Поиграй со мной
Шрифт:
— Гаррет! Убирайся! Почему ты здесь? Кто тебя впустил? Что ты делаешь?
— Видимо, смотрю, как ты плачешь. Опять.
Она яростно указывает на телевизор.
— Старая леди оставляет его в лесу совсем одного! Темно и идет дождь, а он не понимает! Она же должна любить его! Нельзя бросать того, кого любишь! — Она смахивает слезы, текущие по ее лицу, и я поднимаю ее, обнимаю, растираю спину, пока мы, обнявшись, раскачиваемся.
— Тссс. Все в порядке.
— Она такая злая, — тихо плачет Дженни, вытирая лицо о мое плечо. Она икает и отстраняется,
— Нет, не заслуживает, ты права. — Я целую ее в лоб и похлопываю по заднице. — Иди надень штаны. Ты не можешь ехать в лифте в нижнем белье, и ты не проведешь здесь всю ночь, рыдая над мультфильмами Дисней.
Нос Дженни порозовел, губы распухли, но когда слова наконец доходят до нее, она все равно умудряется выглядеть так, словно готова оторвать мне яйца.
— У меня месячные.
— Да, ты уже говорила. И что?
— То, что ты не хочешь тусоваться со мной во время месячных! Я голодная и рычу, как медведь, эмоциональная, как двухлетка, которая пропустил время сна, и ты ничего не получишь!
— Не хочу тебя огорчать, солнышко, но ты всегда голодная, ворчливая и эмоциональная. Но, эй. — Я беру ее влажное лицо в свои руки. — Ты моя голодная, рычащая, эмоциональная медведица. — Я целую ее в губы. — Давай. Мне нужна помощь кое с чем. И я обещаю накормить тебя.
Она медленно отступает назад, скептически глядя на меня, а я осматриваю ее беспорядок. Помимо салфеток и теста для печенья, на кофейном столике лицевой стороной вниз лежит фотография в рамке. Я переворачиваю ее, и улыбаюсь голубоглазой брюнетке, с широкой улыбкой, сидит на плече своего отца, сжимает в руках розового кролика Принцессу Жвачку. На ее шее висит серебряный медальон, едва заметный на фотографии, и мое сердце разрывается от боли за нее.
Когда Дженни появляется снова, на ней моя толстовка с капюшоном и спортивные штаны, а я остаюсь довольным тем, что никогда не получу их обратно.
Я выхожу вслед за ней за дверь и захожу в лифт, она вздыхает.
— Надеюсь, что у тебя есть мороженое, Гаррет.
— Первое, что я положил в свою тележку покупок для тебя. — Я веду ее в свою квартиру. — Я накормлю тебя мороженым, но сначала ты должна помочь мне, — я указываю на елку, коробки с украшениями на полу, — с этим.
Дженни визжит, взмахивая руками.
— Мы будем украшать елку? — Она бросается к ней, пальцы порхают по сосновым иголкам, глаза блестят от удивления. — Мы не украшали дом с тех пор, как умер мой папа. Маме от этого грустно. Я думала, мне тоже от этого грустно, но теперь… теперь я думаю, что это просто еще одна вещь, которой нам не хватает. — Она одаривает меня благодарной, захватывающей мой дух улыбкой, и крепко обнимает. — Спасибо, что позвал меня присоединиться. — Ее глаза загораются. — У тебя есть горячий шоколад? Нам понадобится горячий шоколад, если мы будем украшать квартиру. И рождественская музыка. Можно я надену звезду на макушку? Мой папа всегда сажал меня к себе на плечи. Это была моя любимая часть вечера. — Она еще раз сжимает меня в объятиях, и открывает коробку с украшениями.
— Хочешь маршмеллоу
— Да, пожалуйста! Просто возьми всю упаковку!
Это странная просьба, но я ее выполняю, в то время как Дженни подключает свой телефон к моим колонкам и начинает слушать старые рождественские мелодии.
Она, пожалуй, самое милое создание на свете, когда поет себе под нос и покачивает бедрами взад-вперед во время работы. Она рассказывает историю каждого детского украшения ручной работы и каждые две минуты делает перерыв на горячий шоколад. По сути, она засовывает зефир из своей кружки в рот ложкой, а затем бросает сверху еще горсть.
— Гаррет, — воркует она. — Боже мой. Это твоя крошечная ручка?
Я обнимаю ее за талию и опускаю подбородок ей на плечо, разглядывая стеклянное украшение, которое она изящно держит в руках. На ней есть маленький белый отпечаток ладони, и каждый пальчик украшен снеговиком. Я разворачиваю его, показывая ей свой корявый почерк, перевернутую букву «Г» и «5», показывающая, сколько мне было лет.
Ее луч такой яркий.
— У тебя есть краска?
— Для рисования? — Я слежу за ее взглядом и перевожу свой на коробку с шестью стеклянными шариками. — Хочешь нарисовать снеговиков отпечатками пальцев?
Она улыбается, согласно кивая.
Что я такого сказал? Она самая милое создание на свете? Прямо сейчас мне кажется, что это довольно точное утверждение.
Сорок пять минут спустя наши руки покрыты серовато-голубой латексной краской, которая не полностью смывается. Она на кончике носа Дженни и над моей левой бровью, а на елке бок о бок висят отпечатки наших разноцветных рук-снеговиков. Дженни самая счастливая, никогда не видел ее такой.
Когда мой телефон начинает вибрировать на всю комнату, Джинни устраивается поудобнее на диване, а я наношу последние штрихи в наше мороженое.
— Э-э, у тебя звонок по FaceTime, — говорит мне Дженни нехарактерно сдержанным тоном. — Некто по имени Габби.
— О, прекрасно. — Я ставлю вазочки с мороженым на кофейный столик и плюхаюсь рядом с Дженни. Беру телефон и жду, когда появится лицо моей младшей сестры. — Привет, Гэбс.
Краем глаза я замечаю, как опускаются плечи Дженни, и она придвигается немного ближе.
— Гаррет!
— Как дела, малышка?
Габби преувеличенно тяжело вздыхает.
— Я так по тебе скучаю. Алекса меня раздражает. Может, она станет лучше, когда ты вернешься домой.
— Заткнись, Габби! — Кричит Алекса. Она на три года старше Габби и чертовски дерзкая. Они с Дженни бы отлично поладили.
— Понимаешь, о чем я? — Габби закатывает глаза, и когда она замечает Дженни, ее лицо загорается. — Кто это?
— Это моя подруга, Дженни. — Я поворачиваю телефон в ее сторону, и Габби приветственно машет Дженни. — Мы собираемся съесть по мороженому.
— Подруга? Типа девушка?
— Нет, — говорим мы с Дженни одновременно, наш смех эхом отражается от стен.