Покровитель для оторвы
Шрифт:
Радостно потираю ладошки под накидкой.
Еще пара часов проносится. Я сижу как на иголках.
Не успевает девушка промыть мои волосы от осветлителя, как я уже тащу ее к креслу продолжать покраску.
Ее лицо снова удивленно вытягивается, но она молчит.
Баночки, тюбики и флакончики выстраиваются в ряд. На свет извлекаются весы.
— А это что? — я заглядываю ей через плечо.
— Это краска.
— А цвет какой?
— Нордический блонд.
— А это? — тычу пальчиком
— Это пепельный блондин, — она пытается быть милой. Но я замечаю в зеркале судорогу, которой сводит ее лицо от фальшивой улыбки.
— А это что? — продолжаю атаку, прикидываясь полной дурой.
— Это корректор желтизны, розовый, как вы просили.
— А вот это?
— Это тоже корректор, только фиолетовый. Я их смешаю для более ровного цвета.
— Круто! А вот это? — придвигаюсь ближе и «случайно» задеваю огромную бутылку с густым белым содержимым.
— Это окислитель. Ай! — восклицает девушка и пытается ее поймать. Но поздно.
Бутылка летит на пол и целый литр дорого окислителя растекается некрасивым пятном по полу и драпирует брызгами все вокруг.
— Простите, — я пытаюсь изобразить сожаление. Но у меня всегда плохо получалось. И сейчас не получилось. Потому что девушка смотрит на меня почти с ненавистью.
— Ничего, — бурчит она сквозь зубы. — Сядьте, пожалуйста, на кресло. Я сейчас все уберу и мы начнем!
Понимающе киваю. Но стоит ей развернуться и сделать пару шагов, как я молнией бросаюсь к столику. Хватаю одноразовое полотенце и делаю вид, что пытаюсь вытереть окислитель.
А сама другой рукой выдавливаю в миску с краской розовый корректор.
Как там говорила Катя, один сантиметр пасты, максимум два? Значит мне надо сантиметров пять-десять. Да, десять будет самое то.
Отбрасываю тюбик в сторону и, оглядываясь, давлю фиолетовый. Пусть будет!
Где-то хлопает дверь, и я стрелой несусь на кресло.
Стоит мне устроиться и расправить накидку, как рядом возникает моя парикмахерша и уборщица.
Обе смотрят на меня хмуро, приклеив к лицу вымученные улыбки.
Уборщица быстро ликвидирует устроенный мной погром, а Марина принимается за мои волосы.
Еще час пролетает незаметно.
— Пойдемте смываться.
С удовольствием.
Глава 8
По пыхтению и тихим ругательствам девушки понимаю, что все прошло как надо.
Замираю от нетерпения. С тюрбаном на голове усаживаюсь на кресло. И жду, жду, жду…
Именно в этот момент из кабинета выплывают две дивы: хозяйка салона и Нелли Эдуардовна и направляются к нам.
— Ну как у вас дела, Мариночка? — надменный голос хозяйки никак
— Я… у нас… в общем… — девушка мнется.
— Марина, не тратьте наше время, — не выдерживает «бабуля».
Девушка обреченно вздыхает и практически срывает полотенце с моей головы.
Наступает долгая минута звенящей тишины.
Кажется, что взгляды всех присутствующих в салоне обращены на мою персону.
А я что? Я ничего…
— Нелли, дорогая, только не переживай! Мы все исправим! — звучит успокаивающе голос хозяйки.
— Что это такое? — голос «бабули» звенит от гнева и негодования.
Вижу в зеркале, как округляются ее глаза и дрожат губы.
Перевожу взгляд на свои волосы. У самых корней они окрасились в глубокий розовый цвет с фиолетовым отливом. «Фуксия» или что-то типо того.
Дальше цвет плавно размывается в ярко розовый, даже маске до такого было далеко. А кончики остались, как и были нежно-розовыми.
Получилась такая Мальвина с розовым фильтром.
Круть! А что? Мне нравится!
— Я не понимаю, как… — мямлит Марина. — Наверное, когда Екатерина… Я… когда упал окислитель граммовка сбилась…
— Упал окислитель? Случайно? — Нелли Эдуардовна быстро ухватывает суть и награждает меня убийственным взглядом.
— Ну…да… — Марина снова мямлит. — Его Екатерина случайно задела.
— Спасибо, — обрывает ее на полуслове «бабуля». А меня обжигает ее пылающий яростью взгляд.
Я кожей чувствую, что она поняла, кто виноват в этом окрашивании.
Блин, Марина, ты не могла виновато помолчать.
— Неважно, дорогая. Все поправимо, — пытается смягчить ситуацию хозяйка. — Марина!
Но девушка не шевелиться. Стоит как вкопанная и отводит взгляд.
— Да. Но не сейчас, Маргарита Михайловна, — почти шепотом возражает девушка.
— Что? — тонкая бровь ползет вверх, как бы удивляясь, что ей кто-то перечит.
— У Екатерины тонкий волос. Мы его уже обесцветили и тонировали. Нового обесцвечивания он не выдержит. Мы просто сожжем ей волосы. Надо подождать.
— Сколько? — почти хором выдыхают женщины.
— Не меньше двух недель, иначе…
— Мы поняли, — резко обрывает ее Нелли Эдуардовна.
Она больше не смотрит на меня. Ее осанка идеальна. Она стоит, вытянувшись в струнку, и смотрит прямо перед собой.
Ее подбородок гордо вскидывается. Она разворачивается на каблуках и достает телефон.
— Дмитрий, дорогой. Отвези Екатерину домой. Я? Нет, я с вами не поеду. Да, собиралась… Но планы поменялись… У меня сегодня дела.
Не оборачиваясь ко мне и ни говоря ни слова, она подхватывает пиджак, кивком прощается с хозяйкой салона и выплывает наружу.