Пока расколото пламя
Шрифт:
– Вот это мечище! Тебе в пору! – едва сдерживаясь от смеха, прокомментировала неуклюжие движения Артаниель.
Поддавшись реакции сестры, тигранка разошлась громким смехом и, положив меч обратно, вытерла глаза от слёз.
– Это точно! А вот этот? – Дия подняла тот, с кривым лезвием, который она недавно рассматривала.
– Ты думаешь, я разбираюсь в оружии? – отметив в этот раз серьёзный настрой сестры, Артаниель пожала плечами. – Мне бы с кухонным ножом разобраться для начала. Но, если тебе интересно моё мнение… выглядит он очень внушительно!
Дия
– Сделка состоялась! – объявил Ритор, протянул тигранке ножны и поспешил спрятать заработные деньги.
– Откуда у тебя деньги, Дия? – возвращаясь домой, решилась спросить Артаниель.
– Поспорила с одним мальчуганом, что переплыву Быструю туда и обратно, – разглядывая свою обновку, ответила сводная сестра. Она была вне себя от радости. – Надо было видеть его глаза, когда я нырнула с обрыва в воду!
– Ты прыгала с обрыва?
– А ты будешь ругаться? Арель, я уже не маленький котёнок, тебе не стоит следить за каждым моим шагом.
– Я и не собиралась… – однако в глубине души Артаниель думала по-другому. Отчим учил её приглядывать за младшими, так что это стало своего рода привычкой. – Просто, а вдруг что? Он бы не полез тебя спасать.
– Ах, Арель… ты ни капельки не меняешься… – Дия остановила сестру и, положив руки ей на плечи, посмотрела в глаза. – Спасибо тебе, что заботишься обо мне.
– И всё-таки… – обнимая сестренку, шепнула Артаниель над ухом. – Зачем тебе меч?
– В смысле зачем? Разве ты не слышала, что говорили солдаты? – отстранилась тигранка и, поймав непонимающий взгляд, продолжила: – Гражданская война! Уже завтра мы останемся одни, и некому будет нас защищать. Беззащитная деревня лакомый кусочек для варваров и бандитов, так что я считаю, оружие лишним не будет!
– Ну не знаю… хотелось бы надеяться, что оно нам никогда не понадобится…
Весь оставшийся день, Артаниель провела в огороде. Дел было предостаточно. Самой большой напастью всегда были сорняки. И откуда они только появляются? Каждый день она пропалывала грядки, но как только она заканчивала со всеми грядками, можно было начинать сначала. И это раздражало больше всего.
Разбавить рутину помогали походы за водой. Это становилось целым приключением. Речка Быстрая, за своё безмерно долгое существование, обзавелась крутыми, местами скалистыми, берегами. Тропинка к воде извивалась между камнями и круто уходила вниз. Несмотря на все верёвочные заборы и выкопанные ступеньки в сложных местах, навернуться вниз не составляло труда.
Сложности начинались после набора воды. Бадьи с водой, и без того тяжёлые сами по себе, становились неподъёмными. Частенько поднять воду наверх помогали соседи. В деревне все друг другу соседи, по крайней мере, здесь. Но иногда всё-таки поднимать приходилось самой. После такой нагрузки руки невыносимо гудели, а пальцы просто не хотели разгибаться. К счастью, девушку
Вот и сейчас, Артаниель переводила дух на траве между деревянных вёдер, устремляя свой взгляд на небо. На этом мягком голубом полотне, словно разводы красок, парили облака. Приятное пение птиц и лёгкое гудение ветерка в деревьях финальными штрихами завершали образ заката.
На мгновение Артаниель прикрыла глаза, представляя себе, как птицы перелетают с ветки на ветку. О чём они могут говорить между собой? Грёзы уносили её вслед за мелодией леса.
– Арель, вставай… вставай, а то простынешь!
Открыв глаза, Артаниель заметила перед собой Ниру, которая тормошила её за плечо. Нира была аристократкой. Такой её считали из-за прекрасных нарядов, не имеющих ничего общего с простенькой деревенской модой. Причины, по которым приехала сюда, она никому не рассказывала.
Девчата шептались, что городская стала вдовой, и делали из этого то ли тайну, то ли загадку – сплетни, в общем. Однако Нира ничего не скрывала. Артаниель знала, что вдова снимает серьгу с одного уха. Если хочет остаться одна, то с правого, а если захочет вновь найти себе спутника, то с левого. Обе серёжки можно носить лишь замужем. Девушка на мгновение вспомнила, что завтра она впервые сможет надеть серёжку на правое ухо, в знак своего совершеннолетия. В душе вспыхнули двоякие чувства.
– Ты меня слышишь? – Нира казалась мягкой и безгранично доброй. Это сильно отличало её от остальных. Она была такой всегда, сколько Артаниель себя помнила.
– Да, да… я слышу, уже встаю, – с неохотой откликнулась Арель, поднимаясь с травы.
– Тебя Ирельда искала, – пока девушка отряхивалась, рассказывала Нира. – Она собиралась устроить проводы всем селом… хотела, чтобы ты спела. Тебе помочь?
– Нет, спасибо, я донесу сама. А когда это будет? – поднимая с земли бадьи, поинтересовалась Артаниель.
– Я не спросила, но думаю тебе всё равно надо явиться к ней, она-то тебе всё и расскажет.
Оставив ведра с водой на крыльце своего дома, Артаниель направилась к усадьбе травницы.
Жизнь била ключом. Суетились почти все. Женщины выставляли на столы разные яства, сготовленные из всего, что попало под руку. Мужики же приносили отовсюду столы да скамьи и расставляли их, словно на свадьбу – двумя линиями друг напротив друга. Особо юркая ребятня пыталась стащить со стола какие-нибудь вкусности, но, по большей мере, получали или нагоняй, или по шее.
Артаниель сразу оказалась в гуще событий: получила поручение разложить тарелки, но не успела она это выполнить, как получила новое. Не то чтобы раньше такого не было, но это сильно утомляло и нередко портило настроение, особенно если поводом этой суеты был праздник. Сейчас, конечно, был своего рода траур, но подавался он как праздник. От этого даже подташнивало, но Артаниель гнала мысли прочь, чтобы своим кислым видом не портить настроение окружающим.