Поиски путей (Лестница из терновника 2)
Шрифт:
Они довольно неофициально меня приветствуют; я собираюсь сесть на заднее сиденье, чтобы поговорить — и обнаруживаю там молодую даму. Выпадаю в осадок.
Это — земная девица. Плотная и жёсткая, с грубоватым лицом — не по сравнению с местным населением, а в принципе топорной работы деваха. Угловатая, плоскогрудая, с русыми волосами, остриженными по плечи. Я на автопилоте думаю о неудачной метаморфозе — и улыбаюсь собственному уровню вживания в среду. Это чудо улыбается в ответ.
— Ваша новая партнёрша, Николай Бенедиктович, — сообщает Рашпиль. — Ваши успехи в последнее время — неоспоримы, и мы решили, что вам нужен помощник. Вот, рекомендую: Марина Санина, работала на Шиенне и Альсоре. Мастер спорта по айкидо, прекрасная фехтовальщица — большие успехи при работе в агрессивных сообществах…
Это Кши-На — агрессивное сообщество?! Это, чёрт вас раздери, Земля — агрессивное сообщество!
— Не подходит по внешним данным, — говорю я.
Марина вспыхивает:
— Это почему же?! — и распахивает плащ, отороченный горностаем. Под плащом — местное платье с пелеринкой. Местный покрой рассчитан на то, чтобы подчеркнуть женственность фигуры — в данном конкретном случае, на спортсменке, состоящей из одних жёстких мускулов, довольно небрежно расположенных, он смотрится компроментирующе.
— Единственная легенда, которую я могу себе представить — она моя соотечественница, — говорю я. — Горская девочка, с Хен-Ер. Но — давайте, вы все меня убедите, что я в принципе могу с ней закрутить?
— А почему нет? — спрашивает Антон. — Если вы тоскуете по дому…
— Ну… как бы вам объяснить… Приступ ностальгии толкнёт вас на чужбине в объятия пожилой безобразной эмигрантки? А если вас всё это время окружали юные и прелестные аборигенки?
— Это я — пожилая и безобразная? — выдыхает Марина. — Ну, знаете ли…
— Ничего личного, простите, — говорю я. — Я только хочу, чтобы вы поняли. Я служу во Дворце Государевом. В свите Государыни. Там у неё девочки в роли фрейлин — праздничная фантазия мужчины. Сливки общества. Самые очаровательные, самые образованные, самые утончённые. Сама Государыня — невесомый шестнадцатилетний ангел. Мне периодически предлагают всё самое вкусное и чудесное — и я отказываюсь, мотивируя отказ нестерпимой скорбью по погибшей жене… И вдруг появляюсь в обществе Марины… фальшиво, как морковный заяц, а здешний люд страшно чувствителен к фальши в отношениях.
— А почему я должна изображать вашу подружку или, там, любовницу? — спрашивает Марина с нажимом. — Просто соотечественница… знакомая. Приятельница вашей умершей жены, к примеру. Сестра.
— Вдова? — спрашиваю я.
— Нет!.. ой… ну, допустим, вдова. И что?
— И что ж это, Уважаемая Госпожа, вас сюда с гор понесло? Почему вы не помогаете семье мужа? Почему детей не растите? Приключений захотелось?
— У меня нет детей.
— В ваши тридцать-тридцать пять?
— Мне, чтоб вы знали, двадцать восемь.
— Не выглядите… но допустим. Так детей нет? И не будет, у вас неудачная метаморфоза. Почему, кстати? Замуж по расчёту? С нелюбимым дрались? Или вас так, без боя, обрезали — для какого-нибудь неудачника?
Марина сверкает глазами:
— Вы ведёте себя просто по-хамски!
— Да. Я веду себя как нги-унг-лянец. Они — ребята откровенные, что на уме, то и на языке… правда, говорилось бы вежливее — но, по существу, то же самое. А вы ведёте себя, как женщина с Земли. Вы не верите в собственную легенду, не ощущаете себя "условной женщиной". Здесь так нельзя.
Марина вздыхает, переглядывается с комконовцами. Говорит, сдерживая раздражение:
— Послушайте, Николай… у меня серьёзный опыт работы с антропоидами и никогда не было проблем. Здесь воюющее общество — как боец, я стою намного больше вас. Уверяю вас, я вполне в состоянии призвать к порядку любого, кто вздумает как-то мне навредить, так что вы можете…
— Погодите, милочка, — говорю я, вызывая ещё один взрыв еле укрощённого негодования. — Вы собираетесь призывать вашего "условного вредителя" к порядку в бою? Мечом? Не выйдет. Антон, и вы, э…
— Иван Олегович, — подсказывает Рашпиль, глядя укоризненно.
— Простите, Иван Олегович. С вашей коллегой я работать не буду.
— Характерами не сошлись? — спрашивает Антон язвительно. — Или — соскучились по настоящим женщинам и хотели бы манекенщицу с ногами и локонами?
Усмехаюсь. Ах, как тонко, мсье, как тонко!
— Да, соскучился, да, хотел бы. Но дело не в ногах и даже не в локонах, хотя это хорошо бы, конечно. Дело в том, что Марина не готова.
— Я знаю об этом мире всё, — говорит Марина на языке Кши-На, с элегантным столичным акцентом. Филологические способности у неё лучше моих, надо отдать ей должное. — Ваши записи, рекомендованные к просмотру, просмотрела. Полагаю, что моментами вы вели себя вопиюще непрофессионально.
— Вероятно, — говорю я. — Но я прожил здесь немного меньше года и не чувствую, что знаю об этом мире всё, а вы всего лишь просмотрели рекомендованные записи… У вас отличное произношение и, очевидно, отличное чувство языка. Думаю, вы хороши как боец. Но здесь вам это не понадобится.
— Да почему?!
— Поймите, Мариночка, вы — трофей. Вы — проигравший. Вам надо исходить из этого. После поединка, сделавшего вас женщиной, вы — вечно второй. Подтверждённый мужчина — победитель, а вы — проигравший. Вы понимаете, что должны чувствовать?
— М-мм… досаду?
— Я же говорил — у вас неудачная метаморфоза, вследствие чего — дурной характер. Так может рассуждать и вести себя только рабыня — в самом лучшем случае. А значит, ваша героиня не вписывается в мою легенду.