Поиск-90: Приключения. Фантастика
Шрифт:
Тут помещались владения Патрика Лоу. Он вошел в темноту, не сбавляя скорости, протянул руку, и подвал осветился. Патрик поморщился на получившийся мертвенно-зеленый свет, щелкнул по-особому пальцами. Свет просветлел, стал нежным и приятным. И одновременно раздался чей-то голос:
— А, новенький! Привет, давно ждем!
— Алан! — воскликнул Патрик раздраженно. — Уходи, добром прошу!
— Еще чего! Я тебе уже год, как не подчиненный! Лучше располагайтесь, и поболтаем!
— Имей совесть, Алан, — Патрик двинулся вперед, туда, где располагался невидимый Петрову Алан. — Это же новичок!
— Ну и что? — Раздалось бульканье, означавшее, по всей видимости, смех. — Новичком больше, новичком меньше — какая разница?! Мы все здесь в равных условиях! Хотите безопасности — присоединяйтесь!
Петров почувствовал себя неуютно.
— Э… Вы меня не представите? — обратился он к Патрику, который стоял, засунув руки в карманы, и недружелюбно глядел в сторону высокого кресла перед большим панорамным экраном. Случайно опустив глаза, Петров наконец увидел: на крапчатом полу четко отпечатывалась тень кресла, и над этой тенью колебалась как бы полутень — легкое, зыбкое потемнение в форме человеческой фигуры.
— Нет, — отрезал Патрик. — Уходи, или…
— Да брось ты! — сказал Алан, и тень на полу качнулась в такт словам. — С чем пожаловали?
Патрик, не отвечая, вернулся к Петрову и вдруг запустил руку в карман его халата. Петров онемел от возмущения, глядя, как Патрик вытаскивает лорик и тычет в него толстым указательным пальцем. Щелкнула кнопка, Алан за креслом забулькал, но теперь это бульканье и отдаленно не напоминало смех, и Петров увидел, как полутень заколебалась, на секунду сделалась темной, совершенно нормальной тенью человека, сидящего в кресле — и вдруг исчезла.
— Э… — выдавил Петров, но привычка взяла свое. — Нельзя ли возвратить мне аппарат?!
— Подействовал, — как будто удивляясь этому, сказал Патрик. — Надо же… Ах, да, конечно, конечно!
Его широкая ладонь с лежащим на ней лориком приблизилась к Петрову.
— Конечно, подействовал. — Спрятав лорик в карман, повеселевший Петров презрительно пожал плечами. — Вы что, совсем тут все позабыли? Лорик — примитивная машина, ну тот же чайник, и его возможности общеизвестны.
— Таких машин в номенклатуре семь миллионов. — Патрик подошел к креслу. — Начисто…
— Зачем вы его так? — спросил Петров.
— Не его. Это был финалят.
— Что?!
— Финалят. Феномен, — Патрик опустился в кресло. — Вот так и живем.
— Как это — финалят?
— Сейчас, сейчас…
Патрик несколько раз ткнул пальцем в клавиатуру. Засветился экран. Петров с минуту ждал объяснений, потом сообразил — огляделся, нашел список феноменов и прочел вслух:
— «Финалят». Образование, возникающее после катарсиса — смотри катарсис. Воздействия: эмоциональное, семантическое, редко биохимическое… Оптимальные действия: ждать конца цикла. Эмпирическая формула длительности цикла… Это уже не то… Ага, вот: «Катарсис». Переход человека в метастабильное состояние с сохранением только рассудочной деятельности… И кто эти формулировки придумывал…
— Не нравится? — Патрик довольно хохотнул. — Тогда вычеркивай смело все равно это одно явление, хроносценция. Открытое Пэ Лоу минуту назад.
— Зачеркнуть? Охотно… — Петров пошарил по карманам. Фломастера не было: не запасся. — Без лорика у вас, похоже, как на Земле без телекома. Финалят я уже видел, а как выглядит катарсис?
— Мерцания и вспышки посреди темноты, если человек оказывается в их зоне, сначала кричит, потом постепенно теряет сознание, становится все прозрачнее и как бы растворяется в воздухе. Происходит это редко, раз в пять-шесть месяцев. Защита неизвестна.
— Так это смерть?
— Официально да, но по сути… Алану не повезло первому: он как раз сказал «финита», откуда пошло название. Потом, в циклах, рассказал, что происходит после конца… Память сохраняется.
— Тогда зачем вы его уничтожили?
— Из-за тебя. Финалят — это не для новичков…
— Неужели?
— И в его присутствии невозможно работать, болтун… И потом, честно говоря, он слишком меня раздражает!
Петров издал сдавленный звук, слишком странный для того, чтобы быть реакцией на слова Патрика.
Лицо человека, возникшее в воздухе прямо перед ним, казалось знакомым. Жаль, что ничего, кроме лица, не было вообще — по фигуре, по одежде можно было бы догадаться, кто это.
— А повторить нельзя? — осведомилось висящее в воздухе лицо голосом Алана.
Петров покосился на Патрика. Тот ничего не делал. Стоял, опершись на кресло, и смотрел, словно все происходящее его уже не касалось.
— Аут у него, — сообщил финалят. — Не привык меня во плоти видеть. Ничего, привыкнет! Ну, доставай эту свою штуковину!
— Вы имеете в виду лорик? — машинально спросил Петров, опуская руку в карман.
— Вот-вот! — лицо закачалось вперед-назад: очевидно, Алан пытался кивнуть. — Ну, давай! Глядишь, весь перейду в новую форму — а то ужасно неудобно, голова в одном месте, руки в другом, ноги в третьем, ощущения в четвертом, и все взаимодействия — сотрясение воздуха…
Петров включил лорик, настроил. Алан замолчал, сжал губы. Тело его, сотрясаемое судорогами, медленно проявлялось, обретая плотность нормального человеческого тела, одетого в потертый комбинезон. Проявив Алана полностью, Петров выключил лорик и с беспокойством посмотрел на индикатор заряда. Энергия батарей была на исходе.
— Порядок! — Алан удовлетворенно оглядел себя. — А ну-ка…
Он протянул руку и коснулся кресла. Петров поморщился — он почему-то знал, что произойдет. Кресло задрожало, словно до него дотронулись отбойным молотком на полном ходу, и повалилось на бок. Алан свистнул, быстро поднял кресло и сел в него, закинув ногу за ногу. Кресло тряслось, постепенно успокаиваясь.
Патрик, наконец, рискнул заговорить.
— Мда-с! Алан, ты в норме?
— В норме?! — Алан издевательски фыркнул. — Как бы не так! Я абсолютно уникален! И отклонения из тех, что к совершенству!