Показной блеск

Перри Девни

В моей жизни было много дел поважнее, чем беспокоиться о женщине в Нью-Йорке.

Но вместо этого я вернулся в гостиную, взял свой телефон и нажал на ее номер.

— Что? — ответила она.

— Мне очень жаль.

— Ты прилетел сюда.

— Я волновался. Я услышал, что произошло, и вылетел первым же рейсом.

— Я нуждалась в тебе. — Она шмыгнула носом, и это задело меня за живое.

Она плакала. Я был уверен в этом. Я довел ее до слез.

— Черт возьми, мне очень жаль.

— Мы больше не можем

так мучаться. Я не могу справится с этим. Если у нас нет будущего, мы должны остановиться.

— Я знаю. — Это выбило меня из колеи, но она была права.

— Может быть, однажды я увижу тебя снова.

— Мне бы этого хотелось.

Следующие три удара сердца были похожи на гвозди, вбиваемые в мою грудь.

— Береги себя, Дакота.

— И ты тоже, София.

Я повесил трубку, зная, что этот телефонный звонок будет последним. Я подвел ее, обманул ее доверие. Честно говоря, я подвел себя.

Я сунул телефон в карман и вышел на улицу, где провел день, надрывая задницу в своем дворе.

Пытаясь забыть Софию Кендрик.

Глава 18

София

Два месяца спустя…

— Так кем ты собираешься быть на Хэллоуин? — Спросил Лэндон.

Я проглотила свой кусок макарон и улыбнулась.

— Балериной. В этот день некоторые из нас собираются принарядиться в студии.

— Как неожиданно.

Я хихикнула.

— А что насчет тебя?

— Пожарный.

— Полицейский, переодетый пожарным. Да, ты тоже очень долго размышлял.

Мы оба рассмеялись, наши улыбки были ослепительными в темной угле итальянского ресторана, куда он привел меня на ужин.

За последние два месяца Лэндон МакКлеллан доказал, что мое первое впечатление было верным. Он был добрым и заботливым. Он был задумчив. Но его самой сильной чертой характера, безусловно, было упрямство.

Я говорила ему об этом неделю назад. Он просто отшутился, сказав, что предпочитает, чтобы его называли настойчивым.

С того дня, как я позвонила и умоляла его «прошуршать» мой пентхаус, он приглашал меня на бесчисленное количество свиданий. Завтрак. Обед. Ужин. Я отклонила все его приглашения, кроме тех, чтобы встретиться с ним за чашечкой кофе по утрам в воскресенье.

И все же, сколько бы раз я ни отказывалась от совместного ужина, он продолжал просить.

Поначалу было совсем нетрудно отказать Лэндону. Я была так подавлена Дакотой, так сбита с толку, что не хотела иметь ничего общего с мужчинами как биологическим видом. Но Лэндон не принял бы отказа. Он продолжал встречаться со мной за чашечкой кофе по воскресеньям, делая вид, что моего последнего отказа никогда не было.

Воскресное утро стало главным событием моей недели, потому что Лэндон стал одним из моих самых близких друзей.

Мы пили кофе. Иногда он даже заходил в студию просто поздороваться. Два тамошних инструктора недвусмысленно сказали мне, что если я не собираюсь встречаться с офицером, они будут рады принять его приглашения от моего имени.

В прошлое воскресенье, когда он пригласил меня на ужин, в его голосе не было никакой надежды. Он все убедительно говорил, клянясь, что хлебные палочки в этой маленькой забегаловке были лучшими, что он когда-либо пробовал. Уловка с хлебными палочками покорила меня. Шок на его лице, когда я согласилась, был дополнительным бонусом.

И вот мы сидели здесь, ели макароны и пили красное вино. Хлебные палочки были давно съедены. И, как и во время наших воскресных утренних кофе-брейков, мы не говорили ни о чем серьезном.

Может быть, именно поэтому у нас с Лэндоном сложилась такая дружба. Потому что в нем не было ничего чрезмерно серьезного, кроме его работы. Но с точки зрения личности он был одним из самых спокойных людей, которых я когда-либо встречала.

И после всего, что случилось с Дакотой, мне нужно было немного света. Быть рядом с Лэндоном было освежающе. Озаряюще. Повседневно.

Пусто.

Это свидание за ужином подтвердило то чувство, которое возникало у меня уже несколько воскресений подряд. Лэндон МакКлеллан был хорошим парнем — теперь я лучше различала хороших парней, — но он был не для меня.

Не было всепоглощающего отчаяния, способного украсть мое сердце. Не было ни учащенного сердцебиения, ни содрогания всего тела. Там не было потенциала для любви.

Тем не менее, я в долгу перед Лэндоном.

Мне было одиноко и грустно. Мне не хватало кусочка моего сердца. И впервые в моей жизни внимание мужчины не заполнило эту пустоту. Я не ухватилась за возможность для новых отношений. Я переживала трудные времена, появился мужчина, и я не влюбилась в него.

Может быть, мои чувства были не так разбиты, как я когда-то думала. Я сказала Обри, что не могу доверять своим чувствам к Дакоте.

Тогда я этого не понимала. Теперь я все

Я была влюблена в Дакоту Мэги. Я любила его со всепоглощающим, крадущим мое сердце отчаянием. Моим проклятием было влюбляться в мужчин, которые не могли любить меня в ответ.

— Видишь вон того мужчину? — Лэндон наклонился через стол, чтобы прошептать, кивая мужчине, сидящему в одиночестве через три стола.

Я быстро оглянулась.

— Да. Что насчет него?

— Он собирается пригласить официантку на свидание.

— Он? Откуда ты знаешь?

Лэндон пожал плечами.

— Просто теория. Я предполагаю, что он часто сюда заходит. Один. Он всегда сидит за ее столиком. И он набирается смелости, чтобы пригласить ее на свидание.

— Интересно. — Я заметила официантку через несколько столиков от нас, убиравшую несколько тарелок. — Как ты думаешь, он пригласит ее сегодня вечером?

— Я бы поставил на это деньги.