Покидая царство мертвых
Шрифт:
– Ну ладно, не отличный, – согласился Макс. – Но ничем не хуже других парней, верно? Кроме того, у Ивана есть потенциал.
– У него есть потенциал, – сказала себе Татьяна.
– Точно! – кивнул Максим. Усмехнулся и тихо добавил: – Знать бы еще, в чем он заключается. А с выпивкой ты завязывай. Она тебе не нужна.
Татьяна вдруг открыла ящик стола и убрала в него коньяк и стакан. Затем решительно поднялась с кресла.
– Эй, ты куда? Таня!
Она быстро накинула плащ и вышла из кабинета.
Удостоверение начальника ГУВД Москвы не делает человека всесильным, но помогает ему с легкостью миновать препоны и преграды, практически непреодолимые для простого смертного.
Татьяна Алексеевна Макарова распахнула дверь приемной и уверенно переступила порог. Секретарша вскинула хорошенькую головку и попробовала протестовать:
– Георгий Сергеевич сейчас занят…
Макарова на ходу вынула из сумки удостоверение и сунула его под нос секретарше.
– Но Георгий Сергеевич…
– Сиди где сидишь, детка, – резко проговорила Макарова. – Или я посажу тебя туда, где тебе никогда не захочется сидеть.
Она пересекла приемную и вошла в кабинет вице-мэра.
– Георгий!
Вержбицкий оторвал взгляд от документа, который просматривал, и посмотрел на Татьяну.
– Таня?
Она прошла к столу. Вице-мэр овладел собой и улыбнулся:
– Я рад тебе, хотя и немного удивлен. Кажется, в последнюю нашу встречу ты сказала, что не желаешь меня больше видеть.
– Я пришла не повидаться. Я пришла поговорить.
– Вообще-то, для разговоров существует телефон, но…
– Я пробовала тебе дозвониться, но через твоих помощников трудно пробиться даже начальнику московского ГУВД. Кроме того, это совсем не телефонный разговор. Я пришла…
– Может быть, ты сядешь? – миролюбиво предложил Георгий Сергеевич. – В противном случае мне придется встать, как положено джентльмену.
– Ты не джентльмен и никогда им не был, – сказала Татьяна.
Вержбицкий усмехнулся.
– Узнаю Танечку Макарову! Ты знаешь, мне всегда нравилось смотреть, как ты сердишься.
Татьяна села в кресло и скользнула взглядом по столу. Заметила пепельницу, а в ней – окурок сигары.
– Ты стал курить сигары? – иронично спросила она. – Они помогают тебе справиться со стрессом?
– У кого-то сигары, у кого-то алкоголь… Так о чем ты хотела поговорить?
– Ты всегда говорил, что не замешан в убийстве Максима Орлова.
– Я и сейчас могу повторить то же самое.
– Ко мне приходил Иван. Не знаю почему, но он заинтересовался этим делом.
– Правда? Гм… – Вице-мэр сдвинул брови. – Это действительно странно. Послушай, Танечка, может, отложим разговор о делах на потом и выпьем за встречу? У меня есть отличное белое «Монтраше»!
– Перестань паясничать! Иван искал в базе данных татуировку. Штык-нож и паук. Не знаю, что ему взбрело в голову, но он считает, что это как-то связано со смертью Максима.
– Это сам Иван тебе рассказал?
– Он ничего мне не рассказывал. Мне пришлось догадаться самой.
– А для этого – перехватить запрос сына? Таня, ты что, за ним следишь?
– Программа сама фиксирует обращения. Так что за сыном я не слежу. Но кто-то за ним следит, и я узнаю, кто!
Вержбицкий поморщился:
– Глупости! У твоего Ивана слишком сильно разыгралась фантазия. Это все из-за скучной бумажной работы. Я слышал, его там все еще держат за молодого и заставляют заниматься всякой ерундой. Кстати, я мог бы…
– Перестань говорить о моем сыне.
– Но ты сама начала этот разговор!
– Я сказала тебе про татуировку!
Вержбицкий посмотрел на нее сочувственным взглядом.
– Таня, в последнее время ты сама не своя. Тебе не следует так сильно злоупотреблять алкоголем. Особенно коньяком, к которому ты, как я слышал, здорово пристрастилась. Кстати, ты ведь и сейчас немного подшофе?
Татьяна Алексеевна выдержала удар невозмутимо.
– Я знаю о твоих связях с бывшими военными, Георгий, – отчеканила она. – И я видела шрам.
– Шрам? Какой шрам?
– Шрам от выведенной татуировки. На правой руке у твоего начальника службы безопасности. Напомни мне, в каком подразделении он служил?
Георгий Сергеевич вздохнул.
– Помнится, однажды ты сказала мне, что не надо ворошить прошлое, – проговорил он размеренным голосом, глядя Макаровой в глаза, – потому что оно может повредить будущему.
Зрачки Татьяны сузились.
– Ты что, мне угрожаешь?
– Что ты! Я просто советую. На правах старого друга. Не вороши прошлое, Таня. И скажи Ивану, чтобы он бросил свои опасные изыскания. А лучше – отправь его в отпуск. Если хочешь, я оплачу ему поездку куда-нибудь на Мальдивы или на Гавайи. Он замечательно проведет время и забудет об опасных глупостях.
Татьяна подняла руку и погрозила Вержбицкому пальцем.
– Запомни, Георгий: если с головы моего сына упадет хотя бы волос…
– Ты с ума сошла! – возмутился Георгий Сергеевич. – О чем ты говоришь? Иван мне как родной. Господи, да он мне как сын!
– Он тебе не сын!
– И очень жаль. Будь он моим сыном, он бы не протирал штаны на стуле, копаясь в старых делах. К своим двадцати четырем годам он бы входил в совет директоров большого банка. Или обзавелся бы собственной строительной фирмой. Или…