Покорение Южного полюса. Гонка лидеров
Шрифт:
Но прибытие «Терра Нова» не принесло утешения. Корабль прибыл в новозеландскую гавань Акароа 1 апреля без Скотта, но со свидетельствами, говорившими о том, что он проиграл гонку. Последние новости с юга доставил «Тедди» Эванс, повернувший назад в 150 милях от полюса, — это было 4 января, то есть через три недели после того, как Амундсен достиг его.
«Терра Нова» привёз с собой новости, содержавшие явные намёки на поражение и плохую организацию. На борту корабля оказался «Тедди» Эванс, отправленный на лечение. Толстый лёд не позволил забрать Кэмпбелла и северную партию. По пути в пролив Мак-Мёрдо их сняли с мыса Адэр и на лето высадили в
Прибытие «Терра Нова» окончательно уничтожило все надежды на победу, досада британцев выплеснулась наружу. Это походило на шок американцев, которых обошли русские, первыми запустив спутник и отправив человека в космос. Посол Норвегии в Лондоне Бенджамин Вогт беспокоился о влиянии на настроение и расположение британцев. Он писал Нансену:
Какие же горькие чувства по отношению к Амундсену… возникли здесь, несмотря на формальное признание… Скотт Келти в частном разговоре… использовал выражение «в целом грязный трюк» и сожалел, что Южный полюс покорил «профессионал».
Конечно, в этой фразе содержался намёк на то, что Скотт и его компаньоны были «любителями». Это было исключительно верно, хотя и не совсем в том смысле, который имел в виду Келти. Страсти разгорелись настолько сильно, что Нансена почти убедили — ради англо-норвежских отношений Амундсену стоит отменить запланированный лекционный тур по Англии. «Я не намерен встречаться с Руалем Амундсеном, — заявил лорд Керзон, бывший вице-король в Индии, а ныне президент Королевского географического общества. — Мне плевать, приедет Амундсен или нет». Однако Нансен мудро решил, что куда хуже будет, если Амундсен вообще не поедет.
Характерно, что в Британии тогда никто не соизволил задаться вопросом, почему Амундсен добился успеха. Вместо этого все самым немыслимым образом манипулировали фактами лишь для того, чтобы доказать, что британцы оказались не хуже и что, будь они чуть удачливее, всё было бы хорошо.
Театральное сообщение Скотта, переданное с Эвансом, гласило: «Я остаюсь в Антарктике ещё на одну зиму для того, чтобы продолжить и завершить работу». Оно оказалось как раз тем, что было нужно публике или по крайней мере людям, которые формируют мнение этой публики. Слова Скотта сразу же подхватила пресса, хорошим примером реакции которой стала заглавная статья Дж. Гарвина в «Пэлл-Мэлл Газетт»:
Достаточно сказать стране, что… никакой… «гонки» к полюсу не было… Капитана Скотта… Адмиралтейство направило не в марафоне участвовать. Существуют вопросы исключительной научной важности, на которые он ищет правильные ответы… Этим сообщением соотечественники капитана Скотта могут гордиться сильнее, чем, к примеру, информацией о том, что он чуть раньше Амундсена дошёл до Южного полюса.
Шеклтон стал практически единственным британцем, который публично выразил безоговорочную признательность Амундсену или даже, как отметила Кэтлин Скотт, «был рад тому, что всё так обернулось. Я бы с радостью помогла уничтожить этого человека», — говорила она. Шеклтону доставил удовольствие не столько триумф Амундсена, сколько поражение Скотта. Это стало последним сокрушительным ударом в его личной программе возмездия.
За пределами Англии Амундсеном восхищались. Когда была опубликована история Скотта, привезённая «Терра Нова», одна из газет Христиании обратила внимание на характерный момент. Скотт создавал
впечатление, что рельеф местности и погода были гораздо хуже [тех], с которыми столкнулся Амундсен. Это вряд ли возможно. Например, из отчёта Амундсена видно, что ему пришлось четыре дня пережидать снежную бурю. Но он считает, что подобная ситуация неотъемлемо присуща такому путешествию и находится «в рамках обыденного». Он не устраивает по этому поводу драмы.
Даже в Англии Амундсен получил своего рода признание. «Сделанное им впечатляет, не так ли, — невольно вопрошала Кэтлин Скотт в письме, адресованном Скелтону, с которым поддерживала связь, — и, невзирая на раздражение, заслуживает восхищения». В итоге, когда Амундсен прибыл с лекциями, залы практически везде оказались полны, и в целом он произвёл хорошее впечатление своей скромностью, спокойствием и иронией. На вечный вопрос «зачем идти к полюсу?» в одной из аудиторий он дал замечательный ответ: «В мелких умах хватает места только для бутерброда».
Кроме того, Амундсен выиграл и фотобитву. Так, Херберт Понтинг, фотограф Скотта, вернувшись домой и намереваясь продемонстрировать плёнки, отснятые в Антарктике, обнаружил, что Амундсен
полностью выбил у меня почву из-под ног и лишил примерно 60 % возможной прибыли, отняв у экспедиции блеск её главного достижения.
Пока считалось, что Скотт жив, победа Амундсена была безоговорочной.
В Хобарте Амундсену было легко. Жители острова оказывали ему безмерное уважение. Его принял губернатор. В церквях проходили благодарственные службы в честь его благополучного возвращения. В день приезда Амундсена, 8 марта, поздравительные телеграммы, по его собственным словам, «сыпались дождём». В итоге он собрал их и подшил в книгу в красном сафьяновом переплёте с золотой надписью на обложке «Южный полюс».
Телеграммы направляли разные люди — от президента Теодора Рузвельта, с которым Амундсен встречался в Америке после покорения Северо-Западного прохода, до норвежского производителя рыбных консервов, который хотел бы поместить фотографию Амундсена на этикетках — телеграмма с оплаченным ответом, не более четырёх слов. Пири, позднее написавший друзьям, что Амундсен «умышленно отнял приз у Скотта», тем не менее сейчас телеграфировал ему: «Поздравления Вашим великим путешествием тчк Собаки единственный мотор для полярной работы». Отказ Скотта от его советов всё ещё не был забыт.
В первых плодах победы Амундсен ощущал привкус горечи. Он жаждал признания и был огорчён немногочисленными и, как ему казалось, неприязненными сообщениями из Англии. Похоже, больше всего он ценил признание англичан. Королевское географическое общество всё же направило ему телеграмму, но, как объяснил его президент, майор Леонард Дарвин, в письме, адресованном Кэтлин Скотт, это было сделано «лишь из вежливости». «Конечно, — ответила она, — пусть мы не победили, но, проиграв, хотя бы будем достойно выглядеть». Она и сама хотела поздравить Амундсена, но её удержал от такого шага издатель Скотта Реджинальд Смит.