Покровитель для оторвы
Шрифт:
— Так помощник или опекун?
— Да тише, — Саныч наклоняется вперед и кладет бородатый подбородок на сцепленные ладони.
— Должен быть помощник, а по документам опекун и распорядитель. Без его ведома я не могу пользоваться деньгами и имуществом. Только с его разрешения. Я не могу ничего продать и даже снять денег в банке не могу. За все мое движимое и недвижимое имущество отвечает Дмитрий Александрович.
— Ни хрена себе…
— Да тише ты, — опять гремит Саныч. — И долго
Горько вздыхаю.
— До того момента, как сам не определит, что я смогу распоряжаться деньгами.
— То есть никогда, — подводит итог «безымянный» байкер.
А я опять тяжело вздыхаю.
Неожиданно входная дверь с грохотом распахивается.
На пороге замирают трое парней.
Крупные фигуры, кожаные жилеты. Тот, что в центре так набрался, что не стоит на ногах. Двое других практически тащат его на себе.
— Кто это? — спрашивает хмуро один из них, пронзая меня недобрым взглядом.
— Это… — «безымянный» громила делает паузу и оборачивается ко мне, представляя мне самой себя представлять.
— Люся, — выдаю я рефлекторно.
— Свали, Люся, — зло сплевывает второй пришедший.
Подскакиваю с дивана и шагаю на выход. Надеюсь, в этот раз я обойдусь без приключений.
— Стой! — командует Саныч. — Ей некуда идти.
Замираю на месте, боясь поднять глаза и увидеть ненависть в глазах пришедших.
В ответ слышу неясный стон. Слишком знаком мне этот стон! Это профессиональное.
Быстро поднимаю голову, взглядом прохожусь по троице.
У двух мужчин по краям лица уставшие, обеспокоенные, но живые. А вот тот, что по середине… Холодный липкий пот стекает ручейками по его вискам. Он необычайно бледен. Все его силы уходят на то, чтобы держаться за товарищей.
— Что случилось? — требую ответа. Не важно, что я женщина, в первую очередь я фельдшер. Ну почти. Я вообще то акушерка. Но это мелочи в такой ситуации.
— Гуляй, девочка, — огрызается один из пришедших.
— Нет! — заявляю я резко. — У вашего товарища внутреннее кровотечение.
— Чего?
— Он бледный, с него градом катиться пот, он дышит через рот. Что случилось? — пока говорю, забираю волосы в хвост.
Саныч и «безымянный» перехватывают раненного и укладывают его на диван.
Двое здоровых байкеров переглядываются. Тот, что постарше кивает и второй начинает рассказ.
— Рыжий что-то не поделил с мужиками в баре. Те были не правы, но Рыжий на досрочке, ему нельзя попадаться. Мы вроде вопрос замяли, извинились, по рукам хлопнули. Пока мы отвлеклись, Рыжий решил сходить покурить, там они его и встретили. Трое на одного, да еще и с ножами.
Он замолкает.
Я подхожу к бледному парню, растянувшемуся
— Твою мать, — вырывается у меня.
На его теле три колотые раны. Расположение удачное. На первый взгляд ничего жизненно важного задеть были не должны.
— Надо вызвать скорою.
— Исключено, — отрезает самый «пожилой» из байкеров.
— Он потерял много крови. Надо зашить раны, — я осторожно, под стон пострадавшего исследую края одной из них.
— Он на УДО. Скорая вызовет полицию, а те не станут разбираться, что Рыжий был не виноват. Я не могу позволить ему снова сесть в тюрьму.
Поднимаю на мужчину удивленный взгляд.
— Он — мой сын.
— Он умрет… — пытаюсь вразумить его.
— Он умрет в тюрьме. Слишком многим он встал там поперек горла.
Мысли в голове несутся с бешеной скоростью. Ощущаю себя доктором Стренждем, просчитывая множественные варианты, пока четверо здоровенных бородатых мужчин с тревогой смотрят на пятого.
— Мне нужна водка, — выдаю я в давящей тишине. И тут же в моей руке оказывается целая бутылка.
Откручиваю пробку и делаю большой глоток.
Рядом раздает удивленный вдох, смешок и громкие хлопки.
— А вы ждали, что я начну его водкой поливать? — отставляю бутылку в сторону и закатываю рукава дорогой шелковой блузы.
— Ну…
— Быстро в круглосуточную аптеку: нужны стерильные марлевые салфетки, много, бинты, пластырь, перекись и спирт, хирургические иглы и шовный материал и антибиотики.
— Это все? — скептически вскидывает бровь «пожилой» мужчина.
— Вообще-то нет, — я снова поднимаю футболку на раненном. — Еще нужна капельница и растворы.
— Ты уверена, что мы найдем в круглосуточной аптеке иглы и нитки?
— Шовный материал, — поправляю его. — Нет, не уверена. Но другого предложения у меня нет. Если вы знаете, где все это достать…
— Я знаю, — «безымянный» радостно улыбается. Все лица обращены к нему. Но он уже несется в соседнее помещение.
Не проходит и минуты, как он тащит металлический чемоданчик с красным крестом на боку.
Я такие в колледже видела только в медицинском музее.
— Вот, — он ставит свою добычу на стол и открывает.
Не смотря на раритетность чемодана, начинка у него весьма современная. Тут находится почти все, что надо. За остальным срывается молодой байкер.
— Откуда? — бросаю я, вскрывая упаковку с перчатками.
— Кулибин, — выдает байкер неизвестное мне имя. А вот все остальные понимающе улыбаются и выдыхают с облегчением.
— Кто это?
— Это наш товарищ. И у него есть все.