Поход
Шрифт:
Посидели хорошо. Очень в тему пришлись «трофеи» Будакова, выделенные нам. Ужин получился просто замечательным. За чаем, который пили с костра, обсудили наши совместные действия на завтра. Потом где-то с час пообщался с Тонких, узнавая подробности его обучения в родном училище. Вспомнили офицеров-педагогов и прочее, прочее, прочее.
Как оказалось, в училище появилась белая мраморная доска с моей фамилией, как Георгиевского кавалера. Узнал и о том, что Дан прославился среди юнкеров, как зубрила, а Ромка, как сорви-голова. Из-за нескольких проказ его дальнейшая учеба стояла под вопросом, но боевые навыки, заставляли командование училища закрывать глаза — первый рубака, первый стрелок, рукопашник, знаток ручного и станкового пулемёта, из
Утро началось недобро. Не знаю, где взяли алкоголь бойцы, подозреваю, что из «трофеев» Будакова, но все мои пулемётчики, несколько казаков и подчинённых Муравского оказались с глубокого и жёсткого похмелья. Оставив офицеров разбираться со своими воинами, своим устроил «похороны бутылки», которую изображали носилки с камнями весом больше пуда. Пять кругов, каждый где-то с версту, бегом со сменой носильщиков, копка могилы глубиной два метра, захоронение камней и ещё пять кругов. Бойцы чуть не сдохли, но быстро протрезвели. Я же неплохо размялся после длительного плавания от Одессы до Порт-Артура, когда побегать возможности не было. К сожалению, от дальнейшей экзекуции доблестных стрелков-алкоголиков спас вызов меня и остальных офицеров к генералу Стесселю.
Господа, сегодня в семь утра до Тонгку с большим трудом смогли добраться несколько казаков из Тяньцзиня, доставив сообщение от полковника Анисимова. — Анатолий Михайлович, топорща усы, обвел взглядов собравшихся в большом зале адмиралтейства Таку офицеров союзных войск.
Грассируя, генерал продолжил на безупречном французском, заставив меня поморщиться, слабовато я знал этот язык, особенно разговорный.
— Экспедиционный отряд полковника Анисимова, состоящий из Двенадцатого полка, четырёх орудий Второй батареи Восточно-Сибирского стрелкового артиллерийского дивизиона, Квантунской саперной роты и шестой сотни Первого Верхнеудинского казачьего полка, начиная со второго июня, ведёт постоянные бои в полном окружении. Против них воюют не только ихэтуани, но и регулярные китайские войска при поддержке артиллерии.
По залу прошла волна возмущенного перешептывания, которая быстро затихла. Все офицеры с нетерпением ожидали продолжения доклада генерала Стесселя.
— Господа, отряд полковника Анисимова взял под охрану французскую концессию вдоль южного берега Бэйхэ, английскую концессию и немецкий сеттльмент в Тяньцзине. С учетом тех сил, которые до этого имелись в иностранных миссиях, большего Константин Андреевич обеспечить не может. Под его охраной находится больше четырехсот женщин и детей, а в общей сложности, почти две тысячи гражданских лиц, — Стессель сделал паузу, после которой продолжил. — Положение отряда очень тяжёлое. Многочисленные правительственные войска и отряды ихэтуаней укрепились в Старом городе и вдоль реки Пэйхо. Они, разрушили железную дорогу, открыли шлюзы, чем вызвали частичное наводнение в Новом городе. Иностранные миссии находятся под круглосуточным артиллерийским обстрелом, господа. По сегодняшний день, отбито больше десяти атак противника. Отряд несёт большие потери, в том числе среди гражданского населения. Вот такие плохие новости, господа!
Генерал замолчал, чем воспользовался германский майор, который резко встал и спросил:
— Ваше превосходительство, есть ли какие сведения о десанте адмирала Сеймура?
— Господа, полковник Анисимов сообщает, что по последним данным отряд под командованием вице-адмирала Сеймура находится в окружении восставших где-то между Тяньцзинем и Пекином. Сообщений от него не было.
Генерал-майор Стессель выпрямился и жестким, твердым голосам чеканя каждую фразу начал.
— С учетом полученной информации первоочередной задачей считаю соединение с окруженной группировкой полковника Анисимова, деблокирование иностранного квартала в городе Тяньцзине, осажденного китайцами, — чуть глубже вздохнув, Анатолий Михайлович продолжил. — Исходя из имеющихся на настоящий момент сил и средств на станции Тонгку, приказываю направить в Тяньцзинь под общим началом полковника Савицкого соединенный десант, состоящий из четвертой, пятой и части восьмой роты Девятого полка, а также сводного пулеметного отряда и казачьей полусотни под началом капитана Генерального штаба Аленина-Зейского.
«Не хрена себе, вот это да, — мысленно присвистнул я про себя, вставая с места и, принимая стойку „смирно“, также как это сделал полноватый кряжистый подполковник лет пятидесяти, с орденом Анны третьей степени и медалью „За покорение ханства Коканд“. — Из огня, да в полымя! В какой-то разнос пошли, товарищ гвардии подполковник. Но как говорится, кто на что учился».
Стессель между тем продолжал отдавать приказ.
— Основной задачей десанта, господин полковник, является разведать путь в Тяньцзинь, возможность использования железнодорожного пути, наличие источников питья, проходимость реки Пэйхо, а также наличие сил и средств противника по пути следования. В случае обнаружения превосходящих или подавляющих сил противника и невозможности дальнейшего продвижения, приказываю в затяжной бой не вступать, а возвращаться назад. Завтра и послезавтра должны подойти второй и третий эшелоны десанта, тогда будет возможность выдвинуться для деблокирования осады большими силами. Вопросы?
— Никак нет! — дружно рявкнули я и подполковник.
Глава 8. Разведка
— Господа офицеры, прошу высказывать ваши мнения, — произнёс подполковник Савицкий, временно исполняющий обязанности командира Девятого Восточно-Сибирского полка и начальник только что созданного десантного отряда.
В течение пары минут Владимир Михайлович, используя карту, кратко и сжато обрисовал офицерам десанта, которых собрал в здании вокзала станции Тонгку, поставленную генерал-майором Стесселем задачу по разведке дороги до Тяньцзиня.
— Итак, по офицерской традиции начнем с младшего по званию. Хорунжий Тонких, что можете сказать? — обратился Савицкий к обер-офицеру третьей сотни верхнеуденцев.
— Господин полковник, если пойдём на поезде, то нашей полусотне необходимы вагоны для лошадей. До Тяньцзиня поболее сорока вёрст будет. Если двинемся конным маршем и от поезда отстанем, да и толку с уставшими конями от нас не будет, — несколько смущённо произнёс хорунжий, а сотник Смоленский, поддерживая товарища, произнёс.
— Полностью согласен с хорунжим Тонких.
— Что на это можете сказать, — подполковник обратился к незнакомому штабс-капитану, после чего спохватившись, произнёс. — Господа, прошу прощения. Позвольте представить вам, военного инженера капитана Санникова Николая Сергеевича из штаба генерал-майора Стесселя, который вместе со своими сапёрами будет сопровождать нас в этой разведке.
Штабс-капитан, коротко кивнув головой, произнёс:
— Господин полковник, на станции я видел несколько товарных вагонов. Сделаем сходни для лошадей. Надеюсь, господа казаки помогут, — Санников посмотрел на сотника Смоленского и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил. — Также необходимо в состав поезда включить две, а лучше три грузовых платформы со шпалами, рельсами костылями, инструментом. Плюс к этому выделить мне в подчинение хотя бы взвод солдат. У меня, к сожалению, всего восемь саперов. Остальные ушли с отрядом полковника Анисимова.
— Артемий Алексеевич? — подполковник обратился к начальнику штаба полка подполковнику Валевскому.
— Выделим, Владимир Михайлович. Из восьмой роты взвод выделим. Она у нас всё равно неполная. Если что, можно и полностью её задействовать при восстановлении пути. Там в основном новички служат.
— Так и поступим. Ещё что-нибудь, Николай Сергеевич? — поинтересовался Савицкий у военного инженера.
— Никак нет, господин полковник.
— Тогда слушаю Вас, господин капитан. — Очередь дошла до меня.