Поиски "Озокерита"
Шрифт:
сбавила хода, не повернула, а со страшной силой врезалась в стену. Послышался взрыв, и вся машина окуталась
пламенем. Подскочили мотоциклы…
22.
Лишь успели девушки упасть в кювет, как луч света от фар приближающейся машины преследователей
скользнул по ним. Машина и мотоциклы с шумом пронеслись мимо. Снова наступила тьма. Таня и Ксения
поднялись и бросились в ближайший двор. Здесь их встретила группа партизан. Все они перешли сад и
оказались
то бегом, то крадучись, прошли еще через несколько дворов и улиц, потом, пробираясь по городу, вышли на
окраину. Вела их Ксения.
— Посмотрите вон на этот дом. — показала Ксения Тане. — Это будет моя квартира на ближайшие дни.
Запомните, на всякий случай, как попасть сюда.
Дом был длинный и приземистый, двор и сад огорожены редким частоколом.
Их спутники остались во дворе, а Ксения осторожно провела Таню через темные сени в просторную
комнату с замаскированными окнами.
Обе девушки, грязные и утомленные, но счастливые, посмотрели друг на друга.
— Давай поцелуемся, — предложила Таня. И они, крепко обнявшись, поцеловались. Ксения провела
рукой по волосам Тани.
— Где же твоя парадная шляпа? — с улыбкой спросила Ксения.
— А я ее еще в машине сбросила, мешала.
— Все это бальное сейчас уже ни к чему, снимай.
Ксения переодела Таню, дала ей удобные сапоги, теплую юбку и вязаную кофту, дубленый полушубок и
пуховую шаль.
Когда с переодеванием было покончено, Ксения позвала двух партизан и сказала:
— Они проводят тебя до леса, до первой партизанской группы, а там тебя переправят дальше. Так
приказало начальство.
— Какое начальство? — с тайной надеждой спросила Таня.
— Наше.
— Я хочу что-то узнать у тебя на прощание, — сказала Таня и, когда они остались одни, спросила:
— Скажи, Ксенюшка, ты не знаешь, что случилось с Яном Новицким?
— Ян жив и совершенно здоров. Если ты благополучно доберешься до леса, встретишься с ним там.
— Правда? — с нескрываемой радостью воскликнула Таня. — Нет, это правда?
— Но разве я буду тебя обманывать! — успокоила Ксения и заговорила о самом важном для нее в этот
момент. — Прошу тебя передать командиру отряда Батьке Черному, что к операции все подготовлено. Скажи
ему, что секретарь горкома предупреждает об особой важности этого дела. Операция не может быть сорвана ни
в коем случае. Так сказал секретарь горкома. Еще вот что скажи Батьке: Клаву Долгорукову немцы… — Лицо
Ксении вдруг помрачнело, на глазах выступили слезы Ксения закрыла глаза, нагнулась, и слезы двумя
ручейками потекли по щекам. Таня хотела что-то сказать, успокоить девушку, но решила, что слова тут
бесполезны Она подошла ближе и прижала голову Ксении к своей щеке с такой нежностью и лаской, как могла
сделать только любящая сестра. Ксения помолчала, глубоко вздохнула, вытерла глаза платком и продолжала:
— Скажи Батьке, что немцы ничего не добились от нее… Если бы ты знала, Танюша, какая она была,
Клава. Вы скажите, чтобы Зину не трогали. В штабе знают, кто такая Зина. Это не она выдала Клаву. К Зине я
продолжаю ходить. Она ведет прежний образ жизни, она вне подозрений. Все так же помогает мне знакомиться
с немецкими офицерами. Да из немцев никто и не знает, что Клава бывала у Зины. Знал один обер-лейтенант, но
его давно уже нет. Ходил к Клаве еще добрый немец, по имени Эрих. Он тоже не имеет никакого отношения к
провалу Клавы. Его давно перевели в Прибалтику. — Ксения сделала паузу. — Клава была такая хорошая. Даже
эта немецкая шлюха Зинка и то целый день плакала, когда узнала, что Клаву замучили в гестапо. — Ксения
снова закрыла глаза, и опять слезинки покатились по ее щекам. — Очистим свою землю от этих проклятых, —
сквозь слезы продолжала девушка, — обязательно поставим Клаве памятник, большой, красивый, и я буду
приносить к нему цветы…
Таня вспомнила письмо неизвестного “верного друга” и вновь задумалась над ним. “Сказать ли о письме
Ксении? Нет, не надо, тем более, что скоро увижу Андрея ему и скажу”, — решила Таня.
— Да, вот еще что, Танюша, — продолжала Ксения, — немцы перехватили радиограммы. Наши ищут
какой-то озокерит. Ты не знаешь, что это такое?
— Нет, не знаю, — ответила Таня, а сама подумала: “Что это значит, неужели немцы обнаружили
пропажу и сейчас уже составили новый код?”
— Ну, раз не знаешь, скажи об этом там, в штабе, может быть, они знают, в чем дело, — посоветовала
Ксения.
Два партизана проводили Таню до леса одним им известной тропой, довели ее до землянки в густом лесу,
передали в темноту каким-то неизвестным людям, а сами тут же вернулись в город.
Таня вошла в землянку, освещенную коптилкой. В землянке было человек пять мужчин. Попахивало
копотью, махоркой и грязными портянками.
— Ось шо, — сказал седой партизан. — Вы у нас в гостях. Мы вас повынни покормыть та спать
покласты: до утра ще далеко, видпочинете, а днем пойдете дали. Батько уже послав для вас коней.