Полдень. Дело о демонстрации 25 августа 1968 года на Красной площади
Шрифт:
Прокурор: Представляли ли вы себе, что ваше появление около автомобильной трассы может повлечь за собой нарушение движения?
Литвинов: Не представлял, так как знал, что там нет автомобильного движения.
Прокурор: А знали ли вы, что то, что вы собирались сделать, представляет собой нарушение закона?
Литвинов: Я знаком с Конституцией и законом. Я считаю, что статья 190-3 не отменяет гарантированную
Прокурор: Вы так хорошо знаете статьи Конституции о своих правах, а знаете ли вы 130 статью Конституции?
Литвинов: Я не знаю по номеру, но содержание, наверно, знаю.
Прокурор: Статья 130 обязывает каждого гражданина соблюдать законы.
Литвинов: Я хотел соблюдать закон и считаю, что соблюдал его.
Прокурор: Знаете ли вы 112 статью Конституции?
Адвокат Каминская: Возражаю против вопроса прокурора. Мы рассматриваем конкретное предъявленное обвинение, и нет никаких оснований устраивать здесь экзамен по знанию Конституции.
Судья: Ваш следующий вопрос, товарищ прокурор.
Прокурор: Чем вы объясняете, что вы нарушили свою основную конституционную обязанность трудиться?
Литвинов: Я не повинен в этом. Виновны те, кто незаконно уволил меня и кто не принимал меня на работу.
Прокурор: Если вы считали свое увольнение неправильным, обращались ли вы с жалобой в надлежащие инстанции?
Литвинов: Я обращался в городской совет профсоюзов, и мне сказали, что дело судом принято не будет.
Прокурор: На какие средства вы жили?
Судья: Товарищ прокурор, суд уже уточнял этот вопрос.
Прокурор: Оказывали ли вы материальную помощь своему ребенку?
Литвинов: Когда я работал, я давал 30–40 руб. в месяц в соответствии с заработком. В последнее время, когда я не работал, – немного меньше.
Адвокат Каминская: Какую должность вы занимали в институте?
Литвинов: Ассистент.
Каминская: Это конкурсная должность?
Литвинов: Да. Увольнение с конкурсной должности не разбирается судом.
Каминская: Считаете ли вы, что уклонялись от своих конституционных обязанностей?
Литвинов: Ни в коем случае. Я старался найти работу.
Каминская:
Литвинов: Потому что у нас это было обычным делом, что преподаватели подменяли друг друга во время лабораторных работ. Я пропустил два дня, предварительно договорившись. Мне было сделано замечание в учебной части, что я не поставил учебную часть в известность об этом. Однако после этого меня – как лучшего преподавателя – направили в командировку для обмена опытом. После возвращения меня уволили за пропущенные два дня.
Каминская: Выкрикивали ли вы лозунги аналогичного с плакатами содержания?
Литвинов: Я ничего не выкрикивал и не слышал, чтобы кто-нибудь что-нибудь выкрикивал.
Каминская: Считаете ли вы тексты лозунгов ложными или клеветническими?
Литвинов: Я не считаю их ложными и не считаю, что они носили клеветнический характер.
Каминская: Видели ли вы хотя бы одну машину, выходящую из Спасских ворот?
Литвинов: Нет, не видел.
Каминская: Оказывали ли вы сопротивление лицам, которые вас задерживали?
Литвинов: Не оказывал.
Каминская: Чем вы отвечали на удары, которые вам были нанесены?
Литвинов: Ничем. Я продолжал сидеть, так же как и мои товарищи.
Каминская: Видели ли вы, чтобы кто-нибудь оказывал сопротивление?
Литвинов: Нет, никто сопротивления не оказывал.
Каминская: Вы могли бы опознать людей, которые вас задерживали и били?
Литвинов: Кое-кого могу опознать.
Адвокат Калистратова: Вы сказали, что держали лозунг. Вы один держали его или с кем-нибудь?
Литвинов: Мы держали вдвоем. Вторым был Делоне или Файнберг.
Адвокат Монахов: С того момента, как вы развернули плакаты, вы оставались на тротуаре? Или сошли на проезжую часть?
Литвинов: Я не сходил с тротуара и вообще не знал, что там есть проезжая часть.
Народный заседатель: Вы сказали о том, что будет провокация.
Литвинов: Да, я был в этом убежден.
Народный заседатель: Почему вы не заявили в органы охраны общественного порядка, чтобы вас оградили от провокации? (Смех в зале.)