Покупатель пенопласта
Шрифт:
***
Ебанутые бабы в шубках и с зонтиками зимой.
***
У меня нет денег, они мне не нужны, – звучит как молитва.
***
Интересно бывает поразмышлять над нравственными устоями постсоветского общества, СССР развалили, а с морализаторством расставаться не хотят, сидят на жопе целый день, перекладывают бумажки из папочки в папочку, продают что-то по телефону и еще, бляди, морали читают: «Ты чего курьером-то пришел, такой молодой? Ручками работать не хотим?» – «Да мне и ножками незападло», – отвечаю, а сам думаю: тебя ебет вообще, тебе курьер нужен или пенсионер с кардиостимулятором? Пенсионер бы тебя, наверно, сука, устроил; сидишь, жопу свою коровью наращиваешь, и еще место тебе в метро уступай потом, блядина, свинорылая! Напишут, твари, «частичная занятость» и «работа подходит для людей с ограниченными возможностями» и думают, к ним инвалиды в очередь выстроятся. Хотят, чтоб инвалиды у них по Москве носились, а ты охуел, пришел такой молодой?! Мне надо было, видимо,
***
«Курьерка сейчас вся на «андройде»» – сказал тут один так, будто «курьерка» – это побегушки какие-то развеселые, а между тем работа она и есть работа, попробуй сам, потом пизди; сидит, сучара, на очке с утра до вечера и пиздит еще.
***
В общем, когда не хочешь встраиваться в систему: торговать, консультировать, наебывать, за это приходится расплачиваться жалкой, низкой зарплатой (извините, блядь, за тавтологию) и еще и выслушивать наставления от мудаков с жопами от усидки как у макак павианов.
***
И о какой еще сраной свободе вы все думаете, креативный класс, европейцы хуевы? Если человек с бородой вас уже не устраивает, почему вообще вы смеете брить всех под себя, стадо поганое? Если в каждом из вас живет и царствует фашист.
***
Мимо проехал красавец-трамвай,
Мужик кулаком бабе в ухо заехал.
С утра в голове моей черничный Карвай,
И сыпется мелочь в кармана прореху.
Люди ждут, идут и стоят,
Прыгают, катятся и падают люди,
И шапки зимние ушами торчат,
И во рту закипают от радости слюни.
Картонки, коробки, задницы, санки,
И сыпется шерсть от старой болонки,
Катаются люди на льдистой каталке
И льют на снег воду из ржавой колонки.
Убитые вечером радости дня,
Латает маманя коленки разбитые.
Мы будем кататься с тобой допоздна,
Ведь мы давно не дети наивные.
Мы знаем, что хуже наказания нет,
Чем исполнять других приказания.
И не сносить мне казенных штиблет,
Если не прав я в своем осознании.
***
По телефону завлекает сладкоголосая милая женщина с восточным акцентом, а встречает перед собеседованием запертая решетчатая дверь и быдловатый охранник с сомьим лицом позднего дауна, обращающегося к тебе тоном надзирателя. Несмотря на то, что прибыл я вовремя (с запасом), меня он предостерег торопиться и посоветовал подождать, пока все «стадо» соберется, а то для одного меня собеседование слишком жирно проводить (западло, то есть). Из-за решетки доносятся какие-то голоса по громкоговорителю, как это бывает в фильмах про тюрьму будущего, в общем, странно все это. Да что там говорить, когда элементарно не приглашают присесть в ожидании (там, впрочем, и негде), стой, как баран, и жди, пока вызовут. В общем, мне за решетку эту расхотелось, и я ушел, не дождавшись собеседования, и зря только потратил время на каких-то жутко загадочных козлов. Возможно, там режут и продают потом на органы в Израиль.
***
Сердце радостью обливается, когда видишь, что еще один небесталанный писатель постов на ночь (или с утреца, перед тем, как на работу выбежать), покинул знатную ниву сию, умолк. Еще недавно ты регулярно видел в ленте его пророческие послания, читал, вдохновлялся, поругивал, поощрял лайками и перепостами, и вот тебе раз – нету его, сбежал с синюшного поганого Фейсбука. И радостно, весело на душе, ибо одумался еще один (или одна, что реже), дернул себя за обезьяний хвост, пристыдился и сохранил недорастраченное сердце свое. Или взял хотя бы передых. Ведь нельзя же так конвеерно за шедевром шедевр выдавать, устыдитесь, граждане, это ведь… Я даже не знаю, с чем сравнить, со скрытой камерой в туалете? Как детей отучают грызть ногти, как отучают их тискать пиписьки, так и вы отучайте себя от вычурного этого онанизма: ежедневно залазить в безмятежно (обманчиво) синий океан ФБ, готовый поглотить вас вместе с вашими чувствами, что вы доверчиво волочете сюда в узелке своих мыслей, кривляясь. Именно кривляясь, потому что каждый здесь рано или поздно начинает кривляться, вставать в позы (хорошо, если не раком), напускать пафоса, серьезности, там, где ей не пахнет, или просто самоумиляться под шумок притихших комментариев. В общем, сплошное самолюбование и чрезмерно завышенный стиль, там, где сгодилась бы одна простецкая реплика подвыпившего обывателя, но лай лайков в ответ! От таких же непослушенцев с не отбитыми линейкой неспокойными руками под одеялом. Чтоб я писал сюда? Да упаси Бог! Чтоб и без того выпученный торчал из каждой строчки фаллос? Увольте-с.
P.S. Уж лучше я буду беспомощно подписывать петиции через одну.
***
Приятно обедать за одним столом с человеком из народа, наблюдать его здоровое круглое лицо, не лишенное азартного румянца; слушать, как звонко трещит хрящами за его кряжистыми крепкими ушами. Видеть трудовой пот на лбу. И не смеюсь я, отнюдь! Такой человек ценит еду как жизнь. Он не оставит на тарелке недоеденное, нежно соберет хлебушком всю остатнюю сладость и – ням ее в рот! О, эти рабочие руки, о, эти, как сосиски, пальцы! И такое бережное отношение! А вы? Сидите слюнявите вилку, перебиваете пищеварение пустой праздной критикой пищи, о, кощунство! «Эта котлетка так себе» – мусолите вы на зубах говядину. Чего?! Что вы там ковыряете, что вы там нашли?! О, боже, глаза б мои не смотрели, куда, куда приятнее сидеть в столовой за одним столом с каким-нибудь охранником из-под Великого Новгорода или с негром из Южной Африки. Видели вы, как такой негр чистит мандарин, как бережно обдирает его черными пальцами? О, пресыщенные!
P.S. И уже традиционное мое – европейцы хуевы!
***
Все-таки успел до Нового года сходить на «28 панфиловцев». Для меня это определенно самое значимое событие уходящего года, наряду с оправдательным приговором приморским партизанам (его последующей отменой) и обвинительным Карауловой, уж куда значимей, по крайней мере, чем поджог тумбочки или чего-то там у ФСБ или еще какой-то дохлый пук от «элиты» общества. Особенно мне понравился момент, когда русский солдат взбирается по подорванному танку и вылезшему из люка немцу бьет в ебло валенком, а следом швыряет внутрь подпаленные «Три топорика»: «Грейтесь, хлопцы!» Очень, очень духоподъемно! Я вот, когда смотрю в ФБ на фотографию Рубинштейна, на это его, с позволения сказать, лицо (облезлый черепаший череп): а) я начинаю верить в существование рептилойдов; б) мне хочется, накинув на плечи свой наглаженный ватничек, вскарабкаться по танку преград и приличий и въебать по этому рыльцу валенком, да и много кто давно уже просит валенка, не только он. Имя им – легион, но всему, надеюсь, свое время, а пока будем писать тут, а, впрочем, лучше не писать, а подписывать через одну жалостливые петиции, дело приятное – как семечки щелкать.
P. S. Какая связь между «28 панфиловцами» и остальным, дуракам объяснять не надо, а умные, если найдутся, догадаются. С наступающим! Грейтесь, хлопцы!
***
Изделия из кожи потерпели фиаско, нужно было что-то эластичнее, это понял Янкель, когда смотрел, как дети стреляют из рогатки, нужно было что-то тянущееся и не рвущееся. Впрочем, он понял это и без рогатки, исходя из того, что уд имел свойство меняться в размерах. И кожаный чехольчик при эрекции превращался лишь в колпачок и слетал при жаркой работе. Выбор пал на внутренние органы животных. Как падальщик, Янкель шастал то возле скотобойни, то возле кладбища – рва посередине поля, откуда за километр ветром разносило запах тухлятины, и вырезал себе мочевые пузыри и кишки, особенно, хорошо шла двенадцатиперстная кишка и материал из тонкого кишечника. Но и мочевой пузырь не уступал в податливости при натяжении. Янкель так обрадовался, понаделав кучу экземпляров, что не стал испытывать на дурачке Аксютке, а сразу втюхал свой продукт нескольким крестьянам. Первым пришел бить морду Янкелю кузнец Рубило, его чехлы полопались при надевании, а один наделся, но слетел во время соития и застрял в нутре, откуда вынимать его привили бабку повитуху, и ей еще пришлось отдать горстку медных грошей.
***
Музыка, которую мы слушаем, напрямую связывается с нашим психическим состоянием (какая банальность). Те, кто хотят потрясти хаером и послэмиться, ходят на концерты металлических групп, панк и пр. Кому потанцевать, идут на дискотеку. Соответственно, если вы не делаете ничего, а просто сидите, то и слушать надо нечто подобное: спокойное, ни к чему не обязывающее, не дразнящее, не раздражающее попусту половую систему. Иначе вы аккумулируете в себе чрезвычайную энергию, которой кроме как в сексе или в спорте высвободиться больше негде. Что касается подростков, то они, в силу своей активности и влияния моды, вряд ли будут слушать что-то расслабляющее, скорее, наоборот, что часто можно слышать даже через наушники в шуме метро. Естественно, такому подростку ближе к вечеру остается только трахаться в подъезде или дрочить дома в душе. Вместо того, чтобы… ну в общем, обойдемся без дидактики. Главное, это не удивляться, если застанете свое волосатое чадо, делающим ЭТО под новый альбом «Металлики». Еще Федор Михалыч поднимал этот вопрос в своем нагремевшем дневнике и писал, что от ЭТОГО вьюноша будет хиреть. Можно лишь добавить, что если лишить его ЭТОГО, не дав ничего взамен, то вьюноша уже будет хереть. И чем дальше, тем больше. Придется выбирать: хиреть или хереть. Либо спорт, секс, наркотики, рок-н-ролл (тоже можно), наука, социум, искусство, ну и прочее.