Поиграй со мной

Мак Бекка

— Звучит как Картер.

Она хихикает.

— Твой папа и Картер слишком похожи. Опасный дуэт, когда они затевали свои шалости, — она с нежной улыбкой перебирает пальцами мои волосы. — Прости, что его нет рядом, чтобы отпраздновать с тобой твой день рождения.

— Не извиняйся, — я смахиваю слезу со своей щеки, затем ловлю ту, что скатывается по ее. — Мне повезло, что у меня было шестнадцать лет, чтобы создать воспоминания с ним.

В ее глазах тихая грусть, когда она окидывает взглядом мою тускло освещенную комнату.

— Я действительно буду скучать по тебе здесь.

Я бы оставила тебя навсегда, если бы могла, но ты заслуживаешь своей собственной жизни. Тебе нужно пространство для роста.

Взяв мое лицо в свои руки, она целует меня в щеку.

— С днем рождения, милая. Я люблю тебя и так сильно горжусь тобой.

ГЛАВА 3

ПРОПАВШИЕ БЕЗ ВЕСТИ: ПРИНЦЕССА ЖВАЧКА И ЖЕЛАНИЕ ЖИТЬ

У вас когда-нибудь возникало чувство, что вам здесь не место?

Это так непохоже на меня… Ведь обычно по пятницам у меня нет планов, я предпочитаю минимум слоев одежды на себе и отпускаю свои «вишенки» в свободный полет. Так что отсутствие штанов и лифчика вполне приемлемо. Меня даже не беспокоят покрасневшие глаза и чрезмерно лохматый пучок на моей голове.

Это квартира, такая чистая, такая собранная — вот что совсем не похоже на мою жизнь или даже то, что у меня сейчас на голове.

Раннее утреннее солнце ярко освещает мое новое пространство для жизни мягким светом, согревающий деревянный пол под моими босыми ногами. На мгновение я закрываю глаза и наслаждаюсь этим ощущением, впитываю тепло. Я представляю, каково это, быть кем-то настолько любимой, будто меня обвивают руки, пробуждающие внутренний свет. На мгновение солнечный свет становится любовью, и я погружаюсь в него. На мгновение я страстно этого желаю.

Сегодня я сомневаюсь, и виной всему чертова фотография на моей кухне. Та, к которой, мой взгляд прикован со дня моего рождения на прошлой неделе.

Мой взгляд замирает на морщинках от смеха вокруг его широкой улыбки и блестящих глаз. Чем дольше я смотрю на него — на отца, которого я потеряла восемь лет назад, в этот самый день, на прощание, которое так и не успела сказать, — тем тяжелее мне становится дышать. В горле будто что-то горит, и я впиваюсь зубами в нижнюю губу, чтобы унять дрожь.

Когда я отворачиваюсь от единственного лица, которое хочу видеть и одновременно не могу на него смотреть, мои руки дрожат. Я перевожу взгляд на коробки. Их слишком много, они словно башни, что стоят по всей моей гостиной. Все, что я хочу сделать, это погрузиться в распаковку вещей, почувствовать себя как дома. И все же, обыденная задача в сочетании с тяжелыми для меня волнами горя, с которыми за все эти годы я так и не научилась справляться, смешиваются в уродливый беспорядок. Я не хочу рыться в коробках. Я не хочу смотреть на картинки и мечтать о том, чтобы воспоминаний было больше, ведь этого никогда не будет. Я хочу забраться обратно в постель, натянуть одеяло на голову и проснуться завтра, когда всего этого уже не будет.

Честно? Мне бы не помешала улыбка. Что-то такое мягкое и искреннее,

что напомнит мне о том, что в этом мире есть добро.

Кофе, пожалуй, самое лучшее, что помогает справляться и единственное, к чему у меня есть быстрый доступ. Поэтому я натягиваю одну из хоккейных толстовок моего брата, засовываю ноги в угги и плетусь по коридору к лифту.

— Придержи лифт, — слышу я голос, и пятьдесят раз нажимаю кнопку закрытия двери, прежде чем внутрь просовывается нос туфли на каблуке. — Привет, соседка, — говорит симпатичная блондинка с другого конца коридора с широкой, сверкающей улыбкой. — Спасибо, что подождала.

— Не за что, — мой взгляд скользит вниз, отмечая ее роскошный плащ и красную подошву ее туфель.

Лабутены? Она прикалывается?

Она снимает красную кожаную перчатку и протягивает руку с безупречным маникюром.

— Эмили.

Я беру ее за руку, пытаясь спрятать маникюр трехнедельной давности.

— Дженни.

— Подруга Гаррета.

Нет.

— А ты его подружка для перепихона.

Она подмигивает.

— Только в те дни, которые заканчиваются на «А». — Лифт останавливается, и Эмили нежно сжимает мое предплечье. — Мне на парковку, так что, думаю, здесь мы и попрощаемся. Так приятно было познакомиться с тобой, Дженни. Увидимся.

— Пока, Эмма.

Она удерживает мой взгляд, слащаво улыбаясь.

— Эмили. Если вдруг снова забудешь, наверняка услышишь, как Гаррет прокричит его посреди ночи.

Я показываю язык, когда она начинает исчезать за закрывающимися дверями, и она показывает свой в ответ.

Фу. Разве я уже не говорила, что не хочу знать, как звучит этот мужчина во время оргазма? Я совершенно точно планирую сделать вид, что мы незнакомы, когда мы будем пересекаться.

Как сейчас, например. Блять.

— Дженни?

Мои глаза встречаются с глазами Гаррета, и мое тело движется быстрее, чем когда-либо, пытаясь занырнуть за стену. Давайте забудем, что я не хочу видеть, как он выходит из квартиры моей новой соседки. Я не хочу, чтобы он видел меня в таком виде. Этим утром я уже поговорила с Картером, втирая ему какую-то чушь, что «я в порядке». Он с трудом этому поверил и неохотно согласился заехать за мной лишь вечером, чтобы поужинать вместе вместо того, чтобы приехать во время нашего разговора. Мне не нужно, чтобы моя нянька бежала и разбалтывала моему старшему брату, что его младшей сестренке совсем плохо.

— Дженни? — Гаррет зовет снова, звук уже ближе. — Ты прячешься? Ты же знаешь, что я тебя уже видел, да?

Я зажмуриваю глаза, прижимаюсь к стене. Когда я прочищаю горло, я приоткрываю одно веко.

Передо мной стоит светловолосый огромный парень в точно такой же толстовке, как у меня. Его волосы растрепаны и спрятаны под бейсболкой, и в руках у него подстаканник с горячими напитками из того самого кафе, в которое я направляюсь. Чем дольше его пристальный взгляд скользит по мне, тем более явно на его лице читается недоумение.