Покоритель джунглей

Жаколио Луи

Уязвленный Ауранг-Зеб решил силой проникнуть в странное сооружение, но при первом же ударе киркой о камень она отскочила назад и убила рабочего, исполнявшего приказ правителя-могола. Ауранг-Зеб, усмотрев в случившемся небесную кару, в ужасе бежал. Происшествие, приукрашенное народным воображением, защитило дворец лучше, чем многочисленная и хорошо вооруженная армия.

Распространился также слух, что в определенное время года все Адил-шахи, погибшие от яда или кинжала, а таких было немало, собирались ночью для дьявольских плясок, и тогда в верхних этажах дворца, куда никто не мог проникнуть после смерти Дара-Адил-шаха, видны были огни и мелькали тени.

Никто не знал точной даты этих зловещих сборищ, поэтому с наступлением

ночи жители Биджапура избегали появляться в окрестностях таинственного дворца, и лишь немногие могли похвастаться тем, что видели хотя бы издали ночные пирушки привидений. Но случайные свидетели этих странных явлений говорили о них с такой настойчивостью, что никому и в голову не приходило оспаривать их истинность, тем более что подобные небылицы прекрасно согласовывались с суеверным характером индусов.

Жители Биджапура спокойно спали, не подозревая, какие загадочные и невероятные события должны были произойти этой ночью в старом дворце Адил-шаха.

Ночной сторож, согласно древнему азиатскому обычаю, долго сохранявшемуся у нас как память о наших индоевропейских предках, прокричал на четыре стороны света медленно и монотонно: «Два часа утра! Люди высшей и низшей касты, спите спокойно, ничего нового!» Он собирался было растянуться на тростниковой циновке до следующего часа, как вдруг, случайно взглянув на дворец, не смог сдержать дрожь… Из окон последних этажей, величественно возвышавшихся над верхушками высоких деревьев, пробивались полоски света, отражаясь на темной зелени и усеивая ее рыжеватыми пятнами. Это был не лунный свет, ибо ночная звезда заходила, и густая тень уже укрыла ту часть здания, которую видел сторож.

— Покойники! — прошептал он в суеверном ужасе и принялся бормотать заклинание, отгоняющее призраков и злых духов.

Парализованный страхом, бедняга не мог оторвать глаз от странного зрелища. Впервые он видел нечто подобное, и впечатление было тем сильнее, что до сих пор ночной сторож принадлежал к немногочисленным скептикам Биджапура, которые с сомнением покачивали головой всякий раз, когда разговор заходил о привидениях дворца Адил-шаха. Не то чтобы он не верил в возможность их существования. Во всей Индии вы не найдете ни одного туземца, настолько свободного от суеверий, чтобы он мог возвыситься до подобного отрицания. Просто в течение двадцати лет, как он, заменив отца, исполнял обязанности ночного сторожа, ему ни разу не приходилось видеть ничего особенного в старом здании, каждый вечер возвышавшемся перед ним мрачной, молчаливой массой. Вскоре он заметил — и от этого ужас его еще больше возрос, — что за узкими окнами мелькают тени, на мгновение загораживая свет. Несчастный, хотя и не был трусливее других, почувствовал, что волосы дыбом встают у него на голове и подкашиваются ноги. Он оперся о балюстраду минарета, чтобы не потерять сознание, и продолжал скороговоркой бормотать все известные ему заклинания.

Народные верования индусов населяют небо, землю, леса, воды целым сонмом духов, призраков, гномов, вампиров, которые являются не чем иным, как душами умерших, которым грехи, совершенные во время земной жизни, помешали достичь благоприятного воплощения. Поэтому образование, даваемое людям низших каст, ограничивается тем, что с самого детства им забивают голову бесконечными заклинаниями, пригодными на все случаи жизни и способными отогнать злых духов. Существование индуса заполнено молитвами и магическими формулами, которые должны защитить его от бесчисленных невидимых врагов, постоянно занятых тем, чтобы терзать, изводить его и расстраивать все его начинания.

Через несколько минут, словно в доказательство чудодейственной силы заклинаний, свет во дворце внезапно погас, и огромное здание погрузилось в полный мрак. Сторож, довольный достигнутым результатом, несколько успокоился и стал размышлять о том, что ему делать дальше. Он спрашивал себя, не стоит ли вместо произнесения обычной формулы ударить

в следующий час в гонг и объявить о происшедшем? Но в этом случае не навлечет ли он на себя месть тайных сил и проклятых ракшас, которые избрали дворец местом своих сборищ? Он рассуждал вслух, как делают все трусы, которые черпают мужество в звуке собственного голоса. Вдруг ему показалось, что какая-то тень молча скользнула в соседнюю рощу. Живых он боялся меньше, чем мертвых, поэтому, спрятавшись за одной из колонн минарета и затаив дыхание, стал наблюдать, чтобы убедиться, не обмануло ли его зрение.

Этот ночной сторож, по имени Дислад-Хамед, во время войны за независимость был шпионом на жалованье у англичан. Будучи членом знаменитого тайного общества «Духи вод», он уведомлял губернатора Бомбея о всех решениях, принятых Нана-Сахибом, и следил за раджами Декана, которых подозревали в том, что они хотят присоединиться к восставшим. Теперь же, когда побежденный Нана-Сахиб скрывался от врагов в Нухурмуре, Дислад-Хамед продолжал доносить победителям о тех жителях провинции, которые открыто или тайно принимали участие в восстании. Тысячи людей были убиты по его доносу во время кровавых расправ, которыми англичане ежедневно отмечали свою победу. Дислад был уверен в безнаказанности, ибо слыл за ярого патриота и вел себя так ловко, что никто не подозревал о его предательстве.

Правда, до сих пор он тщательно избегал того, чтобы его доносы касались Биджапура, и город таким образом избежал военных трибуналов, которые переезжали из провинции в провинцию, выискивая и наказывая всякого, кто так или иначе участвовал в борьбе за независимость. Но пришел черед и Биджапура, ибо сэр Джон Лоуренс, вице-король Индии, назначил специальную комиссию, которая должна была действовать именно в Декане в связи с событиями, о которых мы кратко напомним.

Мы знаем, что после окончательного подавления восстания генералом Хейвлоком Покоритель джунглей с помощью марсельца Барбассона и нескольких преданных ему индусов спас Нана-Сахиба во время осады Дели. С тех пор принц скрывался в пещерах Нухурмура, в глуши девственных лесов Малабарского берега, и все поиски англичан оказались напрасны.

Не волнуясь более о судьбе Наны, Фредерик де Монмор де Монморен вернулся во Францию, чтобы добиться у военного суда оправдания и восстановления в правах. Во время отсутствия Сердара Нана-Сахиб оставался в неприступных подземельях Нухурмура под охраной знаменитого Барбассона и четырех индусов, оставшихся верными делу изгнанника: заклинателя Рама-Модели, воина-маратха Нариндры, потомка древних правителей Декана, следопыта Рудры и Сами, верного слуги Покорителя джунглей.

По возвращении Фредерик де Монморен должен был, несмотря на то, что побережье тщательно охранялось англичанами, помочь принцу бежать и отвезти его на один из многочисленных островов Зондского пролива, где он мог бы жить спокойно, не опасаясь мести англичан.

Сэр Джон Лоуренс, вице-король Индии, совершенно потерял следы вождя сипайского восстания. Неоднократно сообщив в Лондон о неминуемой поимке Нана-Сахиба, основываясь на донесениях шпионов, которыми он буквально наводнил Индию, сэр Джон вынужден был признать, что дело нисколько не продвинулось вперед. Последние полученные им известия свидетельствовали о полном провале его эмиссаров. Капитан Максвелл, которому он поручил возглавить поиски, исчез месяц тому назад — что с ним стало, было неизвестно. Говорили, что Кишнайю, вождя касты тугов, услугами которого не брезговал благородный лорд, повесили вместе с большинством его приверженцев солдаты шотландского полка, которые застали тугов в тот момент, когда те собирались принести человеческие жертвы кровавой богине Кали. Все препятствовало планам вице-короля, и тем не менее он должен был любой ценой захватить Нану: речь шла о полном усмирении Индии, которое было невозможно до тех пор, пока принц, первым осмелившийся поднять знамя независимости, не окажется у нею в руках.