Полдень. Дело о демонстрации 25 августа 1968 года на Красной площади
Шрифт:
Судья: Накануне 25-го вы звонили кому-нибудь из знакомых?
Литвинов: Да, я звонил своей знакомой Инне Корховой 24-го и назначил ей свидание у метро «Проспект Маркса» в половине двенадцатого без объяснения причин. Встретившись, мы пошли в сторону Красной площади, я ей тоже ничего не объяснил. Сказал только: «Останься на тротуаре и смотри на все, что будет». После этого я увидел ее только в милиции.
Народный заседатель: Почему вы выбрали именно Лобное место?
Литвинов:
Народный заседатель: Кто выбрал место и время?
Литвинов: Я отказываюсь отвечать.
Судья: Как давно вы знаете остальных подсудимых и в каких отношениях с ними состоите?
Литвинов: Богораз – около двух лет, мы друзья. Бабицкого – полгода-год, знаю мало, но отношения у нас хорошие. Дремлюгу – 4–5 месяцев, виделись не часто, отношения хорошие. Делоне знаю лет 15, последнее время видел его редко, близких отношений между нами не было.
Прокурор: Когда в последний раз перед 25 августа вы виделись с каждым из подсудимых?
Литвинов: Не помню и отказываюсь говорить о других. Когда мы виделись в последний раз, не имеет отношения к делу.
Прокурор: В каком месте вы встретились с Богораз?
Литвинов: Недалеко от Лобного места.
Прокурор: Была ли между вами предварительная договоренность?
Литвинов: Не было.
Прокурор: Значит, это случайное совпадение?
Литвинов: Думаю, что это не случайное совпадение.
Прокурор: Как же вы так говорите?! Вот вы физик, должны рассуждать логично. Если это не случайность, значит, была договоренность.
Литвинов: Нет, это не противоречит логике. Я могу вам предложить несколько вариантов иных возможностей. Например – я не утверждаю, что так было, но возможен следующий вариант: некое третье лицо сообщило и мне, и Богораз о том, что 25-го готовится демонстрация. Мы могли там встретиться без всякой предварительной договоренности, но в то же время не случайно.
Прокурор: Если бы вы были один, вы бы все равно пошли?
Литвинов: Безусловно.
Прокурор: Чем вы объясните, что вы оказались 25-го именно в 12 часов на Красной площади?
Литвинов: По-моему, это не имеет отношения к существу дела.
Прокурор: Вы должны быть заинтересованы в выяснении
Литвинов: Я не вижу ничего предосудительного ни в моих действиях, ни в действиях других подсудимых.
Прокурор: Если вы не видите состава преступления, то тем более непонятно, почему вы не хотите говорить о них.
Литвинов: Потому что обвинение считает их преступными, я не хочу ему помогать.
Прокурор: Но я спрашиваю о ваших поступках.
Литвинов: Я отказываюсь говорить о себе то, что может служить отягчающим обстоятельством для других.
Прокурор: Какой вы держали лозунг?
Литвинов: Содержание лозунга: «За вашу и нашу свободу», но я не снимаю с себя ответственности ни за один лозунг.
Прокурор: Каков внешний вид плаката?
Литвинов: Кусок полотна с палочками, длиной 20–25 см.
Прокурор: Как вы были одеты?
Литвинов: В белой рубашке и серых брюках.
Прокурор: Могли ли вы спрятать плакат в одежде?
Литвинов: Отказываюсь отвечать.
Прокурор: Почему вы отказываетесь отвечать? Ведь это имеет прямое отношение к фактическим обстоятельствам дела.
Литвинов: На мой взгляд, фактические обстоятельства заключаются в том, что мы сели на тротуар и подняли плакаты.
Прокурор: Как давно вы знакомы с Корховой и когда вы встречались с ней в последний раз?
Литвинов: Мы знакомы примерно два года. Встречались то часто, то редко. Перед 25 августа – приблизительно за неделю.
Прокурор: Причина вашего звонка Корховой?
Литвинов: Я хотел, чтобы на площади был человек, ничего не знающий: я был уверен, что будет провокация, и хотел, чтобы на площади присутствовал человек, который мог бы объективно осветить происходящие события.
Прокурор: Какие у вас отношения с Русаковской?
Литвинов: Фактический брак в течение нескольких месяцев.
Прокурор: Известно ли вам, что Русаковская была на площади? Как и когда она узнала о готовящемся событии? Ставили ли вы ее в известность?
Литвинов: В известность не ставил, но в остальном отказываюсь отвечать, так как Русаковскую отклонили как свидетеля.