Поиграй со мной
Шрифт:
— Это гребаное дерьмо, вот что это такое.
— Ты знаешь, что говорят, — бормочу я. — Ты должен научиться проигрывать, прежде чем сможешь…
— Если ты скажешь мне, что мне нужно научиться проигрывать, чтобы ценить победу, я выброшу тебя из этого гребаного самолета.
— О, значит, Оливия может это говорить, а я нет? Двойные гребаные стандарты.
— Оливия может говорить все, что захочет! Она растит моего ребенка и сосет мой член!
— Картер, — бормочет Адам, доедая сэндвич, не отрывая взгляда от книги в другой руке. — Перестань
— Я не неудачник, — ворчит он, откидываясь на спинку стула.
— Ты неудачник, — мы с Джексоном только что разгромили Картера и Эммета в “юкере” три раза подряд. Изначально мы собирались сыграть только одну партию, потом вторую, а потом… ну, вы уже знаете Картера. — Ты не можешь быть лучшим во всем.
Картер упирается пальцами ног в край моего сиденья.
— Эммет играет дерьмово.
— Эй! — Эммет отрывает взгляд от своего телефона. Возможно, это первый раз, когда он осознает, что игра закончилась. — Я не видел свою жену пять дней, и она присылает мне очень подробные сообщения о том, как она собирается приветствовать меня дома сегодня вечером, — его телефон звонит, глаза становятся дикими, и он резко встает. — Я, э-э… мне нужно… идти. Отлить.
Картер стоит рядом, зевая, вытягивает руки над головой.
— Я тоже пойду. Хочу заняться сексом с Олли, прежде чем мы улетим. Мне нужно немного энергии, чтобы я мог потрясти ее мир, когда вернусь домой. Беременность делает ее очень возбужденной. Иногда за ней трудно угнаться, — он тихо посмеивается, в его глазах читается отстраненность. — На днях она разбудила меня, сказав, что…
— Прекрати, — Адам прикрывается своим сэндвичем, как щитом. — Ради всего святого, Картер, просто прекрати. Мы не хотим знать, и Оливия не хочет, чтобы мы знали. Поверь мне.
Картер кривится, собирая фантики от шоколадок, которые он ел на нервах, когда проигрывал. Он тычет пальцем в книгу Адама.
— Тебе нужно потрахаться. Если тебе нужны советы…
— Мне не нужны.
— Ты уверен? Ходят слухи, что я знаю, как разговаривать с дамами.
Адам переворачивает страницу в своей книге.
— И как Олли так повезло, мы никогда не узнаем.
— Какую книгу ты читаешь сегодня? — спрашиваю я, когда Картер исчезает.
Адам показывает мне обложку, и мы с Джексоном смеемся. «Тонкое искусство пофигизма».
— На что ты хочешь, чтобы тебе было пофиг?
— Я не знаю. Ни на что. На все. Я не знаю, — он прижимает книгу к груди и вздыхает. — Должен ли я сказать: «к черту свидания»? Должен ли я просто взять то, что, кажется, предлагают все девочки?
Я качаю головой, тасуя карты.
— Нет, ты не хочешь этого делать. Это не ты.
— Может быть, так и должно быть. Я не собираюсь валять дурака и ранить чьи-либо чувства. Но никому из них не насрать на меня, так почему я так много даю?
— Потому что ты хороший парень, — говорит Джексон. — И ты, блять, не из тех, кто ни к чему не привязан. Это я, и хотя мне это нравится, и я
Пальцы Адама погружаются в его кудри.
— Я тоже так не думаю.
Я усмехаюсь.
— Тогда почему ты рассматриваешь это?
Он снимает очки для чтения в темной оправе и трет глаза.
— Наверное, на самом деле я это и не рассматриваю. Может, я просто устал от этой борьбы с свиданиями. Все, что она мне приносит, — это чувство еще большего одиночества.
— Тогда сделай паузу. Ты ведь проводишь свободное время с детьми из детского дома, и тебе это нравится, так?
Его лицо озаряет искренняя улыбка.
— Я действительно счастлив. Это потрясающе — быть частью чего-то, что помогает этим детям выйти за рамки привычного.
— Тогда сосредоточься на этом на некоторое время. Проведи время за тем, что делает тебя счастливым. Я знаю, ты хочешь с кем-то познакомиться, но сейчас тебе это не доставляет удовольствия. Попробуй еще раз через пару месяцев.
Адам прикусывает нижнюю губу, затем кивает.
— Когда ты успел стать таким мудрым?
Правда в том, что разговоры с Дженни помогают в этом. Я всегда пытаюсь показать ей, что я понимаю, и мне нравится помогать ей найти выход из ее проблем с другой стороны. Но я не могу сказать этого Адаму, поэтому я говорю ему другую правду.
— У меня три очень эмоциональные младшие сестры, которые ссорятся из-за каждой мелочи. Иногда мне приходится проявлять мудрость, — хотя порой я бываю совершенно невежественным там, где нужно быть благоразумным. Например, на прошлой неделе, когда, кажется, Дженни намекала, чтобы я остался у нее на ночь.
Думать о ней в последнее время было тяжело. В перерывах между хоккеем и репетициями ее концерта наши графики не совпадали. Поздние беседы — не вариант, когда Адам мой сосед по комнате. Мне повезло, что у меня есть пять минут, чтобы увидеть ее лицо или услышать ее голос.
Она единственный человек, с которым я хочу провести свою единственную ночь дома, поэтому я отправляю короткое сообщение.
Я: Буду дома через час. Зайдешь?
Солнышко: Потому что ты скучаешь по мне?
Я: Потому что я хочу минет.
Солнышко: Скажи правду, Медвежонок Гэрри. Я не общаюсь с лжецами. Я общаюсь только с отличклассными парнями.
Она не оставляет этот инцидент с отличклассно без внимания, но шутка в ее пользу. Мои любимые шутки — те, которыми мы делимся вместе.
Я: Прекрасно. Я скучаю по тебе и хочу минет. Пожалуйста, приходи.
Солнышко: И?
Я: И я хотел бы обнять тебя, потому что прошло уже 5 дней. Пожалуйста, приходи.