Поиграй со мной

Мак Бекка

Я рассматриваю флакон одеколона, прежде чем брызнуть им на свою футболку. Технически она принадлежит Гаррету, так что уже пахнет им, но еще немного не повредит.

— О-о-о, — я прижимаю ткань к носу и глубоко вдыхаю. От него всегда пахнет раем — свежестью цитрусов после душа, — но одеколон добавляет нотки землистого аромата, настолько выразительного, что я невольно представляю его в лесу, в клетчатой фланелевой рубашке, с топором в руках. — Такой восхитительный запах.

— Подглядываешь?

Вскрикнув, я захлопываю ящик стола, оборачиваюсь и вижу Гаррета в дверях. Он

голый, что отвлекает. Лейтенант Джонсон очень жесткий и массивный, машет рукой в знак приветствия, что чрезвычайно отвлекает.

— Подглядываю? Нет. Я? Нет, — моя рука машет в направлении столешницы, где разложены его вещи, и я случайно смахиваю с нее его одеколон. Он в красивой стеклянной бутылочке, и я не могу выговорить название, так что, скорее всего, не смогу позволить себе купить еще такое же, если он разобьется у наших ног.

Наверное, поэтому я бросаюсь вперед, раскинув руки.

Гаррет просто протягивает руку и ловит бутылку, прижимая ее к груди, и я врезаюсь в него.

— С тобой все в порядке? — он не спрашивает, цела ли я физически и не чувствую ли боли. Он сомневается в моем здравомыслии, и по его тону видно, что он находит это забавным.

— Я искала зубную щетку, — я прижимаюсь губами к его ключице. — Я не могу поцеловать тебя с утренним дыханием. Это отвратительно.

Его сине-зеленые глаза затуманены, отяжелевшие от сна, когда он смотрит на меня сверху вниз. Если его сон был чем-то похож на мой, он был великолепен. Давно я не спала так крепко всю ночь, когда теплое тело Гаррета обнимало меня, его рука лежала на моем животе, лицо уткнулось в мою шею. Он действительно самый большой плюшевый медведь на свете, и я думаю, что, возможно, я тоже.

Он отпускает меня и подходит к столешнице, убирает свой одеколон и достает маленькую плетеную корзинку. Внутри находится розовая зубная щетка, резинки для волос, дезодорант, бальзам для губ, салфетки для снятия макияжа и небольшая коробка тампонов.

Узел сжимается у меня в животе, как сердитый кулак. Моя попытка подавить волну ревности, захлестнувшую меня, безуспешна. Я сглатываю и натягиваю улыбку на губы.

— Ты хранишь здесь женские товары для девушек, которые остаются у тебя в гостях?

Между его бровями появляются две морщинки, когда они изогнуты. Гаррет наклоняется ко мне, вытаскивает зубную пасту и кладет ее мне в руку.

— Нет, — он зацепляет большим пальцем мой подбородок и притягивает мои губы к своим, глубоко целуя меня. — Я храню здесь женские товары для тебя, — он хлопает рукой по моей заднице, прежде чем неторопливо вернуться в спальню, невероятно покачивая хоккейной задницей взад-вперед.

— Фу, — стонет он, поднимая с пола свои спортивные штаны. Он оглядывается через плечо, на его губах играет дразнящая улыбка. — Ты отвратительно пахнешь по утрам.

* * *

Танцы были моей жизнью столько, сколько я себя знала, но когда я потеряла своего отца, они стали моим спасением. Это был единственный способ, где я могла потеряться, выйти за пределы своей жизни, своих кошмаров и возвыситься над этим, пусть даже только на то время, пока длится песня. Не имеет значения, где я и с кем

я. Я закрываю глаза, и музыка переносит меня туда, где я хочу быть.

Две сильные руки обхватывают мою талию, и в следующий момент я уже в воздухе. Ветер ласково бьет в лицо, пока Саймон кружит нас обоих. Когда мои ноги снова касаются земли, я мчусь через сцену, а слова моей любимой песни будто преследуют меня, отражаясь эхом в голове. Моё тело словно парит, когда я прыгаю, подпевая Джеймсу Артуру, который поет о двух людях, влюбляющихся друг в друга так же естественно, как падают звезды с неба. И тут в моем сознании всплывает лицо Гаррета. Этот внезапный образ застает меня врасплох, и легкая дрожь пробегает по телу, когда я задумываюсь о том, что он может значить.

Я никогда не была влюблена. Я думала, что влюблена, и когда Кевин разбил мое сердце, я думала, что любовь была причиной такой боли. Но с годами я поняла, что это было не так. Я была просто девушкой, той, кто жаждала принятия, близости, и я ухватилась за то, что он дал мне. Это была не любовь; это был усвоенный урок.

То, что у меня с Гарретом, кажется… другим. Уникальным и мимолетным, чем-то, от чего невозможно избавиться. Но я всего лишь половина целого; я не могу контролировать, когда кто-то другой хочет отпустить. Честно говоря, сталкиваться с чем-то, руководствуясь такой логикой, страшно.

Я учусь держать плечи расправленными и делать уверенные шаги, даже если внутри все дрожит от сомнений.

Но дело в том, что, какими бы неустойчивыми ни были эти шаги, они кажутся гораздо тверже, если в конце пути меня ждет он.

Чья-то рука сжимает мою, и Саймон улыбается мне, когда я открываю глаза. Он притягивает меня к себе, прижимая к своей груди, и его глаза опускаются на мои губы, когда его лицо нависает над моим, медленно приближаясь, когда песня подходит к концу. Мой пульс учащается, когда нас окутывает тишина, хотя я знаю, что он не сократит разрыв. Когда аплодисменты эхом разносятся по залу, мы отрываемся друг от друга, оба запыхавшиеся и потные.

Михаил вытирает несуществующие слезы.

— Прекрасно. Абсолютно сногсшибательно, — он поднимается по ступенькам боковой сцены. — Саймон, эмоции просто зашкаливают. Ты выглядишь абсолютно очарованным мисс Беккет. Дженни, ты выглядишь слегка напуганной Саймоном, но это работает, как будто ваша любовь вызывает трепет.

— Да, трепет, — я убираю волосы с влажной шеи. — Это определенно то слово.

— Мои бриллиантовые звезды, — бормочет он, подперев подбородок кулаком и пристально глядя на нас. — И, Дженни, ты все еще не хочешь поцеловаться в конце?

— Все еще нет.

Он поднимает руки в знак поражения.

— Ну что ж, ладно. Думаю, вы двое и так справились на ура. Никогда бы не подумал, что вы не настоящая пара, — он бросает взгляд на часы. — Ладно, у меня встреча в десять, а потом обед в «Рэпскэллионе». Вам лучше отправиться домой и отдохнуть. Вы это заслужили. Давайте не будем перегружать себя.

— Спасибо, Мик, — я хватаю штаны для йоги и натягиваю их на задницу. — Не забудь взять устриц. Это, — я подношу кончики пальцев к губам, целуя их, — поцелуй шеф-повара.