Полет дракона
Шрифт:
Отряд разделился. Часть его вместе с Ли и Фэем повернула обратно в столицу. Остальные, во главе с Ян-ши проследовали дальше.
Через несколько дней друзья в приподнятом настроении въезжали в главные ворота Чаньани, в котором не были с осени прошлого года. Сзади, на расстоянии нескольких лошадиных корпусов от них, ехали до зубов вооруженные всадники охраны.
Проезжая по хорошо знакомым улицам, юноши радостно вертели головами в разные стороны.
– Не забыл еще? – Спросил Фэй, указав рукой в сторону императорских садов.
Нет. – Коротко ответил Ли.
Он, и в самом деле, ни на мгновение не забывал прекрасную незнакомку, которую встретил в саду Большого Платана. Ее образ прочно поселился в его сердце, и следовал за ним повсюду. Вот и сейчас перед ним, как наяву, возникла тоненькая девичья фигурка на камне, у самой воды. Изящные ручки цвета слоновой кости, и ее лицо, прекрасное, как утренняя заря…
Э-эй! – Окликнул его Фэй. – Ты сейчас с коня свалишься.
Ли смущенно улыбнулся. Действительно, размечтался. А ведь их еще ждет встреча с отцом и Императором.
Всадники подъехали к дому Главного Советника. Еще несколько томительных мгновений, и вышедший к ним навстречу отец Ли прижал к своей груди обоих юношей. Они не виделись около полугода.
Отстранившись, Советник любовно оглядел заметно возмужавших друзей.
– Извольте пожаловать к столу, молодые воины! Хорошей еды, я думаю, вы давненько не видели.
Ли отвязал седельный мешок с драгоценными книгами и протянул его отцу.
Это вы отдадите Величайшему собственными руками. – Ответил Советник и, обняв друзей за плечи, повел их в дом.
С удовольствием глядя, как юноши уписывают за обе щеки великолепные кулинарные творения его поваров, Советник рассказывал им последние новости двора и Поднебесной.
Чаосянь пала, и владения Величайшего увеличились еще на одно царство. В столице заканчивается строительство нового водопровода, и теперь большей части населения не нужно будет ходить к реке. Отца Ли на днях посетил изобретатель из провинции Шаньси и показал ему удивительный прибор, с помощью которого можно будет узнавать о землетрясениях, случившихся далеко отсюда.
Представьте, друзья! Если где-то вдали силы Неба сотрясают земную твердь, бронзовый дракон выплевывает шарик, указывая направление события. Вы обязательно должны познакомиться с этим прибором. Ну, вот, пожалуй, и все новости. Да! И еще: - Советник недоуменно нахмурил брови. – Ни-цзы сегодня утром, вместе со всей семьей, по приказу Императора брошен в темницу.
Первый министр?!– Одновременно воскликнули оба друга, прекратив еду. – За что?
Пока не знаю. Думаю, что Величайший сделал это, не подумав, в порыве гнева. Ни-цзы не враг. Ни нам, ни Императору. При всей склочности характера, он совершенно незаменим, как ученый человек и государственный деятель. Кто наши настоящие враги, вы узнаете в свое время. Сегодня в вечер я должен быть в Запретном Городе, и попробую выяснить у Величайшего, чем его так разозлил Первый Министр. Ну, а сейчас – немедленно в постели! Вам следует хорошо выспаться, ибо Сын Неба может пригласить вас в любое мгновение.
Пока Ли и Фэй отсыпались в доме Главного Советника, Первый Министр Поднебесной пожинал плоды своего неразумного поведения.
Никогда прежде он не бывал в тюрьме, и имел о ней весьма отдаленное представление. Сейчас, когда его голова и ноги были забраны тяжелыми деревянными колодками, а от пояса к стене протянулась железная цепь, Ни-цзы мучительно старался понять, что именно с ним произошло.
Собрав воедино все сведения, относящиеся к Первому Советнику и его сыну, он пришел к глубокому убеждению в том, что раскрыл страшный заговор против Сына Неба. У министра появилась уникальная возможность доказать свою преданность Высочайшему, укрепить положение при дворе, и избавиться от настоящих и будущих соперников. Тщательно взвесив все «за» и «против», Ни-цзы отправился к Императору.
При первых же словах министра на лице Сына Неба появились все признаки сильного гнева. Он, однако, сдержался и выслушал все, до конца.
Когда Ни-цзы закончил свой рассказ, Император долго сидел молча, глядя в одну точку. Министр в волнении ждал решения своей участи.
Наконец, Сын Неба три раза хлопнул в ладоши. Этот жест был хорошо знаком Первому Министру. Сколько раз на его глазах такие хлопки отправляли людей в ссылку, на каторгу, на плаху.
На знак, поданный Императором, вошли двое мужчин могучего телосложения, тоже хорошо знакомые Ни-цзы. Сын Неба кивнул в сторону своего собеседника и отвернулся.
С помертвевшим лицом, еле передвигая ноги, влекомый неумолимыми стражами, Ни-цзы покинул покои Императора.
До этой минуты он был всесильным министром огромного государства. Одного его слова было достаточно, чтобы в движение пришли сотни тысяч людей. Он имел возможность писать философские трактаты, собирать редчайшие рукописи и произведения искусства. Колоссальным трудом и собственным талантом этот человек достиг высоты своего положения, и вот все рухнуло в считанные мгновения.
Находясь в состоянии глубокого шока, Ни-Цзы не ощущал смрада тесной камеры и тяжести колодок. Уже много часов он находился здесь, и потерял им счет.
Через клеть, по ее земляному полу прополз небольшой скорпион. Уткнувшись в ногу узника, он замер, затем обогнул ее и двинулся к двери. Ни-цзы проводил его отсутствующим взглядом.
Тяжелый деревянный засов двери скрипнул, отодвигаясь, и в темную клеть, нагнувшись, вошел коренастый смуглый человек. Сопя, он бросил на пол черствую лепешку и пнул узника ногой.
Жри, собака.
Ни-цзы никак не отреагировал, продолжая смотреть в одну точку.
Слышал, что я сказал? – Министр получил еще один пинок в живот.
Я не могу взять ее руками. – Тихо ответил Ни-цзы. – Ты же видишь, они связаны за спиной.
Стражник расхохотался. – Руками, говоришь? Зубами жрать надо! Как все собаки. Впрочем, поступай, как хочешь. Все равно, тебе недолго осталось.
С этими словами он вышел из клети. Дверь захлопнулась, и Ни-цзы остался один.
ИМПЕРАТОР
У-ди с нетерпением ждал Главного Советника. Его уже известили, что отборные офицеры, посланные для охраны Ли и Фэя, перебиты отрядом неизвестных стрелков. Ян-ши добрался до места, таившего вход в усыпальницу Ин-Чжэня, и обнаружил там только тела погибших офицеров. Никаких следов или свидетелей происшедшего не осталось.