Покров Тьмы
Шрифт:
Те, кто помог Мариэль подняться стояли рядом. Это были Малвель и Резхарас. Тут же была и Дэйелис. Она, уронив лицо в ладони, сидела на коленях. Мариэль, еще не зная от чего страдает дочь. Бросилась ее утешать.
А потом снова посмотрела в огонь. Там, объятый пламенем, лежал Фаолин. Нет! Мариэль бросилась к нему на помощь. Но ее остановил Резхарас, схватив за запястье у самой границы огня. И в тот момент, когда Малвель рывком оттянул ее в безопасность, из стены вырвалось щупальце пламени и утащило учителя в гущу огня.
Потеряв самообладание, плохо соображая,
Окутанная огнем, она не могла пошевелиться. Он жалил и прожигал ее насквозь, заставляя кричать от боли. Ожоги вздувались и лопались, разбрызгивая кровь.
Раскат грома и крик. Вспышка.
— Мариэль!
Крик застыл в высохшем горле. Ее собственный крик, разбудивший ее. Он леденил душу и все еще вырывался из груди. Болят вцепившиеся в одеяло руки. Болит голова…
— Мариэль, успокойся.
За окном — ночь. Шторм все еще не утих. Грохот волн и гром нарушали тишину. В камине тускло поблескивают угли. Нет огня, нет пожара. Гладящая ее щеку рука пахнет морем, новым пергаментом и скошенной травой. Не кровью.
— Фаолин…
— Это был всего лишь сон. Все хорошо.
Мариэль все еще дрожит, ласково поглаживая живот. Она и малыша разбудила своим криком.
— Фаолин, я…
— Спи, Мариэль. Я рядом.
— Фаолин, я не видела кошмаров с тех самых пор, как попала в плен к Фулдуру. А этот сон так похож на тот…
— Все хорошо. — Повторил Фаолин, нежно обнимая ее. — Пока я рядом, тебе нечего бояться.
В тот раз кошмар был вещим. Что если и сейчас это предупреждение?
Мариэль не могла снова уснуть, глядя на тлеющие в камине угли. Теплое дыхание Фаолина касалось ее шеи, шевелило волосы, щекотало ухо. Снова прогремел гром и комната на миг озарилась светом молнии.
— Фаолин?
— М?
— Мне страшно.
— Это все скверные воспоминания. — Прошептал он ей на ухо. — И скверная погода. Спи.
Но тревожные мысли роились в голове, не желая униматься. Фаолин почувствовал ее тревогу. Сел, облокотившись на спинку кровати. Его палец опустился на переносицу Мариэль. Мягко, почти невесомо, он гладил ее от кончика носа к центру лба. Фаолин тихо прокашлялся, прочищая горло. И по комнате разлилась нежная мелодия мягким альтом. Он пел колыбельную, под которую когда-то засыпала Дэйли, будучи еще совсем ребенком.
Глава 2. Лучший фехтовальщик
Невообразимый шум заполнял все помещение и был слышен даже на соседней улице. Из-за него нельзя было расслышать даже собственный голос. Что бы кому-то что-то сказать приходилось перекрикивать гомон, а что бы разобрать ответ собеседника в общем гвалте, надо было как следует напрячь слух.
В трактир вошел тощий человек в компании двоих товарищей и девушки. Устроившись за одним из немногочисленных свободных столов и почти не прерывая беседы, он заказал выпивку и жаркое. Узкие плечи его укрывал красный плащ, украшенный золотистыми чешуйками. На шее ожерелье, напоминающее клык дракона. Мужчина явно гордился своими украшениями, так как выпячивал грудь и поигрывал плечами, что бы чешуйки переливались в свете ламп, как только замечал на себе заинтересованные взгляды незнакомцев. Он непристойно обнимал девушку, которая поигрывала его ожерельем, и провожал похотливым взглядом девушек, разносящих еду. А товарищи о чем-то его расспрашивали, на что он отвечал с явным удовольствием и жаждой дальнейших расспросов.
До ушей, сидевшего в темном углу зала человека, долетел обрывок фразы:
— Быть того не может! Чтобы ты, — Один из товарищей тощего мужчины, коренастый и лысеющий, сделал глоток пива, — чтоб ты и дракона завалил!
— Говорю тебе, брешет засранец! — вторил ему второй товарищ — полноватый мужичек, с густой неухоженной бородой.
— Сам засранец, идиот! А не веришь — вот она все своими глазами видела! — Тощий человек дернул девчонку, и та энергично закивала, оторвавшись, наконец, от украшений своего спутника. — А это, — он погладил длинными пальцами золотые чешуйки на своих плечах, — доказательство и мой сувенир с того не легкого боя.
Скрытого в тени странника заинтересовала эта беседа, но, как назло, в зал ввалились еще гости, и шум усилился.
Мимо прошла разносчица. Она едва заметно поежилась, взглянув на него. Один вид странника внушал необъяснимые чувства. Такие, что одним словом их эта девушка описать не могла. Но этот человек словно внушал окружающим остерегаться чего-то. Не его самого, а чего-то другого. Он будто говорил «бойся сделать это». А сам странник ничем не отталкивал людей от себя. И, если приглядеться, то ничем от других не отличался. Его лицо было скрыто капюшоном, его поза была расслабленной. Можно было решить, что этот человек просто отдыхает с долгой дороги. Но девушка подозревала, что он тут не просто проездом. От него разило загадочностью, и эта загадочность манила, вызывала непреодолимое желание снять капюшон и заглянуть в глаза.
Разносчице за время работы не редко встречались одинокие странники, предпочитающие тот самый темный угол или кресло у камина. Бывали и такие, кто скрывал свои лица под капюшонами. Но этот, хоть на первый взгляд и не отличался от других, все же имел в своем образе что-то необычное.
Интересно, из каких он краев, рассуждала девушка. Она встречала и людей из Фрикарда, и эльфов Вакрохалла. Не говоря уж о людях со всех сторон Джевелии. Всех их можно было различить по акценту, по одежде и даже по предпочтениям в еде. Он же не был похож ни на кого и в тоже время походил на всех сразу. И почему он так манит?
Очередной рейс с подносом полным пивных кружек провел ее мимо того самого стола. Свечи на подоконнике почему-то не горели. Это она не доглядела, или он их специально потушил?
Найдя повод, чтобы подойти и разглядеть загадочного гостя, она взяла зажженную свечу, и с невозмутимым видом направилась к нему.
— Не надо. — тихий низкий голос был хорошо слышен во всем этом шуме. Человек не поднимал на девушку взгляд и она не смогла заглянуть под капюшон. — Мне не нужен свет. Лучше принеси еще одну пинту.