Похождения авантюриста Гуго фон Хабенихта
Шрифт:
— Так я и знал, — озлобился советник. — Дай только слово преступному краснобаю, и он выйдет из бигамии, идолопоклонения и цареубийства чистым, словно дева Сусанна.)
Вознесся я к славе и почестям, и каков результат? Приплыл в Индию за капитанским патентом, во сне даже не грезил о королевстве. Куда лучше быть реальным капитаном, чем экс-королем. Приверженцы раджи посулили крупную сумму за мою голову. Я скрылся среди банджари — народности без постоянной территории. Они кочуют от Ганга до Инда, от моря до гор Давалагхира — точь-в-точь наши цыгане. Собрался навербовать войско, отвоевать мою страну и освободить пленную бегуму.
Часть девятая
В МОРЕ
Пират
Англичане решили, что висеть в клетке над заливом с крокодилами слишком высокая честь для меня. Эту забаву они приберегали для шахов и магараджей. Долго со мной не разбирались, привезли в Бомбей и посадили на корабль с полсотней джентльменов подобного сорта, которые приплыли искать удачи на службе у вест-индских набобов. Их главнейшим грехом почиталась национальность, ибо они были французами, немцами, голландцами, испанцами. Вест-Индская компания без проволочек захватила их в плен, так как трусливые, все до единого подкупленные набобы выдали пришлых европейцев, и теперь джентльменов собирались послать в Новую Каледонию.
Прошу вас, милостивые господа, учесть: пока я, прикованный вместе с одним достойным испанским идальго к скамье, умирал от жары и обливался потом, вздымая тяжелое весло, капитан Мердер распорядился изменить курс и направил судно вместо Новой Каледонии к несравненно опаснейшим берегам Новой Зеландии. Далее: Вест-Индская компания заплатила капитану, чтобы он выдавал нам сухари, копченое мясо и бренди, мы же запивали гнилой водой сушеную рыбу; итак, рассудите, господа, кто из нас заслужил прозвище пирата? Он или я? Кто грабил ближних своих? Кто нарушил морской закон?
(— Будь он проклят! — князь энергично стукнул тростью. — Конечно, капитан Мердер!)
Не правда ли? Любой закон разрешает защиту против беспощадной деспотии. Когда мы, бедные ссыльные, определили по звездам, что судно резко повернуло к югу, и, кроме того, заметили, что из-за скверной пищи распространяется цинга, мы пробовали жаловаться и в награду получили удары плетью. Тогда мы поклялись освободиться от цепей и ночью захватить корабль. Я считаю, мы имели полное право выступить обвинителями, призвав к ответу превысившего свои права капитана.
Мой спутник — идальго — оказался знатоком такого рода дел: с его помощью мы сняли оковы так же просто, как снимают перчатки или сапоги. Мастерство в высшей степени полезное, и секрет я даром не открою.
(— Не надейся заработать на своей тайне. Нам она не понадобится, — перебил советник.)
Сбросив цепи, мы пробрались на палубу, без малейшего кровопролития связали пьяную команду и стали хозяевами куттера «Алкион». Возможно ли, достопочтенные господа, расценивать наши действия как мятеж? Разве мы считались рабами Вест-Индской компании? Или преступниками, или военнопленными? Разве компания имела право приковать нас к веслам и сослать невесть куда? А поведение капитана Мердера? Он
(— Он заслужил, чтоб его вздернули на самой высокой мачте. искренне вознегодовал князь.)
Справедливо. И однако мы этого не сделали. Честно говоря, потому, что упустили его. Пока мы отвоевывали свои законные права, порядок, проклятый капитан удрал. Точнее сказать, опустился под тяжестью великих своих грехов в пороховой погреб и грозил взорвать судно, коли мы попытаемся его убить. Мы посоветовались и сообщили, что не причиним ему никакого вреда, а сами хотим покинуть корабль. Он послал нас к черту, и мы заключили перемирие на двадцать четыре часа. Во-первых, мы…
(— До отвала наелись, — законно предположил советник.)
Да, наелись и вволю напились. Мы вполне это заслужили. Потом спустили на воду большой бот, установили мачту, нагрузили до отказа бочонками с сухарями и флягами со спиртным, захватили оружие и одежду, а также одну судовую пушку. Прочие орудия сбросили в море, изрядно порезали такелаж, искромсали паруса, дабы капитан Мердер не вздумал пуститься в погоню. Взяли карту, компас, подзорную трубу и, не прощаясь, отчалили в лунную ночь. Добрался ли до родной гавани корабль капитана Мердера, я так и забыл поинтересоваться.
Пятьдесят человек теснилось в боте, пятьдесят беглых ссыльных из пяти европейских стран. Поскольку я единственный понимал на всех пяти языках, меня выбрали квартирмейстером, — не путайте с капитаном: тот командует всеми, а я лишь выполнял общие решения нашей разноязычной братии.
(— Понятно, к чему такое субтильное различие, — сообразил советник. — За грабеж и пиратство, дескать, не отвечаю.)
Угадали, ваша милость, удивляюсь вашей проницательности. Я не нуждаюсь, однако, в подобных увертках: мы не собирались ни грабить, ни пиратствовать, а хотели высадиться где-нибудь во Флориде или на Филиппинах и учредить там свободную республику.
Увы, обстоятельства нам не благоприятствовали: едва мы потеряли из виду «Алкион», как наступил штиль, парус обвис тряпкой, пришлось идти на веслах. Штиль длился много дней, никакой ветерок не кудрявил поверхность воды, и провизия кончалась.
(— Разве ты не сказал, что вы забрали с «Алкиона» весь провиант?)
Мы забрали много, почти все, а необходимо было раз в десять больше. Когда «много» относится к провизии и количеству голодных ртов, какая тут арифметика — трудно от меньшего отнять большее.
(— Правильно. В арифметике от семи отнять восемь нельзя, значит, рядом занимаем единицу… А вы как поступили? — резонно спросил князь.)
Мы встретили в море ловцов крабов. Большие крабы ловятся в штиль. Из естественной истории вам, без сомнения, известно, господа, что среди всех живых существ — будь то люди или животные — морские крабы самые пугливые: стоит крабу услышать раскат грома или пушечный выстрел, он тут же широко размыкает клешни для удобного и скорейшего отступления. Посему существует соглашение между ловцами крабов и капитанами военных кораблей: если последние заметят судно ловцов, то ни в коем случае не дают сигнального выстрела — опознавательным знаком служит намалеванный на парусе красный краб. В благодарность охотники отдают часть улова.