Поиск-90: Приключения. Фантастика
Шрифт:
И все зашагали вдоль разрушенных домов к штабу.
«Что же делать? — мучительно думал Лоскутов. — Стрелять в Николая? Сейчас? А как доказать! Вон идет рядышком с начальством».
— Это кто с тобой? — спросил полковник Николая, как бы поймав тревожную мысль Лоскутова.
— А, из хозвзвода, — безразличным тоном ответил Скринкин.
«Все произойдет сейчас!» — понял Лоскутов. В этих завалах никто ничего не увидит и не найдет. Так и есть. Николай незаметно повел автоматом и кивнул Тихону. Стрелять не будут или только в крайнем случае.
Тихон, стараясь подравняться за офицерами, сразу пошел вперед, а Николай, перевесив автомат на грудь, отстал шагов на десять. Где же выбрать позицию себе? Пульс бился в наушниках шлема. Про пистолет они не знают. Наиболее опасен Николай, он всех будет держать под прицелом. Но Тихон зарабатывает себе расположение подполковника, следовательно, ударное орудие — он. И Рудольф пошел вплотную к Тихону, рядом и в ногу.
— И чо ты трешша об меня, как шелудивый кобель? — засипел тот сквозь маску. — Иди сзади, не мешай…
— И то! — согласился Рудольф.
Обстановка складывалась неудачно. И тогда Лоскутов решил, что пойдет чуть впереди Николая: тому не видно правой руки, а обернуться влево и выстрелить — быстрее, чем разворачивать автомат вправо. А выстрелом он предупредит нападение Тихона. Все эти перестроения были естественны, так как все время приходилось обходить, перепрыгивать, опираться руками. Только не прозевать! Стрелять, как выхватит топор! Но он недооценил Тихона. Когда кто-то из офицеров споткнулся, после очередного прыжка, Шаклеин в миг преодолел дистанцию и ударил топориком в затылок.
Лоскутов повернулся, на секунду увидел хищный молодой оскал Скринкина и, зная, что не промахнется, всадил в этот белозубый рот пулю. А Тихон уже висел на втором офицере, сдавив ему горло сгибом левой руки, правой бил топориком по животу. И тогда Рудольф выстрелил еще раз под правую руку Тихона. Тот обмяк на секунду и вдруг швырнул топор со страшной силой раненого зверя, угодив Лоскутову обухом в левую руку.
— Продал, падла! Говорил… — он захлебывался кровью простреленного легкого.
Маска противогаза съезжала на лоб, и он сорвал ее, теряя сознание. Лоскутов навел пистолет, чтобы добить Шаклеина, но удар по руке выбил оружие. Полковник (вторым был он) напряженно вглядывался в умиравшего. Они повернулись к замполиту — тот был мертв.
— Что произошло?!
— Крохаль захватил власть! Послал танки и вот этих — перебить кого возможно.
— А вы кто?
— Я гражданский, вроде в плену у них был…
До них донесся удаляющийся шум мотора.
— Это Крохаль… бежим!
Крохаль подъехал к штабу с большой опаской. Он видел, как все трое пошли в поселок, и правильно рассчитал, что если он встанет точно рядом с первым БТРом, то как бы обозначит свою принадлежность этому же полку и избежит допросов. В конце концов, можно просто не отзываться — ведь ушли же трое! Он не отдавал себе ясного отчета, зачем он здесь теряет время, но острое ощущение опасности удерживало его на месте. История с танками пока последствий не имела, на что и был расчет. И все же.
Подполковник снял шлемофон, натянул противогаз, приоткрыл люк, слушая звуки умирающего города. Где-то звякнуло железо, где-то взорвалось, все перекрыл какой-то дикий вопль, наступила короткая пауза. И вдруг он явственно услышал два пистолетных выстрела в той стороне, куда ушел Тихон.
«У Скринкина автомат, не он! Значит, их двоих, а третий?! Третий жив и все расскажет! Ну вот, а говорил — не ехать! Вот теперь ехать! Куда? Пока в полк. Здесь меня никто не видел. Хотя!»
Он нырнул внутрь, высунулся из бокового люка, постучал ключом по броне скринкинского БТРа:
— Эй, кто там есть! Жена Рудольфа здесь?
— Здесь!
— Срочно пересаживайтесь ко мне! Этот БТР остается здесь полковнику, так мне приказали по радио, остальных сейчас подберем по дороге.
Зоя неуклюже выбралась на броню и, почувствовав сильную руку Крохаля, уже ловчее спустилась внутрь. Люк захлопнулся, и через минуту БТР покатил по кирпичу и бетонной арматуре.
Крохаль не видел и не слышал, что кричала ему вслед Надежда, ему и в голову не могло прийти, что в БТРе кто-то остался.
Репнин и Лоскутов сразу поняли неладное.
— Чего машешь?
— Зоя Осиповна уехала…
— С кем? Куда?
— Тут была такая же машина, только без башни, и Зое Осиповне велели перейти туда, а про меня забыли.
— И твое счастье, что забыли! Товарищ полковник, это Крохаль, он сейчас что-нибудь натворит в полку. Его надо догнать!
— Вы, видимо, правы — садитесь!.. Что вы сказали?
— Рука! Руку задел! Тиша топором кинул.
— Какой Тиша?
— По дороге расскажу!
Два БТРа на предельных скоростях выходили из города. Рудольф вспоминал прошедшую ночь, пересказывая ее события Репнину, и Надежда ахала в самых острых моментах.
А Крохаль, как только увидел погоню, понял, что опять не проиграл, взяв с собой Полторацкую, теперь это был заложник, надежная защита от обстрела.
— Наденьте шлемофон и сядьте поближе, — заворковал он, разглядывая ее лицо. — Слушайте меня внимательно! Нас преследует, по всей вероятности, десант противника! Так что держитесь за что придется! Поедем в Устькосинск. Там наш полк, да и ваши приятели, кстати.
— Что будет с моим мужем?!
— Он выберется! Почему вы сомневаетесь? У них там БТР с полной заправкой. Как вы себя чувствуете?
— По-моему, лучше — ноги чувствуют!
— А что было с ногами?
— Да отнялись было! Я запертой в абсолютной темноте всю ночь просидела! Думала — навсегда! Догадывалась, что война началась!
— Ну, что вы, «навсегда»! Мы еще поживем! Мы еще хорошо поживем!
— Что же сейчас может быть хорошего — одни развалины…
— Ну, у нас-то, положим, все цело, да и с радиацией, я думаю, справимся! Мыться будем!