Покровитель для оторвы
Шрифт:
— Прости…эм…
— Андрей, — Андрей все еще сжимает мою руку и поглаживает запястье большим пальцем.
— Андрей. Понимаешь… — я совсем не знаю, что надо сказать. Под напряженными воинственными взглядами я пугаюсь. — Я разбила телефон и симку.
Он вздыхает. Но мне так не хочется его обижать.
Поэтому просто подаюсь вперед и целую парня в щеку. Его ладонь ложится мне на спину. Но я ловко сбегаю от его объятий.
— Ты знаешь, где я живу, — подмигиваю ему, успев заметить краем глаза, как
Андрей кивает.
— Приедешь — посигналь и я выбегу.
— Договорились, сестренка, — он подмигивает мне в ответ. Озаряя все вокруг озорной улыбкой.
Я прям слышу, как у кого-то скрипят зубы. Только бы не стер до корней…
Выскальзываю из ладоней Андрея, киваю Ржавому, которому уже что-то выговаривает «бабуля» и со всех ног лечу к подъезду.
Только бы успеть…
Не успела.
— Ты в своем уме? Я поднял половину Москвы на твои поиски, а ты катаешься с… байкерами, — презрительно выплевывает Дмитрий, перехватив меня на половине пути. — Ты…
Поток его возмущения обрывается на полуслове.
— Кровь.
— Что? — не улавливаю суть.
— На тебе кровь, — его глаза расширяются. — Ты…
— А, забей. Это не моя, — я выдергиваю руку из его ладони и, послав на прощанье байкерам воздушный поцелуй, скрываюсь в подъезде…
Глава 11
Осторожно крадусь по коридору, боясь случайно натолкнуться на «бабулю». Она все еще на меня дуется.
Ну подумаешь, чуток добавила цвета в будничную серость и своим волосам. Ну сбежала от рассвирепевшего Димы. Вообще он сам виноват, не надо было на меня рычать.
Ну покаталась по ночной Москве с байкерами.
А она уже целую трагедию разыграла. И это я еще умолчала про карманника с дружком и про порешенного Рыжего.
Осторожно делаю шаг и замираю. Сердце заходится в груди.
Вот она, заветная дверь. Я знаю, что он за ней.
От этого становится не по себе. Ладошки потеют. А мне не хватает дыхания.
Закрываю глаза и резко стучу в его дверь.
Все, теперь бояться поздно. Но почему-то все равно страшно.
Кровь набатом стучит в висках.
Секунды тянуться томительно долго. Одна, две… Но за дверью ничего не происходит.
Снова поднимаю руку и стучу громче. Сама пугаюсь громкого звука и отступаю на полшага назад. Оглядываюсь.
За дверью по-прежнему тихо.
Стою в полутемном коридоре и решаю, как поступить.
Подаюсь вперед и начинаю барабанить в дверь. Мне надо поговорить с Димой сейчас!
В ответ опять давящая тишина. Я прикладываю ухо к двери и пытаюсь прислушаться.
Тишина.
Блин! Мне очень надо! Не знаю, как решаюсь на это, хватаюсь за ручку и поворачиваю ее.
Тихий
Большая светлая комната, строгая мебель и темные тона в мелочах.
Все лаконично, очень в Димином духе.
Первое, что бросается мне в глаза — это огромная двуспальная кровать. При взгляде на нее вздрагиваю, кровь огненной волной проходиться по телу и замирает болезненным спазмом где-то между ног.
Перестань, Люся. Тебе нельзя об этом думать!
Делаю шаг вперед. Оглядываюсь. Дмитрия нет. Но за еще одной дверью шумит вода.
Дима в душе.
Подхожу к кровати и с размаху навзничь плюхаюсь на нее.
Блин! Что-то не очень мягкое тычет мне в спину!
Переворачиваюсь на живот. Вот блин!
Шторы приспущены, и комната погружена в полумрак. На темном покрывале я не заметила подготовленный к выходу строгий костюм. А поверх него лежит бархатная бирюзовая коробочка.
Подхватываю ее.
Хм… Интересненько. Открываю и замираю от огромного и безвкусного кольца.
Огромная стекляшка окружена россыпью розовых камушков, а по внешнему кругу ещё и белыми «брюликами».
Вынимаю колечко из коробочки, чтобы лучше разглядеть. И где только Дима взял это барахло?
Внутри выдавлено «Тиффанико». Что это за «Тиффанико»? Это что, имя его бабы? Очень странное.
— Что ты здесь делаешь? — гремит где-то совсем рядом.
Подпрыгиваю от неожиданности. Колечко как в сказке выскальзывает из моих рук и катится по покрывалу, падает с кровати вниз и, громко звякнув, несколько раз подпрыгивает.
— Я? — это старая детдомовская привычка отвечать вопросом на вопрос, пока придумываешь отмазу.
— Ты, Екатерина, — Дмитрий лишь в одном не сильно огромном полотенце на бедрах нависает надо мной.
По темным волосам струятся капли, соскальзывают на его обнаженную широкую грудь. Скользят вниз, обрисовывая каждую мышцу. Собираются вместе и ускоряются, струясь по каменному прессу, и исчезают там, где начитают завиваться темные волоски.
Сглатываю. Слишком опасно. Слишком близко. Слишком горячо. Надо что-то сказать, посмотреть Диме в глаза, но я никак не могу оторваться от все новых и новых капелек воды, что пропадают под низко висящем на бедрах полотенце.
— Екатерина!
Я вздрагиваю и скатываюсь с кровати. Что-то в моем перемещении не сходится, и я со всей дури грохаюсь на пол.
— Бля…
— Екатерина! — уже почти ревет Дмитрий.
Я поднимаю взгляд и снова сглатываю. Прямо перед моими глазами стоят две мощные ноги. Мокрые темные волосы, мощные икры, большие колени, бедра… Все самое интересное скрыто под поленцем. Но я могу поклясться, что видела, как оно дрогнуло.
Низ живота сжимается в спазме.
— Что ты здесь делаешь?