Полет дракона
Шрифт:
Девушка была настолько утомлена событиями прошедших дней, что заснула в то самое мгновение, как только ее голова коснулась ложа.
Юань со знахарем до утра оставались с больным. Ему удалось сломить ревнивое недоверие местного эскулапа, и они, почти дружески, обсуждали дальнейшие способы восстановления юноши.
Следующие семь дней стали для путников днями отдыха.
Выздоравливающий сын старосты не требовал постоянного внимания, и они могли оглядеться и познакомиться с бытом даюаньцев.
Их и раньше удивляли дома из пахсы и самана {89} . Но сейчас они впервые увидели, как их строят.
Удивило Юаня и то, что в яму, выкопанную для большой деревянной колонны, насыпают песок.
– Для чего вы это делаете? – Спросил он строителей.
– В наших краях злые духи часто трясут землю. Дома при этом падают и разрушаются. Песок смягчает удары, и делает колонны и крыши, которые они поддерживают, более устойчивыми.
– Разумно. – Одобрил Юань. – У нас духи тоже, бывает, гневаются. Сердятся и водяные духи, и тогда погибает множество людей.
89
пахса - утрамбованная глина.
Саман (тюрк.) -высушенный на воздухе кирпич, приготовленный из смеси глины, песка и соломы.
– Как вы ублажаете водяных духов?
– Просим Небо о помощи, и приносим духам жертвы. Или роем каналы, чтобы отвести большую воду.
– У нас другая беда: мало воды. Яксарт {90} не может оросить всю страну, и мы стараемся взять у него воду для того, чтобы напоить сухую землю.
– Ваш Яксарт напоминает мне нашу Хуан-хэ {91}– у воды в ней такой же желтоватый цвет.
Вечерами их мучили толпы мошек, оводов и комаров. Ли-цин пожаловалась на них жене старосты.
90
Яксарт – древнее название реки Сыр-Дарья.
91
Хуан-хэ - Великая Желтая река в Китае.
– Ты бы видел, юноша, что делается здесь весной. Кочевые племена спасаются от этой напасти, уходя в степь. А нам приходится жечь костры из сухого тростника, коровьих лепешек и соломы для того, чтобы дымом отогнать это несносное воинство.
По прошествии недели здоровье сына старосты восстановилось настолько, что о нем можно было не беспокоиться. Дальнейшие заботы о выздоравливающем юноше вполне мог взять на себя местный знахарь.
Надо было двигаться дальше.
На прощание, и в честь исцеления сына, староста устроил маленький деревенский праздник, в заключение которого торжественно преподнес путникам двух верблюдов, груженных всем необходимым для дальнейшего пути.
Это был поистине царский подарок, и Юань с Ли-цин искренне ему порадовались.
И вот они снова в пути. Но, на сей раз, их продвижение происходило значительно быстрее.
Ли-цин сетовала на потерю целой недели, но Юань утешил ее.
– Когда идет такой большой отряд, как посольство, ему, время от времени, требуется длительная стоянка. Кроме того, они будут вести переговоры в каждой стране. Мы обязательно их нагоним.
Ли-цин впервые передвигалась, сидя на спине верблюда, и испытывала по этому случаю целую гамму новых ощущений.
Прошло несколько дней.
Вечерами бывало прохладно, и они разжигали костер. Ночью спали, завернувшись в цветастые одеяла, подаренные отцом спасенного Юанем мальчика.
– Кто ваши родители? – Спросила как-то Ли-цин своего спутника.
– Я этого не знаю. – Ответил Юань. – Ребенком меня принесла река. Моим домом стал монастырь, а родителями – монахи.
Оба замолчали, и каждый думал о своем. Ли-цин вспомнила родителей, добрую няню, двоюродных братьев. Весь этот маленький и ласковый мирок рухнул в одночасье, и вот она сидит у костра, в чужой стране, за тридевять земель от своей родины, рядом с невесть как появившимся в ее жизни мужчиной. Со времени своего побега из дома девушка стала на год старше. Несмотря на невзгоды и тяжелую походную жизнь, она окрепла, и узнала о жизни так много, как не всякая женщина за все время своего пребывания на земле.
Сейчас единственной надеждой и целью Ли-цин, была ее любовь. Ли идет на Запад. И она во что бы то ни стало должна его увидеть.
СОКРОВИЩА НАМЕСТНИКА
Все шло хорошо, пока однажды, под утро, их не разбудил конский топот, и громкие крики.
Вскочив на ноги, они увидели, что окружены толпой вооруженных всадников. Нежданных гостей было около ста человек. Темные от загара лица, грязные, цветастые платки на головах.
Вид этих людей не оставлял ни малейшего сомнения в роде их занятий. Часть населения Даюани представляла собой кочевые племена, живущие, помимо прочего, разбоем и грабежами торговых караванов. К ним прибивались беглые рабы, преступники и разорившиеся крестьяне.
Они нападали неожиданно и, если караван не сопровождала хорошо вооруженная охрана, грабили его, а людей убивали, или угоняли в рабство.
Два одиноких путника не могли, да и не пытались, оказать им сопротивление.
Юаня с Ли-цин взяли в кольцо и, прихватив с собой подаренных им верблюдов, погнали в неизвестном направлении.
Девушка подняла на Юаня глаза, в которых сквозило отчаяние.
Его ответный взгляд был на удивление спокоен.
– Иди, и ни о чем не беспокойся. – Сказал он ей на языке хань-жэнь. – Небо нам поможет!
К полудню они подошли к стоянке разбойников – покинутой когда-то своими жителями деревне.
Она располагалась в лощине, и представляла собой с десяток полуразвалившихся глинобитных домов, один из которых выглядел несколько богаче прочих. Здесь они не увидели женщин и детей. Скорее всего, это было место, куда свозили награбленное и похищенных людей.
Все указывало на временность пребывания хозяев – разбросанные вещи и сломанные повозки. Несколько человек возились с какими-то тюками.
Навстречу пленникам вышел рослый, свирепого вида человек, по-видимому, главарь, в сопровождении довольно благообразного, белобородого старца.
– Мы взяли двоих пленников с верблюдами. – Обратился к нему один из разбойников. – Но, они бедны, как шакалы в степи.
Главарь равнодушно оглядел пленных.
– Отведи их к рабам. И займитесь, наконец, поиском достойной добычи, а не ловлей мышей.