Похождения пропавшей наследницы
Шрифт:
– Обойдётся, бабулечка, – махнула рукой Жанна и с усилием поднялась из кресла. На пол упала книжка.
– «Обручение в замке Стоун», – удивлённо прочитала Наталья Ивановна.
День всё тянулся и казался бесконечным, тоскливым и мрачным, хотя погода была не так уж плоха для этого времени года. Солнце нечасто проглядывало из облаков, но было безветренно, тепло и сухо. Птички на ветках деревьев беспечно чирикали, со двора доносились звонкие детские голоса, заливистый лай чьей-то собаки. Из-за стены от соседей беззастенчиво гремел телевизионный концерт, а в квартире Бобровых было совсем тихо. Наталья Ивановна не решалась включить телевизор, боялась побеспокоить больную внучку. Она сидела в кресле, вздыхала, пыталась читать свежий номер «Книжного обозрения», но всё никак не могла сосредоточиться. Вскакивала, приносила из кухни то чай, то молоко для Жанны, снова брала газету и никак не могла найти абзац, на котором застряла в последний раз.
У Жанны болела голова, горели ладони, перед глазами плыли странные разноцветные круги, в ушах шумело. Читать не хотелось, думать не удавалось, от попыток приготовить тетрадки к завтрашним занятиям одолевала страшная слабость. Мучила жажда, но глотать чай было больно и трудно. Собачий лай с улицы раздражал, с трудом удавалось подавить желание отправиться к соседке – громить телевизор. Но к ночи температура немного упала, появился достаточный аппетит для одного яблока и половины печенья. Удалось прочитать несколько страниц из романа Стэллы Блейк, который уже не нужно было прятать от бабушки. Захотелось спать, девушка надела тёплую ночную рубашку, укрылась самым толстым одеялом, начала было погружаться в приятную, густую пену сновидений… Вдруг в приоткрытую форточку ворвался резкий звук хлопнувшей оконной рамы, раздался раздражённый крик соседки сверху: «Изверг, пьяница, урод, морда твоя наглая!» Жанна встала, закрыла форточку, снова легла. Но сон прошёл и теперь не возвращался.
Беспокойно ворочаясь с боку на бок, девушка никак не находила удобного положения. Вставать, снова приниматься за книжку было лень, в голову лезли разные мысли, почти все пустые и ненужные. Вдруг появилось желание придумать, чем досадить ненавистной Перепёлкиной. Опять замелькали перед мысленным взором белые лимузины, диадемы с брильянтами, туфли с пряжками. «Приглашу Лину с Ильёй на свадьбу – могу же я позвать своих гостей, – пригласительные открытки будут на две персоны, со спутником можно приходить, значит. Илье ничего не останется, как прийти вместе с нею. А уж тут она и увидит…» Что именно увидит Лена Перепёлкина, узнать не удалось. Жанна заснула, и там, во сне, не было ни Кузьмина, ни Перепёлкиной, ни даже старинной подружки Лили.
К утру снова установилась ясная тёплая погода, Жанна проснулась поздно – совершенно здоровая. Взглянула на часы, ужаснулась, вскочила и понеслась в ванную умываться. Наталья Ивановна очень обрадовалась, увидев внучку энергичной и живой как никогда. Спустя некоторое время она поняла, что внучка собирается на занятия, и решила неразумные действия пресечь в самом начале.
– Ты вчера ещё была очень больна. Так что я никуда тебя не пущу. Полежи себе дома, отдохни, полечись. Попей чаю с малиной, молочка с мёдом, поспи. А уж завтра иди себе, пожалуй.
Жанна бабушке возражать не решилась, послушно напилась горячего чаю и отправилась к себе дочитывать роман о злоключениях несчастной Изабеллы. Перед обедом позвонил Кузьмин, попросил к телефону Жанну. Наталья Ивановна поспешно отдала трубку внучке и вышла из комнаты, словно бы по делам – не хотела слушать, о чём будет разговор.
Спустя пятнадцать минут вернулась и спросила:
– Что-нибудь важное сказал?..
– Наверное, важное: чтобы ты к обеду ничего не изобретала, он сам всё принесёт из их столовой. И приведёт свою сестру познакомить. Она, мол, поможет мне выбрать и заказать платье и туфли и прочие мелочи. И с маршрутом свадебного путешествия определиться… Зачем она мне сдалась, эта его сестра?
– Ну, как же! Она, видимо, женщина с большим жизненным опытом и хорошим вкусом. Мы ведь с тобой ни порядков этих, ни моды нынешней не знаем.
– Хорошо, пусть будет сестра… Но, бабуль, зачем он хочет жениться именно на мне, вот чего я в толк не возьму никак?
Бабушка Наташа задумалась всего на минуту, затем убежденно проговорила:
– Что тут может быть неясного? Девушка ты красивая, умная, воспитанная. Из хорошей семьи и происхождения благородного. Из достойного дома, с известными предками в роду.
– И что ты ему такого рассказывала про «известных предков»? – с подозрением осведомилась Жанна.
– Немного совсем рассказала, показала фотографии… наверное, на него моя история произвела впечатление.
– И мне расскажи! – потребовала Жанна. – Мне ты никогда таких захватывающих историй не рассказывала.
– Теперь уж некогда – пора к приёму гостей готовиться, – отговорилась бабушка. Таинственные рассказы о родителях и иных предках Жанны остались неразглашёнными и на этот раз. Однако долго думать об этом было некогда.
Бабушка Наташа умела накрыть очень красивый стол, с изящно сложенными салфетками, замечательно подобранной посудой старого фарфора. Дивные стаканы цветного чешского стекла, выбранные бабушкой для сока и воды, прекрасно дополняли сервировку.
Кузьмин с сестрой подъехали ровно в три часа. Родственница Алексея Петровича оказалась дамой непонятного возраста, суровой на вид и невероятно тощей. Одета она была весьма строго – чёрный костюм, белая блузка, чёрные же туфли на низком каблуке, – и очень много золотых украшений, с брильянтами и без, массивные золотые кольца, цепочки, браслет, серьги в крупных ушах. Кольцо с громадным голубоватым камнем на тонком и длинном безымянном пальце правой руки казалось чудовищным, и Жанна со страхом ждала, что палец вот-вот сломается от тяжёлого украшения. На Кузьмина она была абсолютно не похожа. Ни сложением, ни чертами лица – более резкими и грубыми, ни цветом глаз и волос. Своеобразная болезненно-желтоватая смуглость придавала ей сходство с некрасивой пожилой куклой из Жанниного детства.
Звалась дама Серафимой Петровной. «Значит, действительно родная сестра, раз отчество одинаковое, – мысленно отметила Жанна. – Ни за что бы не подумала о ней такого».
Серафима Петровна сдержанно поздоровалась, уселась на краешке стула и просидела молча, не отрывая глаз от букетика сухих цветов на противоположном конце стола, пока Жанна с бабушкой и Кузьминым уставляли стол разнообразными закусками, принесёнными из закрытой столовой городской администрации. Уже Наталья Ивановна поставила в духовку – «разогреть и освежить» – куриные котлеты в панировке, Алексей Петрович откупорил красивую бутылку розового итальянского вина. А сестра его, всё так же молча, смотрела в дальний конец стола, не одарив и взглядом ни обеих хозяек, ни своего родственника. Зато уж родственник старался необыкновенно: щедро расточал улыбки и шутки, рассказал пару старых анекдотов о студентах, которые удивительным образом показались остроумными и бабушке и внучке.
Кузьмин вдруг ненадолго смолк, затем взгляд его сделался серьёзен, и он произнёс:
– Времени на подготовку свадебных костюмов осталось совсем немного – две недели пролетят быстро. Так что всё придётся покупать в магазине.
«О чем он говорит? Откуда взялись две недели? Ничего такого сказано не было», – изумилась Жанна и вопросительно взглянула на того, кто теперь считал себя её женихом. Он неправильно понял взгляд и принялся успокаивать:
– В салоне для новобрачных сейчас бывают очень хорошие вещи, особенно если предварительно заказать. Я договорюсь по телефону заранее, и ты будешь удивлена выбору, который тебе предложат.