Полет к солнцу
Шрифт:
Со стихийной магией он давно умел обращаться: мама объяснила, что ее при желании можно контролировать и использовать. А уж человеку, который колдовал при помощи палочки, стыдно не воспользоваться своими способностями — тем более, во благо живого существа.
Альбус напрягся, сосредоточился. Кот завывал невыносимо, и это только подхлестывало ярость и желание разрушения. Едва третий мальчишка поднес зажженную спичку к полосатому боку, с холма посыпалось множество камней. Крупные и мелкие, они катились вниз с бешеной скоростью. Альбус вцепился в ствол деревца: кажется, земля затряслась.
Одного
Вечером, после ужина, мать хлопотала по дому, а отец уселся в кресло и стал жевать табак. Ариана забралась к нему на колени, Аберфорт, пытавшийся сплести корзину, придвинул ближе стул, и даже Альбус слегка отвлекся от «Приключений Гулливера». Отец вечерами рассказывал о Хогвартсе.
— В Черном озере, во-первых, водится гигантский кальмар…
— Ты бы им лучше о библиотеке рассказал, — добродушно проворчала Кендра.
— В библиотеке ты чаще бывала, так что отвлекись как-нибудь от дел да расскажи. Ну так вот, кальмар…
— Он хищный? — спросил Аберфорт.
Альбус хихикнул в рукав.
— Нет, он добродушный. Бывает, всплывает на поверхность и показывает всем свое брюхо. На седьмом курсе мы с вашей мамой однажды катались на лодке и пощекотали ему щупальца. Ходят, знаете ли, слухи, что это Годрик Гриффиндор в анимагической форме охраняет школу, но слабо верится. Думаю, у него форма была бы уж точно хищная, — Персиваль крякнул и усмехнулся в бороду. — А вообще, там еще много чего. Гриндилоу — мы с ребятами однажды поймали одного на удочку, ага, и подкинули задаваке Нотту, но он не оценил нашу щедрость.
Противный задавака Нотт был одним из любимых персонажей в историях отца, причем персонажем одновременно отрицательным и комичным. Аберфорт и Альбус одновременно прыснули, причем Альбусу показалось, будто брат думает о том же, что и он: на какую же наживку гриндилоу ловится.
— Он испугался, да? — серьезно спросила Ариана.
— Кто? Нотт или гриндилоу? — не выдержав, уточнил Альбус. — Кого из них тебе больше жаль?
Ариана хлопнула глазами, отец погладил ее по плечу и мягко ответил:
— Я думаю, они оба испугались, зато нам было весело.
— Обормоты вы были порядочные, — Кендра, управившись наконец, присела отдохнуть рядом со старшим сыном. — Помнишь, как ты для меня сорвал в оранжерее ветку орхидеи и врал потом, что нашел ее в коридоре?
— Не помню такого, — спешно отмахнулся отец и прокашлялся. Жена лукаво улыбнулась, и он поспешил вернуть разговор в прежнее русло. — Так вот, а еще в озере водятся русалки. Правда, они настоящие уродины… — он скорчил рожу, снова насмешив обоих сыновей.
— Вы их не дразнили? — спросила Ариана строго.
— Нет, милая. К ним так просто не подберешься, они довольно свирепы. Да и живут глубоко… И к тому
От свечи чуть слезились глаза, русалки в сознании смешивались с гуигнгнмами, Ариана на коленях отца казалась иволгой, присевшей на старый пень, и блаженно смаривал сон.
========== Глава 2. Беда ==========
Первые дни осени выдались теплыми, золотыми от солнца и пахнущими подмороженными холодным утром яблоками. Альбус и Аберфорт не вылезали с улицы, мать с трудом загоняла их обедать или делать уроки, и даже домоседка Ариана выбиралась на улицу, усаживаясь на холмик возле дома или на скамеечку на заднем дворе с книжкой или с карандашом и бумагой.
На заднем дворе братья как-то и застали ее всю в слезах. Обнимая захватанный том сказок Андерсена, девочка безутешно плакала.
— Ари, что случилось? — Аберфорт первым кинулся к ней и попытался обнять.
— Ру… Русалочка умерла… — Ариана размазывала по щекам горькие слезы, носик и веки ее покраснели.
Альбус вздохнул: пожалуй, рановато Ариане выдали для прочтения его старый, давно заброшенный сборник сказок. Хотя он-то «Русалочку», помнится, читал лет в пять, и ничего — даже не впечатлило особенно. Но то он, а сестренка, как отец иногда говорил, «сосуд скудельный».
— Это же просто книжка, — Аберфорт подсел к ней. — Просто сказка, выдумки. Этого не было на самом деле.
Ариана смолкла, но продолжала сидеть, грустно поникнув. Аберфорт все-таки совершенно не умел утешать. Альбус уселся перед сестрой на корточки.
— Ну-ка, где написано, что она умерла? Покажи страницу.
Аберфорт насупился и посмотрел недоверчиво. Ариана, втянув воздух, открыла книгу, ткнула пальчиком.
— Здесь, да? Ну и где здесь слово «умерла»? Тут упомянуто, что она перестала думать, чувствовать?
— Нет, — пролепетала сестра.
— Тогда с чего ты взяла, что она умерла? Она просто стала другим существом. Но ей так даже лучше. Она сможет получить душу за свои дела, а не по прихоти какого-то принца.
Он улыбнулся, и Ариана улыбнулась в ответ. Он погладил ее по руке.
— Думать надо, когда читаешь, дурочка.
— Может, на качели пойдем? — вмешался Аберфорт. — Ари, хочешь, мы тебя покатаем?
Качели Персиваль поставил на лугу, недалеко от заднего двора: деревянные, с широкой и длиной скамьей, с крепкими столбами. Дети обожали там кататься, особенно весело было, когда на скамью забирались все трое, но случалось это редко: только когда у отца было время покачать их самому. Сейчас Альбус стал по очереди катать Ариану и Аберфорта: при своей худобе он был сильный, жилистый, размах выходил большой.
И вот Ариана, хохоча, взлетела на качелях высоко, вцепилась в спинку и от удовольствия стала болтать ногами; качели опустились, Альбус толкнул снова, и она что-то запела — защебетала, как жаворонок. Ее лиловые ленты и оборки платья бились на ветру, а потом Ариана вдруг сама поднялась в воздух, несколько секунд парила и плавно опустилась на траву.
Братья не очень удивились: все же у нее недавно начались всплески стихийной магии, всякое может происходить — но все же поспешили подойти.