Пока Париж спал
Шрифт:
– Как поживает твоя мама? – спросила она Агнес. На ее ровном лбу появилась озабоченная морщинка.
– Все хорошо, спасибо. – Я почувствовала, что Агнес напряглась. Ее мама дружила с моей, но потом что-то случилось. Что-то связанное с войной и черным рынком.
– Я все еще помогаю в булочной, когда там есть немного хлеба.
– Да, кажется, что очереди становятся все длиннее, не так ли?
Она отвернулась от Агнес.
– А как твоя учеба, Матильда?
– Хорошо, спасибо. То есть, я имею в
Мама кивнула.
– У тебя есть учебники, но это не то же самое, не так ли?
– Нет, конечно, нет, особенно с наукой.
– Конечно.
Казалось, что мама не помнила, что именно изучает Матильда.
– Bien. Тогда я оставлю вас, девочки. Я вернусь в восемь часов, так что у вас будет достаточно времени, чтобы вернуться домой.
– Но мама, это всего через час. Они живут недалеко.
– Нет смысла лишний раз рисковать.
Она развернулась на каблуках и вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.
– Не переживай, Шарлотта, – сказала Матильда сочувственно. – Моя мама предпочитает, чтобы я возвращалась домой до комендантского часа.
– Шарлотта, – Агнес посмотрела на меня с беспокойством, – ты правда должна быть осторожнее, раз ты работаешь в этом госпитале для бошей. Я удивлена, что родители позволяют тебе. Люди могут не то подумать.
– О чем это ты? – Я почувствовала, как участился мой пульс.
– Ну, ты знаешь. Они могут подумать, что ты коллаборационистка.
– Нет!
– Ты знаешь людей. Они такие.
– Хватит, Агнес! Все знают, что Шарлотта не такая.
Матильда зло посмотрела на Агнес.
– Конечно, нет! Мы заступимся за тебя. – Агнес поднялась, расправила платье и посмотрела на картину на стене.
– Это Пикассо?
– Да, мама получила его на прошлой неделе.
Она подошла ближе к картине.
– Очень прогрессивно. Теперь ему нельзя выставляться, знаете. Нацисты считают, что это убогое искусство.
– Убогое? – Матильда рассмеялась. – Кто тут еще убогий?
– Должно быть, она стоила целое состояние. – Агнес продолжала рассматривать картинку.
– Это подарок.
– Подарок? – Она вскинула бровь. – Должно быть, твоя мама знает интересных людей.
Я уставилась на нее, гадая, что она думает на самом деле.
Глава 12
Жан-Люк
Париж, 5 апреля 1944 года
Два дня спустя Жан-Люк завтракал тостами с маслом – у них было масло! – когда перед ним вдруг возник начальник станции.
– Bien, bien. Что же ты с собой натворил?
Его рука машинально потянулась к повязке на лице.
Начальник станции смущенно стоял
Жан-Люк отодвинул свой тост, от аппетита внезапно не осталось и следа.
– Нет-нет, доедай. Я только пришел посмотреть, как ты тут, и задать пару вопросов… Ты не против?
Начальник станции указал на кровать, как бы спрашивая, может ли он присесть.
– Конечно. Садитесь, пожалуйста. Тут хватит места.
Merde! Он должен был быть к этому готов. Как он будет выкручиваться?
Шаг первый: не показывать, что ты нервничаешь.
Жан-Люк снова положил тост перед собой и заставил себя откусить кусочек, но теперь он был холодным и сухим и застревал в зубах.
– Кажется, они хорошо о тебе заботятся.
– Да.
– Как твоя нога?
– Перелом бедра. Должно быстро зарасти.
– Рад слышать. Это очень… досадно.
Жан-Люк нахмурился. Ему показалось, что он намеренно преуменьшает.
– Я плохо помню, как это случилось.
– Да. Все произошло уже после того, как ты ранил лицо. Один из бошей… То есть один из немецких солдат… один из них подумал, что ему надо было указать тебе на ошибку.
– Указать на ошибку? – Сердце бешено застучало.
– Он подумал, что ты ошибся. – Начальник станции сделал паузу. – Ну, в каком-то смысле он ведь был прав? Эта часть путей была в полном порядке. Я сам проверял ее днем ранее. Что ты делал там с этим ломом?
Жан-Люк пытался найти правильные слова. Шаг второй: иметь в запасе подготовленные ответы.
– Ну… Пути были не совсем в порядке. Мне пришлось вернуть один рельс на место.
– На место? Но ты толкал лом в обратную сторону.
В этот момент появилась медсестра.
– Посетитель? Как замечательно.
Девушка улыбнулась.
– Мне только нужно измерить вашу температуру, а потом я уйду и не буду вам мешать.
Но Жан-Люк не хотел, чтобы она оставляла его наедине с начальником станции. Он открыл рот и слегка приподнял язык, чтобы сестра поставила градусник. И с облегчением осознал, что не сможет продолжать разговор, пока во рту у него стеклянная трубка.
Он откинулся на подушку и смотрел, как медсестра разговаривает с начальником станции. Краем уха он слышал, что они разговаривают о карточной системе, и удивлялся, почему они вышли на эту тему.
Жан-Люк попытался сосредоточится и придумать ответ на вопрос про лом.
Шаг три: будь внимателен и последователен в своих ответах.
Она вытащила термометр из-под его языка.
– Тридцать семь с половиной, – с гордостью сообщила она, как будто температура стала меньше благодаря ее усилиям. – Я вернусь за вашим подносом для завтрака через несколько минут.