Покоритель джунглей
Шрифт:
— Если вы ему позволите.
— Разумеется! Но представляете, какая бы поднялась шумиха. Лучше избежать скандала. Займите его чем-нибудь до двух часов ночи, этого мне вполне достаточно, потом он найдет казармы пустыми.
— Беру это на себя.
— Ну, господа англичане, вы узнаете, почем фунт лиха! Для начала, как сообщил мне посланец де Монморена, мы должны арестовать генерал-губернатора сэра Джона Лоуренса — он в Биджапуре, в сопровождении небольшой охраны. Это было бы прекрасным началом кампании.
— Мой дорогой полковник, уже почти полночь, каждая минута дорога. Если вы хотите забрать с собой двенадцать пушек из казармы и двадцать четыре — с бульвара Шаброля, вам нельзя терять время.
— Я покидаю вас, дорогой друг. Да поможет мне Бог добиться успеха! Я охотно отдам свою жизнь, лишь бы французский флаг развевался над Мадрасом, Бомбеем и Калькуттой.
— Обнимемся, Лотрек. Кто знает, придется ли нам еще свидеться!
Они крепко обнялись и расстались сильно взволнованные.
Полковник вышел в сад, где его ждали капитаны. С принципиальной точки зрения можно осуждать поступки этих людей, но нельзя ими не восхищаться. Они были готовы всем пожертвовать для своей родины, в случае провала палачи Лакхнау, Дели, Бенареса отнеслись бы к ним как к разбойникам с большой дороги. И тем не менее они не колебались, движимые ненавистью к англичанам, которые воспользовались нашими бедами и лишили нас всех колоний, их воодушевляло желание вернуть Франции завоевания Дюплекса.
После ухода де Лотрека г-н Марси отправился на поиски нового полковника, встретил его возле веранды и попросил после окончания вечера зайти к нему в личные покои.
— К вашим услугам, господин губернатор, — ответил старый солдат.
Он явился на свидание без опоздания. Было около половины второго ночи. Все разошлись, вечера, куда каждую неделю приглашались только чиновники, обычно заканчивались именно в это время. Большие балы, на которых присутствовала вся колония, продолжались до рассвета.
Губернатор был один, и Бертье заметил на столе шахматы, сигары и бутылку шартреза. Де Марси ловко сыграл на трех слабостях офицера — любви к ликеру, изготовляемому монахами Изера, к высококачественным изделиям Гаваны и игре, изобретенной в Индии.
— Дорогой полковник, — сказал де Марси, — мне что-то сегодня не спится, и я решил попросить вас составить мне компанию. Я давненько хотел сразиться с вами в шахматы, вы ведь слывете мастером этой игры, что естественно, в сущности, это та же война.
Старый солдат был польщен оказанным ему вниманием и тонкой лестью, партия началась. Де Марси был превосходным игроком, полковник тоже, и скоро, поглощенные своими комбинациями, они перестали слышать, что происходит вокруг. Сам губернатор и думать забыл о расставленной им ловушке, страсть к игре захватила его. Ставка была велика — обладание Индией!
— Шах королю! — вдруг сказал полковник после серии блестящих ходов, когда он, хотя и потеряв ладью и двух коней, запер в углу доски короля своего противника с помощью ферзя, ладьи, оставшегося слона, располагая армией пешек, готовых остановить противника. Удар был нанесен сильный, де Марси грозил мат в три хода. Он обхватил голову руками и погрузился в размышления, стараясь исправить свою ошибку. В этот момент можно было петь у него над ухом, он бы ничего не услышал.
Де Марси и Бертье прислуживал дневальный. Воспользовавшись глубокой задумчивостью губернатора, туземец сделал знак своему командиру и показал ему записку, приложив палец к губам.
Полковник понял, сцепил небрежно руки за спиной, и сипай, проходя, уронил в них записку.
— Мат! — пробормотал губернатор. — Сейчас мне поставят мат! О! Я не могу примириться с поражением, должен же быть какой-то выход.
И он снова принялся изучать возможные комбинации.
Полковник развернул записку, которая была не шире его ладони, и, опустив правую руку под стол, прочел ее, никак не выказав своих чувств:
«Господин полковник, вы обмануты губернатором и полковником де Лотреком, ваш полк дезертирует с оружием и снаряжением,
Капитан де Монталеж»
Записка была от капитана, принявшего батальон сипаев, командиром которого еще четыре часа тому назад был Бертье. Возмущенный поведением губернатора и де Лотрека, готовых погубить карьеру его бывшего начальника, капитан нашел способ предупредить его.
Бертье спокойно, словно на параде, сунул записку в карман. Его назначение состоялось, это все, что ему требовалось. Кстати, он разгадал смысл необычного приглашения де Марси.
Губернатор сделал ход. Бертье нарочно допустил грубую ошибку, и де Марси, взяв его ферзя, радостно воскликнул:
— Ваша очередь, полковник, шах королю!
— Я проиграл, — ответил полковник, вставая.
— Куда же вы? — воскликнул удивленно губернатор. — А реванш?
— Вы дадите мне отыграться через час, если у вас еще будет желание, — холодно ответил Бертье. — Но прежде я должен урезонить г-на маркиза де Лотрека, который принимает меня за старого дурака.
— Что вы такое говорите, мой дорогой Бертье? — спросил губернатор, внезапно покраснев.
Старый полковник повторил фразу, отчеканивая каждое слово, направился к двери и резко распахнул ее.
Сипай, находившийся у входа, преградил ему путь штыком.
— Что это значит, Сами? — спросил старый солдат, дрожа от гнева.
— Приказ моего капитана! — ответил бедняга, не отступая.
— В чем дело, черт побери?
— Письменный приказ губернатора, — отозвался капитан де Монтале, появившись, в коридоре.
К этому нечего было добавить. Власть губернатора безгранична, и все отступают перед его письменным приказом.
Бертье обернулся.
— Итак, господин губернатор, вам не довольно того, что вы посмеялись надо мной, вы хотите меня еще обесчестить? Вот, прочтите! — он бросил де Марси вторую часть полученной им телеграммы.