы расчистили путь по Старой Смоленской дороге к местечку Ляды. Кутузов приказал 35 тысячам своих солдат отступить на юг. Кстати, сражение при Красном подтвердило справедливость отказа Наполеона вводить в бой Императорскую гвардию в Бородинском сражении (за что его многие из приближенных критиковали) и в других битвах. Если бы гвардия Наполеона понесла потери в предыдущих сражениях (в том числе и при Бородино), вряд ли она могла бы так удачно действовать при Красном и затем сражаться на Березине.
220
Масштабы сражения при Красном до сих пор оцениваются по-разному. Многие отечественные историки, как дореволюционные (Бутурлин Д. П., Михайловский-Данилевский А. И.), так и советские (Жилин П. П., Гарнич Н. Ф.) считали битву под Красным крупнейшей победой Кутузова над Наполеоном. Однако есть и иное мнение по поводу результатов Краснинского сражения. Например, Дэвид Чандлер заявляет о том, что все утверждения Кутузова о своей победе при Красном являлись на самом деле «пропагандистской ложью. В этом сражении был побит именно Кутузов». (Чандлер Д. ук. соч., с. 506). Недовольны были результатами боевых действий под Красным и некоторые русские военачальники, например, А. П. Ермолов, резко критиковавший действия Кутузова в этом бою, или Денис Давыдов, заявлявший: «Сражение под Красным, носящее у некоторых военных писателей пышное название трехдневного боя, может быть по всей справедливости названо лишь трехдневным поиском голодных, полунагих французов, подобными трофеями могли гордиться ничтожные отряды вроде моего, но не Главная армия». (Давыдов Д. В. Соч. М., 1962, с. 541–542). Что касается количества потерь, понесенных обеими сторонами в сражении под Красным, то Е. В. Тарле утверждал, что потери французов составили 14 тысяч человек, из них около 5 тысяч убитыми и ранеными, остальные попали в плен (Тарле Е. В. ук. соч., с. 365). По данным штаба Кутузова, потери армии Наполеона составили 19,5 тысячи человек пленными, 209 орудий и 6 знамен. (См. А. Н. Троицкий. Фельдмаршал Кутузов: мифы и факты. С. 289–290). По данным Д. П. Бутурлина, французы потеряли 10 тысяч убитых и 26 тысяч пленных, у М. И. Богдановича находим цифры в 6 тысяч убитых и 26 тысяч пленных (Богданович М. И. ук. соч., Т. 3, с. 43). Русские потери, по данным Военного-ученого архива, оказались 2 тысячи убитыми и ранеными (Троицкий Н. А. ук. соч., с. 290)
Вокруг нас лагерь русских представлял собой то же зрелище, что и в Вязьме. Каждый вечер вокруг генеральской палатки выставлялись на поклонение солдатам мощи русских святых, окруженные множеством свечей. В то время, как солдаты, следуя своим обычаям, выражали свое благочестие крестным знамением и коленопреклонением, священники распаляли фанатизм этих воинов поучениями, которые показались бы смешными и дикими нашим цивилизованным народам.
Говорят, что какой-то шпион сообщил Кутузову, что Красное наполнено огромным количеством Императорской гвардии и что старый маршал побоялся скомпрометировать перед ней свою репутацию. Но вид нашего бедственного положения подбодрил Беннигсена; этот начальник генерального штаба убедил Строганова, Голицына и Милорадовича, имевших в своем распоряжении более 50 тысяч русских с сотней орудий, напасть, несмотря на Кутузова, рано утром на 14 тысяч изголодавшихся, ослабевших и полузамерзших французов и итальянцев.