Полет мотылька
Шрифт:
– То есть внутренние органы брюшной полости? – уточнил ведущий.
– Ну да, – как-то не очень уверенно подтвердил сержант в клоунской маске. – И еще сердце съедено.
– Ужасно! – передернул плечами ведущий. – Представляю, что вы пережили в тот момент, когда увидели на земле растерзанное тело своего товарища. Кстати, как его звали?
– Ну, я его почти не знал, – помявшись, ответил сержант.
– Но зрелище было ужасным? – продолжал настаивать ведущий.
– Да нет, – дернул плечом сержант. – Скорее уж мерзким.
– Представляю себе ваше состояние в тот момент, – сочувственно покачал головой диктор. – И что же вы решили, увидев растерзанное тело своего товарища?
– Ну, мы подумали, что, видно, псих какой в округе завелся.
– Должно быть, вы решили найти его, чтобы отомстить за убитого друга? – задал наводящий вопрос ведущий.
Сержант в клоунской маске сначала задумался, а затем отрицательно качнул головой.
– Нет. Мы решили, что с придурком лучше не связываться. Он местный, вот пусть местные сами с ним и разбираются.
– А как вы поняли, что на вашего товарища напал не дикий зверь, а человек? – тут же сменил тему ведущий. – Ведь, как вы сами сказали, у жертвы было не перерезано, а перегрызено горло и внутренние органы, по вашим же словам, были съедены. Кстати, почему вы решили, что их съели?
– Да куски же повсюду разбросаны были! – Сержант взмахнул рукой, словно сеятель, чтобы показать, как именно все это происходило. – Разве что только на деревьях не висели.
– Так все же почему вы решили, что убийцей был человек?
Сержант снова задумался. И на этот раз надолго.
– Быть может, это было уже не первое подобное убийство? – Ведущий приподнял руку и слегка пошевелил кончиками пальцев, призывая гостя быть активнее.
– Точно! – радостно хлопнул себя по коленке сержант. – До этого было пять или шесть убийств в соседних поселках! И все одинаковые – горло перегрызено и кишки наружу. Нам на политзанятиях об этом рассказывали.
– Убийства происходили в поселках, а потому следователи сделали вывод, что убийцей был не зверь, а человек, имитирующий повадки хищника, – обратился к зрителям ведущий. Должно быть, ему надоело вытягивать информацию из оказавшегося не очень-то словоохотливым гостя, и он решил сам рассказать всю предысторию. – Чтобы вы могли составить впечатление о том, с какой невероятной жестокостью совершались убийства, мы сейчас покажем вам несколько снимков из следственных дел, которые нам удалось достать по нашим конфиденциальным каналам. Хочу заранее предупредить, что зрелище это не для слабонервных. Если сейчас рядом с вами находятся дети, советую вам убрать их от экранов телевизоров. Итак…
На экране возник черно-белый, не очень качественный снимок, запечатлевший залитую неровным асфальтом улицу небольшого поселка городского типа, каких тысячи по всей России. Вдоль улицы тянулись обшарпанные двух– и трехэтажные блочные дома, обнесенные деревянными изгородями, за которыми буйно цвела картошка. Камера начала медленно наезжать на фотоснимок. Изображение делалось все более крупным и зернистым. В тот момент, когда картинка на экране превратилась в совершенно неразборчивое сочетание темных и светлых пятен, камера остановилась. После того как на изображении появился черный круг, отмечавший то, на что следовало обратить внимание, человек, наделенный воображением, наверное, смог бы рассмотреть нечто похожее на безжизненное тело, съехавшее ногами в кювет.
– Перед вами первая жертва безжалостного убийцы, – прокомментировал изображение на экране загробный голос ведущего. – Убийство произошло… Простите, но в интересах следствия мы не имеем права называть место, где произошло это неслыханное по своей жестокости убийство, и имя жертвы. Но, – голос диктора понизился до конфиденциального шепота, призывая тем самым зрителей внимательнее прислушиваться к его словам, – я все же несколько отступлюсь от правил и сообщу вам, что убитому было пятьдесят четыре года и звали его Иваном. И это было только началом…
На экране замелькали фотоснимки, цветные и черно-белые, четко снятые и совершенно неразборчивые. На большинстве из них были изображены человеческие тела, но что за увечья были им нанесены, рассмотреть не представлялось возможным – кадры столь быстро сменяли один другой, что взгляд не успевал фиксировать детали. Тем не менее следует отдать должное тому, кто составлял этот фотоколлаж, – в целом впечатление создавалось довольно мрачное и даже жуткое. Хотя не исключено, что причиной тому являлось вовсе не то, что было изображено на снимках, а раздражающее взгляд мелькание. Или, что так же нельзя было исключить, пресловутый двадцать пятый кадр.
– Итак, – вновь появился на экране ведущий, – вы видели страшные свидетельства того, что происходило в Вологодской области, на территории которой расположена воинская часть, где служит нас сегодняшний гость. Всего было тридцать пять жертв. Самой старшей из них было сто два года, самой младшей – девять месяцев. И убийство сослуживца нашего гостя стало, увы, не последним. Об этих страшных трагедиях сообщалось не только в областной, но и в центральной прессе. Конечно же, очень коротко и без тех подробностей, которыми сегодня мы поделились с вами, дорогие телезрители. По официальной версии следствия, в области работал убийца-маньяк, который к настоящему времени обезврежен. Но если это так, почему наш гость пожелал скрыть свое лицо под маской? Давайте же, наконец, спросим его об этом. – Ведущий повернулся к сержанту в клоунской маске. – Что вы ответите на это, товарищ сержант?
– Я давал подписку о неразглашении, – пробубнил голос из-под маски.
– О неразглашении? – на этот раз ведущий почти натурально изобразил удивление. – Вы хотите сказать, что на этом деле стоит печать государственной тайны?
– Ну, государственной или еще какой, точно не скажу, – сержант передернул плечами, как будто ему вдруг сделалось зябко, – но только все мы подписку о неразглашении давали.
– Все – это кто? – немного лукаво прищурился ведущий.
– Все, кто принимали участие…
– Стоп! – вскинув руку, остановил гостя ведущий, полагая, что таким образом подогревает интерес телезрителей к тому, что он собирался сказать. – И тем не менее вы рискнули нарушить запрет. Почему?
– Мы об этом уже говорили в самом начале, – напомнил ведущему сержант. – То, что сегодня случилось там, где я служу, завтра может произойти где угодно. Я хочу, чтобы все знали о нависшей над нами опасности.
– Отлично! – похвалил гостя ведущий. – Я склоняю голову перед вашим мужеством, товарищ сержант! – Это была всего лишь расхожая фраза, поскольку никаких конкретных действий за ней не последовало. – Я говорю так, уважаемые телезрители, – вновь обратился он к тем, кто сидел дома и смотрел передачу, – потому что уже в общих чертах знаю то, о чем собирается поведать наш сегодняшний гость. Итак, – повернулся он к стулу, на котором сидел сержант, – мы готовы услышать вашу историю.