Покорение Южного полюса. Гонка лидеров
Шрифт:
Перед Ристведтом, своим товарищем по путешествию к Северному магнитному полюсу и первым добровольцем, попавшим на «Йоа», Амундсен чувствовал себя в большом долгу. Он вообще был фанатично привязан к тем, кто преданно служил ему, и ощущал глубокое, патерналистское [49] чувство по отношению к тем, кто от него зависел.
Но следующие лекции имели успех — по словам Амундсена, теперь были «везде полные залы», — и через три недели после начала турне он не без гордости отправил Гейду одну тысячу долларов, чтобы тот «распорядился ими наилучшим образом». Гейд выступал в качестве управляющего его финансовыми
49
Покровительственное, отцовское. Прим. ред.
Однако после Нового года у Амундсена возникает чувство протеста. «Я просто не могу ещё дальше углубляться в Северную Дакоту и продолжать выступать в мезонинах, — сказал он Гейду в начале апреля. — Меня тошнит, когда я об этом думаю».
Позднее он вспоминал, что ощутил себя «лишь частью лекционной машины, движущейся между Нью-Йорком и Сан-Франциско со всеми остановками… чтение лекций — отнюдь не путешествие во время отпуска. Это поездка, полная труда и напряжения, где деньги достаются очень тяжело».
Именно тогда Амундсен, которому исполнилось тридцать пять лет, имел первый сексуальный опыт, о котором остались письменные свидетельства. Центральной фигурой этой ситуации была таинственная дама по имени Кэрри, видимо, сводница, хорошо знакомая Гейду. Вот цитата из письма Амундсена, направленного Гейду из Бута (штат Монтана) в апреле, ближе к концу его турне.
Мне бы очень хотелось вырваться в Лейк-Форест в субботу, чтобы повидаться с Вами и Вашей семьёй. Но что мне делать в субботу вечером? Возможно, решение найдётся у старой доброй Кэрри? Спросите её, не будет ли свободна одна из её милых симпатичных француженок? Пусть она организует нам встречу в своём доме в девять вечера.
В прощальном письме, отправленном Гейду с корабля, накануне своего отплытия в Норвегию, Амундсен написал: «Тысяча благодарностей за Вашу доброту, проявленную во всех случаях». «Доброта», «дружелюбие» — эти два понятия, кажется, не давали покоя Амундсену. Он жаждал проявления этих чувств и не мог насытиться ими.
В мае 1908 года Амундсен вернулся домой, избавившись от множества иллюзий. Лекционный тур, принеся небольшие деньги, в целом не стал сенсационно выгодным в финансовом плане. Книга «Северо-Западный проход» разоружила критиков, но, увы, не стала бестселлером, на что втайне рассчитывает каждый автор. В результате Амундсен смог погасить долг за «Йоа», но не более того. Денег на следующую экспедицию не было, и бедный «Фрам» по-прежнему прозябал в гавани, обрастая ракушками.
На какое-то время Амундсен выбросил всё это из головы и занялся устройством быта: покоритель Северо-Западного прохода до сих пор не имел своего дома. Он наконец-то решил исправить эту ситуацию, хотя жил один и жениться не собирался. Выбранный им дом был большим, двухэтажным, построенным из дерева, как швейцарское шале, и находился примерно в десяти милях от Христиании в тёмном сосновом лесу под названием Свартског («Чёрный лес») в Бунден-фьорде, внутреннем рукаве Христиания-фьорда. Свою старую няньку Бетти он назначил домоправительницей и устроил там всё с тем же дотошным вниманием к деталям, которым отличались его полярные исследования.
Дом был обставлен как кают-компания корабля — мебель прочная, удобная, несколько мрачноватая. На стеклянной двери между холлом и гостиной повесили, словно большой плакат, фотографию старого друга Амундсена из Йоахавна — Угпика («Совы») с луком и стрелами. На других плакатах, украшавших фрамуги над дверями, были изображены сцены из книги «Северо-Западный проход», а в гостиной — в доказательство отличного чувства юмора хозяина — висела копия картины сэра Джона Миллайса с таким же названием — «Северо-Западный проход» — и подписью к ней: «Это можно сделать, и Англия это сделает». Своеобразный трофей с ироничным подтекстом.
При обустройстве дома в столовой предусмотрели подводку для миниатюрного фонтана, которым Амундсен хотел украсить стол. Спальня и гардеробная напоминали настоящие каюты, чтобы он мог чувствовать себя как на корабле.
Однако вскоре Амундсен по предложению Нансена отправился в Берген для изучения океанографии. Задачами, имевшими непосредственное отношение к проблемам океанографии, необходимо было заниматься во время плавания на «Фраме», а возможностей для обучения представлялось не так много. Курс читал профессор Бьёрн Хелланд-Хансен, ведущий специалист-океанограф. «Думаю, правильно сразу упомянуть, что никаких знаний на данный момент у меня нет, — написал ему Амундсен, желая пояснить, что покоритель Северо-Западного прохода не боится учиться, — и я прошу Вас считать меня человеком, впервые приступающим к учёбе».
В лице Хелланда-Хансена Амундсен нашёл преданного и понимающего друга.
Два прекрасных месяца, которые я провёл с Вами в Бергене, пролетели слишком быстро [писал Амундсен после окончания курса обучения]. Мы чудесно объединяли дело с удовольствием — а между тем Вы прекрасно знаете, что это талант, который в действительности дан немногим.
Экспедиция по-прежнему оставалась не более чем частным предприятием, о котором знали лишь избранные. Наконец, после окончания океанографических курсов Амундсен раскрыл общественности свои планы на большом вечере Географического общества, проходившем в Христиании 10 ноября. Как он впоследствии написал Гейду, «естественно, что и пятая часть аудитории не поняла, о чём я говорил, но энтузиазм был велик, как и раньше».
Случай, конечно, был исключительный. Ведущая норвежская газета «Афтенпост», рупор новой популярной журналистики, писала:
Чувство причастности к великим делам витало над избранным собранием…
Присутствовали король и почти все члены дипломатического корпуса. Этот день, конечно, надолго запомнят в Географическом обществе — день, когда Руаль Амундсен представил свой план полярного путешествия в неизведанную часть мира!
Амундсен в первую очередь стремился к полюсу. Но хвастаться заранее очень не любил. В прошлый раз он замаскировал своё намерение пройти Северо-Западный проход необходимостью попасть на магнитный полюс, сейчас примерно так же завуалировал планы покорить полюс Северный:
Многие люди убеждены, что полярные экспедиции — это в основном ненужная трата времени и сил. С понятием «полярная экспедиция» у них обычно ассоциируются мысли о рекордах: достичь полюса или очередной самой северной отметки. И в таком случае я заявляю, что полностью с ними согласен. Но хочу, чтобы всем было абсолютно ясно: штурм полюса — не самоцель экспедиции. Главное — серьёзное изучение самого Полярного моря [50] .
50
Таким было название Северного Ледовитого океана до 1935 года. Прим. ред.