Пока стоит маятник
Шрифт:
Оля подняла на неё глаза, обведённые тёмными кругами, и промолчала. Это не входило ни в какие ворота. Обычно Оля не лезла за словом в карман. Платова сверкнула глазами.
– Ты Олю не трогай, ещё ответишь за неё.
– Вот это здорово, – возмутилась Алёна. – Я виновата в плохом самочувствии Садовниковой.
– Мы с девочками думаем, что ты.
На перемене к Алёне подошёл Арно.
– На больную ты не похожа. Отчего тогда уроки прогуляла? Готовилась совершить очередную подлость?
Алёна поглядела на одноклассника. У Саши над яркими почти девичьими губами появились светлые усики. Выглядело это довольно забавно, потому что он обладал чёрными, словно накрашенными ресницами и бровями. Ей захотелось прикоснуться к этому нежному пушку. Удивлённая странным желанием, Алёна разозлилась и на себя, и на вредного Арно.
– Ты бы не нарывался. Можешь сильно пожалеть.
– Не верю в байки девочек, будто ты ведьма. Я тебя не боюсь. Если ты довела Ольку до нервного срыва, то со мной этот номер не пройдёт.
Алёна буквально кожей ощущала злость, исходящую от Арно, и недоумевала, чем она ему так насолила. И когда только успела, ведь кроме как в театральном кружке, почти нигде не общались.
«Видит Бог, я не хотела этого. Он сам напросился», – рассудила Алёна и выпалила:
– Хочешь, я покажу тебе твоего брата? Не в классе конечно, на улице. Посмотрим, будешь потом бояться или нет.
Саша мгновенно стал белее листа бумаги.
– Ты не можешь этого сделать. Мой брат мёртв.
– Я могу вызвать призрак. Хочешь его повидать?
Саша пошатнулся, на бледном лбу выступил холодный пот. Синие глаза потемнели, превратившись в один сплошной чёрный зрачок.
– Я догадывался, что у тебя нет сердца, но теперь знаю, там, – он больно ткнул пальцем в грудь Алёны, – даже не пустота, а кусок льда. Ты, Мышинская, сволочь каких поискать. Умеешь ударить…
Алёна скривилась, палец попал в едва сформировавшуюся грудь и вызвал острый приступ боли. Машинально она стукнула по руке одноклассника.
– Я только защищаюсь от вас.
Арно вернулся к своему столу. До конца занятий Алёна то и дело ловила на себе ненавидящий взгляд Саши. Она жалела, что не удержалась и выдала, что знает о его потере. Ведь не собиралась показывать голограмму, понимала: это станет для него потрясением. Не помогали и уверения: так ему и надо! Он тоже враг и самый опасный, раз так на неё влияет. Но сердце отчего-то ныло, а взгляды Саши казалось, прожигали насквозь.
Глава 6
С работы мать вернулась пораньше и принялась готовить праздничный ужин.
– Алёнушка, помоги мне нарезать салат.
Алёна не повернула головы. Иногда слова не помогали, приходилось действовать по-другому. В конце концов она уже не маленькая девочка, ей скоро исполнится пятнадцать.
– Алёна, помоги с салатом, – поправилась Марианна Авдеевна.
– Так-то лучше. Сейчас допишу пару строк и я в твоём распоряжении.
Алексей Игоревич появился минута в минуту. Ровно в шесть вечера раздался стук в дверь.
– Говорила же, он точен. А ты успеем, успеем, – всплеснула руками Марианна Авдеевна. – А я ещё не при параде. – Она вытерла мокрые руки полотенцем, и побежала открывать дверь.
– Это вам, – высокий мужчина в элегантном чёрном пальто, входя в гостиную, протянул Алёне букет белых тюльпанов.
На его тёмных волосах таяли снежинки. Про такие лица с крупным носом горбинкой, чуть впалыми щёками говорят: орлиный профиль. Смущённая улыбка, скользнувшая по губам Алексея Игоревича, сделала его лицо приветливей. Алёна приняла тюльпаны.
– Спасибо.
Марианна Авдеевна забрала пальто гостя.
– Леша, проходи в гостиную, а ты Алёну-у-у, – мать быстро поправилась, – Алёна, развлеки гостя, пока я переоденусь.
Алексей Игоревич представился Алёне и сел на указанное место.
– Мари говорила, что её дочь милая, симпатичная девочка. Боюсь, она ошибается.
Алёна с интересом уставилась на гостя. Неужели он вот так сразу обнаружил в ней серую мышь, какой её и считают в классе.
– Вы красавица, – продолжил он фразу.
– Вам показалось, – отчего-то Алёне стало досадно. Алексей Игоревич хочет ей понравиться? – По-моему, только вы и мама так считаете. Знаете, какая кличка у меня в классе? – Она, откинув чуть растрепавшуюся косу за спину, сузила глаза.
– Судя по внешности, Снегурочка или Белоснежка.
– Мышь или Мышинская, – усмехнулась Алёна и выпалила: – И друзей у меня нет. Совсем. И знаете, что я вам скажу: если не будете вмешиваться в мои дела, то и я в ваши не буду. Тогда будем мирно сосуществовать.
– Я собственно и не собирался… – ошарашено произнёс Алексей Игоревич. – Искренне не понимаю, почему Мышинская? Ты на самом деле очень красивая девочка. – Он недоверчиво покосился на дочь любимой женщины, на нежное овальное лицо с правильными чертами, аккуратным прямым носом, яркими глазами, окружёнными, будто озерцо, одуванчиками, пушистыми светлыми ресницами.
– Наверно, у вас другое зрение, – хмыкнула Алёна. – Только не подумайте, что я расстраиваюсь и переживаю. Люблю быть одна.
– Мари говорила: ты весьма самостоятельная.
– Точно.
– Я вижу, вы уже познакомились, – обрадовалась Марианна Авдеевна, застав дочь и гостя за мирной беседой.
– А как вы познакомились? – поинтересовалась Алёна, решив быть милой и терпеливой.
Ей почти не пришлось принимать участия в беседе. Мать и её будущий муж, поведали о первой встрече, о забавных перипетиях на работе. Алёна лишь иногда кивала и вставляла пару междометий. От выпитого вина Марианна Авдеевна порозовела, расслабилась, рассказала несколько смешных историй и анекдотов. Алёна никогда не видела мать такой весёлой и не знала, что та умеет заразительно смеяться. Она сама хохотала над её шутками до упаду. Алёна заметила: Алексей Игоревич с такой любовью смотрит на мать, что даже неловко.