Покровитель для оторвы
Шрифт:
— Он врач или маньяк? — спрашиваю я, доставая из чемодана какой-то страшный хирургический инструмент, значения которого я не знаю.
Ответом мне служат веселые смешки.
— Мы не уверены, — выдает «пожилой» байкер.
Я больше не допытываюсь, обрабатываю поочередно все раны спиртом и йодом, обкалываю лидокаином и начинаю шить.
Не знаю, сколько у меня на это уходит времени. Я стараюсь сделать все аккуратно.
Рядом попеременно дежурит кто-то из байкеров, поднося воды
— Готово! — отрезаю ножницами пластырь и фиксирую последнюю повязку.
Потягиваюсь и охаю от боли. Все мышцы свело.
— Пойдем, девочка, переговорим, — ко мне почти вплотную подходит отец Рыжего. Вздрагиваю от его хмурого взгляда. Оборачиваюсь, но остальные мужики старательно на нас не смотрят.
Ну, вот и пришла пора расплачиваться…
— Атас! — в помещение влетает тот байкер, что ушел в аптеку.
— Что случилось? — лицо «пожилого» приобретает озабоченное выражение.
— Девчонку ищут!
Я замираю на месте. Бред какой-то! Кому я нужна?
— В аптеку менты заходили, показывали твою фотку.
— Ты бредишь, — отмахиваюсь я.
— Нет! — он достает из кармана распечатку.
С мятой бумаги прямо на меня смотрит мое изображение. Фу, какое страшное. Неужели не было поприличнее?
— Дай сюда, — выхватываю листовку. А байкеры толпой окружают меня.
— Пропала Екатерина… бла-бла-бла… была одета… чего? Что, брюки реально Гучи? — я отрываю удивленный взгляд от листовки и осматриваю свои штаны.
— Дай, — листовку перехватывает Саныч. — Ищут родственники, обладающего информацией просят позвонить в полицию или лично Дмитрию Александровичу Исаеву.
— Господи, — закатываю глаза. — Всего несколько часов прошло, а он уже панику поднял…
— Пошли, — неожиданно громко гремит приказ.
Поднимаю удивленный взгляд на отца Рыжего.
— Ржавый… — начинает было Саныч.
И тут я только замечаю, что байкер реально не просто рыжий, а с темно — ржавым отливом.
Мужчина вскидывает руку в предупреждающем жесте. И Саныч замолкает. Остальные не решаются ему перечить.
Я поднимаюсь и скидываю плед, что заботливо опустили мне на плечи мужчины.
— Держи, — мне в руки прилетает громоздкий шлем.
— Зачем?
Теперь очередь Ржавого закатывать глаза.
— А ты без шлема собралась на мотоцикле нестись?
— Я? Нет…
— Идем, надо тебя вернуть родственникам, пока полиция сюда не додумалась заглянуть.
Сердце глухо стучит в груди, ощущаю облегчение. Я что реально считала, что он меня сейчас порешит? Прислушиваюсь к себе. Да, реально считала.
Неожиданно меня сгребают в охапку.
— Береги себя, сестренка, — басит Саныч.
Остальные похлопывают меня по плечу в знак поддержки.
— Спасибо, —
— Ну тише, сестренка!
— Идем, — почти резко обрывает прощание Ржавый. И в это раз я с ним согласна.
— Я с вами, — подмигивает мне и подхватывает свой шлем тот, который гонял в аптеку.
Вы когда-нибудь ездили по ночному городу на байке? Нет, не гоняли. А именно ездили. На чоппере, огромном, мощном и удивительно красивом.
Темное небо озаряется десятками, нет сотнями ярких огней. Темные монолитки, словно огромные многоглазые чудовища смотрят на вас желтыми окнами. Холодный осенний ветер пробирается даже под кожанку, что надели на меня байкеры.
Но мне все равно хорошо. Спокойно и свободно. Словно я птица.
Прижимаюсь щекой к прохладной кожанке «молодого» байкера и крепче обхватываю его за талию.
Но все хорошее быстро заканчивается.
Движок мягко урчит на повороте. Яркий свет фар освещает «наш» двор.
Не успеваю соскочить с мотоцикла, как рядом возникают темные фигуры моих провожатых.
— Девочка, — негромко зовет меня Ржавый. — Имей в виду, теперь ты для нас как сестра. А «Волки» слов на ветер не бросают.
Неуверенно киваю.
— Ты знаешь, где нас найти. В любое время и по любому вопросу мы ждем тебя у себя.
Киваю уже увереннее. Собираюсь развернуться, как второй байкер ловит меня за руку и настойчиво притягивает к себе.
— Запиши мой номер, — говорит он вкрадчиво. — Выберемся, покатаемся.
Не успеваю ответить, как нас обливает ярким светом фар. Темная иномарка с визгом останавливается практически перед нами.
— Эй, полегче! — возмущенно кричу я водителю.
Хлопает дверца.
— Екатерина!
Я вся сжимаюсь от презрительно-ледяного женского голоса и таких же ледяных глаз.
— Привет, — неловко машу рукой, не зная, что еще сказать.
— Что ты здесь делаешь? — «бабуля» берет себя в руки и обдает презрением еще и байкеров за компанию.
— Любуюсь ночной Москвой, — ляпаю первое, что пришло мне в голову.
— Екатерина!
И снова втягиваю голову в плечи. Этот голос злее и опаснее, чем голос «бабули». Поднимаю взгляд. С другой стороны от машины застыл Дмитрий.
Его широкоплечая фигура напряжена, ладони сжаты в кулаки. Могу поспорить, что ноздри его трепещут, а желваки ходят ходуном.
— Марш домой!
Лишь фыркаю в ответ. «Домой»! У меня нет дома!
— Екатерина, — отчетливо слышу предупреждение и плохо скрываемый гнев в его голосе.
— Сейчас, только с братишками попрощаюсь, — говорю, а сама слышу возмущенный вздох Нелли Эдуардовны.