Пока Париж спал
Шрифт:
Еще были эти женщины – я уверена, что они не выдавали никаких государственных тайн и не строчили доносов. Они, наверное, просто хотели получить дополнительные пайки для своих семей; может, кто-то из них и в самом деле влюблялся. Я бы не осмелилась сказать это кому-то вслух, даже своим друзьям, но некоторые солдаты были вполне обычными и симпатичными.
Один из них однажды улыбнулся мне, и мое сердце забилось быстрее, я поспешила прочь. Не уверена, был ли причиной тому страх или восторг от мысли, что красивый мужчина мне улыбнулся.
В любом случае, наше правительство приказало нам сотрудничать. Они приказали нам вступить
Когда немецкие войска маршем шли по Елисейским Полям, папа повел меня посмотреть.
– Это исторический момент, – сказал он. – И мы должны увидеть его своими глазами.
Некоторые люди махали флагами, приветствуя высоких солдат, одетых в нарядную форму темного цвета. Другие молча стояли вокруг, прикусив губы. У папы не было флага, его лицо оставалось мрачным.
– Нам придется быть очень осторожными, – прошептал он мне на ухо.
А я не могла оторвать глаз от танков, грузовиков и солдат, не понимая, что я должна сейчас чувствовать и с чем именно мне надо быть осторожной. Но с того момента прошло уже четыре года, мне тогда было всего четырнадцать. С тех пор много всего произошло.
Глава 20
Жан-Люк
Париж, 29 апреля 1944 года
Жан-Люку не терпелось увидеть Шарлотту в следующую субботу. Он выиграл немного времени, проработав еще одну неделю в Бобиньи. Он знал, что девушка беспокоится о нем, и знал, что она будет ждать его около пекарни «Шторер» в шесть вечера в субботу. В этот раз он расскажет ей о своем намерении присоединиться к Маки. Может, захочет пойти с ним. Он верил, что ей хочется уйти из немецкого госпиталя, она хочет сделать что-то большее. Жан-Люк был уверен, что она отважная и смелая, просто еще не понимает, насколько. Это казалось возможным. Все было возможно – стоило только поверить. И Шарлотта помогла ему поверить. Она заставила его вспомнить времена, когда он был полон жизни и радости, когда мог позволить себе надежду.
В тот вечер Жан-Люк сидел в поезде до Парижа, прислонившись лбом к твердому холодному стеклу, и вглядывался в ночные пейзажи.
Пустые непаханые поля, оставленные на растерзание птиц, смотрели на него из темноты. От скота не осталось и следа – все съели боши, они любили есть бифштексы средней прожарки. Почему мы не постарались защитить свою страну? Теперь Франция разобщена и разделена, брат против брата. Когда эта война закончится, он знал, что придет время разбираться с этим, пострадают семьи.
Шарлотта стояла там именно так, как он себе представлял, разглядывая пустые витрины пекарни. Он замер, надвинул шляпу на лоб и стал наблюдать за девушкой. Руки были спрятаны в карманы пальто, от этого оно растягивалось по бокам и обтягивало фигуру, подчеркивая ее тонкую талию. Ноги голые. Ему было жаль девушек, у которых не осталось колготок. Мужчины хотя бы могли носить брюки. Шарлотта заправила непослушную прядь волос за ухо. Как ему хотелось сделать это за нее. А второй рукой схватилась за живот. Он догадывался, что она все время хотела есть, и его переполнила жалость. Если бы он только мог отвести ее в ресторан и смотреть, как она наслаждается полноценным обедом. Жан-Люк и сам был голоден, но на этот раз ему не удалось ничего припасти. Он сделал шаг назад, вытащил кошелек
Жан-Люк убрал кошелек в карман и пошел к ней навстречу. Она обернулась и посмотрела прямо на него. Он обнял ее и поцеловал в губы. Она, кажется, удивилась; ему передалось ее напряжение, и он отпрянул.
– Шарлотта, сегодня я веду тебя на ужин.
– Что?
Он убрал ее волосы и прошептал на ухо:
– Да, я тебя приглашаю.
Жан-Люк взял ее за руку и потянул за собой.
– Что произошло тогда с жандармами?
– Ничего, угостил их сигаретами, и они меня отпустили.
– Слава богу. Я так переживала.
Она поцеловала его в щеку.
Продолжая идти по мощенной булыжником улице Монторгей, они высматривали кафе. И вскоре притормозили у небольшого ресторанчика на углу.
– Что насчет этого? Он нравится мадемуазель?
– Я… Я не уверена. – Она наклонилась к его уху. – Кажется, папа говорил, что здесь едят коллаборационисты.
– Коллаборационисты? Может, так даже лучше.
– О чем ты?
– Иногда лучше оказаться прямо в логове врага.
– Но что, если кто-то увидит нас здесь?
Он осмотрелся.
– Вокруг никого нет. Скорее.
Жан-Люк прошел в кафе и придержал дверь для Шарлотты.
Когда они оказались внутри, двое пожилых мужчин в плоских кепках, склонившихся над своими бокалами с красным вином у стойки бара, обернулись и посмотрели на них. Тот, что пониже, поднял свой бокал и подмигнул им.
– Доброго вечера, месье. – Жан-Люк выдавил фальшивую улыбку и почувствовал, как напряглась Шарлотта.
Прошла минута, но никто не подошел, чтобы посадить их за стол, и он начал думать, не было ли слишком безрассудным выбрать именно этот ресторанчик. Его взгляд приковало декоративное позолоченное зеркало, висящее над стойкой, они оба отражались на его грязной поверхности. Шарлотта, стоящая рядом с ним, выглядела маленькой и испуганной. Он обнял ее и, когда их глаза встретились в зеркале, подмигнул. От него не скрылось, как тревога в ее глазах исчезла, и девушка улыбнулась ему в ответ.
Мимо проплыла официантка с кувшином вина и несколькими стаканами.
– Присаживайтесь. Я сейчас подойду.
Он осмотрел узкое помещение ресторанчика. Большая барная стойка занимала почти все пространство, перед ней стояла только пара столов. Еще несколько маленьких круглых столиков стояло в дальнем конце зала, там царили полумрак и уединение. Жан-Люк взял Шарлотту за руку и прошел к одному из них, как можно дальше от пары, которая тоже сидела в зале. Он пододвинул ей стул, забрал у нее пальто, потом снял свое, и они сели.
– Чего бы тебе хотелось съесть, Шарлотта?
– Я не знаю. Я так давно не была в ресторане. А что тут есть?
Он улыбнулся.
– Это обычное кафе. Хочешь мяса?
– Да, можно.
– Mademoiselle, s’il vous pla^it, – он подозвал официантку. Звучал он гораздо увереннее, чем чувствовал себя.
– Месье?
– Два стейка и небольшой кувшин красного домашнего.
– Сегодня нет стейка.
– А что есть?
– Крок-месье, киш, салат из цикория.