Поиск-90: Приключения. Фантастика
Шрифт:
— Надо отметить, — сказал еще один незнакомец, оторвавшись от ядовито-синего коктейля, — что Патрик остался один. Пока они были в лаборатории вместе с Игорем, все шло нормально. Алан тому свидетель! И надпечатку убрали… Два невозможных дела за час. Так что я не стал бы торопиться с выводами.
— Новичкам везет; к тому же Игорь один на всю Аиду! Это не выход. Я думаю, не стоит отменять хорошо подготовленную операцию из-за случайной, пусть даже весьма эффективной альтернативы. Не знаю, как вам, а мне все это — выше головы. Передышка просто необходима. Тут даже подумать некогда!
Петров изумленно взглянул на Грега и встрял в разговор:
— Я не очень понимаю, о чем вы говорите, но мне кажется, что нам нужно просто разобраться с Аидой…
— Мы этим уже без малого двадцать лет занимаемся! — Грег насмешливо посмотрел на Петрова. — Ты уже пробовал отсюда улететь?
— Да, только что. Мне сказали, что сначала нужно закончить работу. Видимо, без этого пункта здесь никого бы не осталось.
— А работать здесь ты не пробовал?
— Пока нет. С лориком разве, но это — скорее разминка…
— Так попробуй. Мы тебя подождем. С полчасика.
— Э… Но этого может не хватить…
— Хватит за глаза. Ну, дерзай!
Петров чувствовал смутно — что-то не то — но спорить не решился, новичок, может быть, здесь такая традиция? Он встал и вышел из бара, а затем и из корпуса. Стояла отличная погода, скалы успели уже отцвести и превратились в нечто бесцветное, почти бестелесное, но по-прежнему больно царапались. Без приключений добравшись до лабораторного корпуса, Петров вошел в компьютерный зал.
Здесь никого не было. С первого взгляда стало ясно, почему компьютеры, все в пыли, были отключены. Видимо, здесь ими никто не пользовался.
Петров включил самый простой, похожий на футбольный мяч персональник. Вместо автотеста компьютер нарисовал в воздухе розовыми буквами изречение из Екклезиаста и принялся им мигать. Петров покачал головой и для окончательного диагноза вступил в диалог.
— Как дела? — спросил он громко, тщательно выговаривая слова.
Компьютер ответил низким бормотанием, что-то вроде «стабильно». Петров спросил:
— А поработать не хочешь?
Ему уже было все ясно: все сети перекроены, компьютер фактически перестал быть машиной и совершенно непредсказуем — а значит, неприменим. Ответ подтвердил это:
— Зачем?
На этот раз компьютерный голос был внятен и звучал насмешливо.
Петров пожал плечами и выключил собеседника. Потом, оглядевшись, присвистнул. Он узрел монстра мирового компьютеростроения, «Альфу», созданную некогда для расчета эволюции биосфер.
Включил — и удивился: монстр работал нормально. Сам прогнал тесты, сам активировал периферию и доложил, что готов к работе.
Петров почувствовал холод в спине. Видимо, он столкнулся с самым опасным феноменом Аиды. Не было еще случая, чтобы такой сложный компьютер заработал сам, без помощи бригады настройщиков.
Он еще раз огляделся. Зал был звеняще пуст. Гулкая тишина обволакивала пыльные корпуса машин. Входные двери сидели в мягких объятиях эластичных стен. Табло контроля ситуации в отсеке мерцало зелеными огоньками.
Петров вздохнул и начал диалог:
— Что делать?
Абстрактный вопрос — неплохой тестер для сверхсистемы. Если она нормальна, то быстро исчерпывает гипотезы и советует воспользоваться подсказкой; если изменена структура целей — ищет аналогии и начинает путаный, бессмысленный и с виду очень умный диалог. Хуже всего, если не отвечает — это означает функциональный крах.
— Для чего? — спросила «Альфа» в свою очередь.
Петров задумался. Компьютеры на Аиде были не в меру любопытны и норовили перехватить инициативу. Это, однако, еще не могло быть доказательством тяжелой неисправности. Значит, надо спросить еще — вот только что? Неудачный вопрос может увести далеко от истины; но что спросить, если спрашивают тебя?!
Петров пустился в семантические дебри:
— Чтобы понять Аиду, нужно ль понять тебя?
Это был и вопрос, и ответ, и раскусить его система с функциональными нарушениями ни за что бы не смогла. Ответ должен быть формальным, если он вообще будет.
— Нет разницы, — ответил компьютер.
Не успело стихнуть эхо синтетического голоса, как Петров рванул рубильник. Такой ответ был просто невозможен: нет в логике «Альфы» цели, ради которой следует не отвечать на вопросы, а стимулировать задавать новые. На такую несуразицу способен только человек.
А если так отвечает компьютер — это уже феномен.
— Дух в него, что ли, вселился? — пробормотал Петров, постепенно успокаиваясь. И тут же сзади раздался звук, как будто коробка спичек высыпалась на пластиковый пол. Петров обернулся.
Сначала он подумал, что это туманное облачко и есть дух, вселившийся в «Альфу»; потом понял, что это не так. Глаза метнулись в поисках списка феноменов, язык застрял во рту, но мысль работала четко. В списке феноменов «дух» не значился, он был новым феноменом, он мерцал и молчал. Впрочем, подумал Петров, неизвестно, способен ли он вообще говорить.
Он попробовал не обращать на духа внимания и вернуться к работе. Как бы не так! Дух вертелся перед самым носом, помигивая.
Закрыть глаза Петров не решился.
— Да, здесь не поработаешь, — согласился он через две минуты борьбы с собой. Взглянул на часы: прошло двадцать шесть минут.
Как и предполагал Грег, получаса хватило.
Дух затрясся, словно хохоча над незадачливым новичком. Петров зло покосился на него:
— Хоть слово скажи, образина! Время еще есть…
Ему стало на все наплевать и потянуло в бар.
— Время есть всегда, — раздался спокойный, негромкий голос духа. Только разное оно. Сейчас, например, длинное.
— Ты кто? — спросил Петров ошарашенно. Такого от туманного голубого облачка он не ожидал.