Полет Стрижа
Шрифт:
— Я все надеялась, насытится, отстанет, другую найдет. Нет. — Вера провела рукой по волосам, обнажив высокий, благородных линий лоб, — сам признался: натрахается вроде досыта на стороне, а все равно ко мне как магнитом тянет. Вот поэтому я тебе и хочу помочь. Но если он узнает…
Вера покачала головой, в глазах ее мелькнул неподдельный ужас, и Стриж понял, чего стоит ее простой рассказ.
— Спасибо, Вера. Пытать будут, ни слова про тебя не скажу. А теперь подумай, как эта девица могла попасть к Шварцу?
— Очень просто, он же контролирует всю проституцию в городе. Все сутенеры платят ему дань. Тебе надо встретиться с Лелькой, она дела эти знает досконально.
— Что за Лелька?
— Моя подруга. Мы из одного э-э… города, только она постарше. Ей уже за тридцать, но выглядит как пацанка, маленькая, фигуристая. Ты найдешь ее в «Бригантине». Как зайдешь — сразу ищи самую кроху, веселую-превеселую, и не ошибешься. Пожалуй, я ей даже напишу пару слов, так надежней.
Она принесла листок бумаги, ручку, задумалась на секунду, потом улыбнулась и черкнула на белом листе несколько слов. Свернув записку вчетверо, отдала ее Стрижу.
— А она точно поможет? — засомневался Анатолий.
— Лелька? Должна. Шварца все ненавидят, девочки только будут рады, если беда с ним случится.
Стриж хотел было подняться, но вспомнил еще кое-что.
— Да, Вера, скажи, а про такого капитана Калинина ты не слышала?
— Ну как же! — Она даже рассмеялась. — Начальник отдела борьбы с проституцией.
— Вот как! — усмехнулся Стриж. — Они что же, со Шварцем в одной упряжке?
— Да уж больше года. Прошлой осенью они его крутанули.
— Как?
— Ну, не устоял начальничек. Засняли его с женщиной, а он так боится за свою репутацию. Потом понравилось, в долю вошел.
— Понятно. Кто ж его так раскрутил? — без всякого умысла машинально поинтересовался Анатолий.
— Ну как же, я его и крутанула, — спокойно сказала Вера.
— Да? — удивился Стриж. — И Шварц позволил?
— Ради дела. Что так смотришь, думаешь, как это я смогла? Да просто.
Она поднялась с кресла, отошла в угол, на ходу включив настенный бра. Медленно повернулась, черный бархат плавно соскользнул с ее плеч. У Стрижа просто перехватило дух. Это была красота античной статуи. Узкая, высокая талия, плавно переходящая в широкие бедра, потрясающей красоты ноги, округлые холмики грудей, ниспадающие линии плеч при высокой, красивой шее. "Венера", — пронеслось у него в голове. Стрижа хватил жар, ему показалось, что сейчас он взорвется, но Вера засмеялась, подняла халат и быстро укрылась под черной тканью. Видно было, что она довольна произведенным эффектом.
Уже на выходе, в прихожей, она сказала, все так же лукаво улыбаясь:
— Ну, если останешься жив, заходи, попьем вместе кофейку.
— Может, и зайду, — решительно мотнул головой Анатолий. — Я умирать не собираюсь.
И он быстро сбежал вниз по лестнице.
9
Командир роты ОМОНа капитан Белоусов возвращался домой. Душу его раздирали досада и обида. Полчаса назад его, как мальчишку, отчитал полковник Седов, начальник ГУВД. А все Васильчиков. Верный своему противному характеру, он, даже весь перевязанный, все-таки настучал на Белоусова. Доложил, что арестованного доставили не по инструкции, вспомнил и про выходку с сопливчиком. И вот итог — вся милиция поднята на ноги, и капитан отправлен домой. Даже пистолет заставили сдать! Что ж, полковник Седов знал, как наказать провинившегося. Для Белоусова, человека дела, подобное наказание похлеще любого выговора.
И еще одно задевало больную струну его души: неужели он ошибся, не разглядел в этом парне явного врага? Владимир Белоусов видел в своей жизни много, в том числе и Афганистан, привык разбираться в людях не по анкетным данным, более доверял своему внутреннему чутью. Этот самый Стрижов не вызвал в нем того гадливого чувства отвращения, подступающего к горлу после очередного шмона по «малинам» или притонам наркоманов. Те люди однозначно воспринимались как подонки и отбросы общества. За Стрижом чувствовалась сила, капитану импонировала еще и его немногословность. Как нехотя он рассказывал про свое участие в заварухе с чеченцами. Другой на его месте лупил бы себя кулаком в грудь и вопил об этом на каждом углу. А еще эта мутная история с выстрелом Сазонова. Ни капитан, ни полковник Седов не поверили в тот жалкий лепет, что им преподнес лейтенант. Работал Сазонов у них в городе недолго, приехал издалека, но про его методы давно поговаривали не очень хорошо. Да и Васильчиков, благо, ранение оказалось не столь тяжелым, красочно расписал начальству всю сцену допроса, не пощадив хлопотливого и заботливого соседа по кабинету. Возникало слишком много вопросов, ответы на них мог дать только беглец. Поэтому Седов, тяжело вздохнув в конце "разбора полетов", скомандовал:
— Белоусову и Сазонову сдать оружие и отбыть домой. Сазонову временно находиться под домашним арестом. Сбежавшего брать живьем, голову откручу, если кто-нибудь по нему выстрелит. Все свободны.
Белоусов попробовал остаться в кабинете, сказать что-то в свое оправдание. Но лучше бы он этого не делал. То, что он услышал от полковника, и формой, и содержанием больше походило на избиение, хотя и моральное. Умел Седов найти и нужные слова, и интонацию.
Шагая по темным улицам, капитан чересчур задумался обо всех неудачах этого дня и на углу своего дома просто врезался в идущего ему навстречу человека.
— Ох, извините! — одновременно, в унисон, сказали они одну и ту же фразу, а Белоусов еще и добавил: — Задумался.
— Ничего, бывает, — ответил Стриж. В момент столкновения мыслями он тоже был очень далек от грешной земли.
Может быть, они так бы мирно и разошлись, но неожиданно в окне прямо над ними ярко вспыхнула лампочка.
— Вот это встреча! — весомо, с чувством протянул капитан и нашарил рукой на поясе кобуру. Ощутив рукой ее пустотелую сущность, Белоусов сморщился от досады.
Стриж осторожно отступил на шаг назад.
— Слушай, капитан, отпусти, а? — попросил Анатолий стараясь держать безопасную дистанцию.
— С чего бы это вдруг? — поинтересовался Белоусов.
— Мне надо выяснить, кто меня так подставил, — проникновенно попытался объяснить Стриж.
— Вот мы и выясним, — ласково протянул капитан, продолжая медленно надвигаться на собеседника.
— Да я знаю, как вы выясните. Один вон мне уже почки отшиб. Кстати, капитан, твоя фамилия случайно не Калинин?
— Нет, — усмехнулся омоновец, — моя фамилия Белоусов.
Беседуя подобным странным образом, они давно уже вышли из зоны света, густые кусты акации подавили последние отблески одинокого фонаря на противоположной стороне улицы, видны были только силуэты да голоса звучали в тишине. Продолжая медленно отодвигаться, Анатолий пяткой наткнулся на выступающий над поверхностью асфальта бордюрный камень. Стриж давно уже все просчитал. Капитан не производил впечатление пай-мальчика, совсем наоборот. Почти на голову выше Стрижа, с мощной фигурой, он без сомнения был опасным противником. К тому же еще и представитель власти…