Полет Стрижа
Шрифт:
4
…Ближе к рассвету шторм начал стихать. Ветер уже не так яростно набрасывался на вознесшуюся над плоским побережьем спасательную станцию. Ревущие ноты его властного голоса сменились печальными, постанывающими, словно он жаловался, как устал в этой безнадежной схватке с пространством и морем.
Стриж поднял голову от книги, прислушался. Удостоверившись в том, что шторм в самом деле стал стихать, он повеселел — все приятней будет идти домой после суточного дежурства. Подумав, он отодвинул от себя книгу, встал размяться. Если бы кто-нибудь из старых друзей увидел корешки этих книг — очень бы удивился. Тут были одни учебники: психология, анатомия, разные справочники. Студент-заочник Анатолий Стрижов готовился к своей первой в жизни сессии. Трудно на четвертом десятке лет начинать все заново, но он наконец понял, в чем его предназначение. Он заменит ушедшего из жизни первого тренера.
Анатолию нравилось возиться с пацанами. Когда он здесь, на юге, начал вести боксерскую секцию, то делал это в присущей ему манере — делу отдавал всю душу и все время. Скоро он понял, как ему не хватает знаний. И вот тогда Анатолий решил поступить в институт. Как поступал — надо писать другую книгу. Такую стену мог пробить только Стриж с его напором танка, у которого заклинило управление. Судимость, возраст, давно забытые школьные знания — все было против него. А он сумел.
В половине восьмого приехал сменщик Олежка Прилепа. Стриж, упорно долбивший свои учебники, услышал сначала звук мотора его мотоцикла, потом звяканье дверей гаража. Вскоре по крутой железной лестнице зазвенели шаги Олега. Стриж улыбнулся, закрыл учебник, аккуратно положил его сверху других и, крутанувшись на самодельном вертящемся кресле, стал ждать. Еще ни разу за все время совместной работы Олежка не повторился. Удивил он и теперь. Тихонечко приоткрылась дверь, и в комнату «заглянул» череп… в мотоциклетном шлеме.
— Смена пришла! — скрежещущим противным голосом известил необычный рокер и смачно клацнул зубами.
Стриж от хохота чуть не упал с кресла. Отсмеявшись и утерев слезы, он подал руку умелому кукловоду, торжественно застывшему на пороге с черепом в руках.
— Ну как? — спросил Олежка, пожимая протянутую ладонь.
— Класс! Ты сегодня превзошел самого себя, — честно признался Стриж.
Улыбка на лице Прилепы стала еще шире. Он был из породы "солнечных мальчиков". Давно его никто не звал Олегом, просто Олежка и все. Есть люди, с первого взгляда вызывающие доверие и радость, он был именно таким. Ростом выше среднего, гармонично сложенный, с правильными, тонкими чертами лица. Особенно удивительной была улыбка, обворожительная и на редкость заразительная.
Редко кто мог устоять перед его обаянием. Стрижа сначала удивляло, что в свои двадцать девять Олежка не женат. А претендентки роились вокруг, что те пчелы. Но со временем Анатолий понял, что друг просто не создан для совместной жизни. Он был из другой породы. Сто лет назад Олежка носил бы гусарский мундир и гордое прозвище — бретер. Бабник, кутила, игрок — и удачливый. О его карточных фокусах ходили легенды. Заманить его в семейную жизнь — все равно что посадить в клетку ветер.
— Держи, как обещал. — Олежка вытащил из шлема череп, подал его Стрижу.
— О, молодец, спасибо! Ты случайно его не сегодня ночью выкопал?
— Нет, вчера, — отшутился Олежка, выкладывая из сумки все, что нужно человеку для длительного и нудного дежурства — пищу для желудка и ума.
— Сколько с меня? — поинтересовался Анатолий, вертя в руках череп.
— Нисколько, — все с той же улыбочкой ответил Прилепа. — Я его увел у бывшей студентки мединститута.
— А ей что, он уже не нужен?
— Она теперь жена владельца трех ресторанов, а анатомию изучает по лысине своего мужа. Кстати, его, — он показал на череп в руках Стрижа, — зовут Йорик, он мужского пола. Челюсти совсем от другого черепа.
— Не челюсти, друг мой, а мундиболы и максиллы.
— Чего-чего? — переспросил Олег, наливая себе чай из большого, шестилитрового самовара, гордости спасателей.
— Верхние челюсти по-научному максиллы, а нижние… — Стриж сверился с учебником, — мундиболы.
— Ага, — понял Олежка, — значит это я вчера по мундиболам получил?
— Именно, — подтвердил, приглядевшись, Анатолий. На щеке у сменщика проглядывала явная припухлость слегка желтоватого цвета. — И за что такие жертвы?
— А, — с улыбкой махнул рукой Олег, — придурок один не вовремя домой приперся.
— Ты как, в окно прыгал? — смеясь, спросил Стриж.
— Ну еще чего, в дверь. Быстро, правда. Здоровый бугай, я еще дешево отделался.
— А жену, конечно, он задушил?
— Кто? Это она его скорей задушит. Не в первый раз. Вот такая кнопка, — он показал от пола уж совсем что-то метровое, — а вертит им как хочет.
Они с удовольствием попили чайку, поболтали на разные темы. Уже рассвело, шторм и в самом деле утих, только надолго ли? Время такое — сезон штормов.
Попрощавшись, Стриж спустился вниз на первый этаж.
В народе это здание звали просто — башня. Ее построили совсем недавно, года три назад. На другом конце огромного, более чем километрового пляжа стояла еще одна станция, старая, работающая только летом. До туристского бума она вполне удовлетворяла город, но когда пляж удлинили, произошла совсем дикая история, наделавшая много шума по всей стране. Один из отдыхающих в межсезонье после посиделок в ресторане решил показать жене свою удаль и полез купаться. Мужик приехал с севера, здоровый, вот только не учел, что коньяк и холодная вода несовместимы. Метрах в ста от берега у него прихватило сердце. Он смог добраться до ограничительного бакена. Пока искали спасателей, спускали катер, прошло часа полтора. Пловец умер от переохлаждения буквально на глазах у жены. После этого и построили башню, основным отличием которой от старой спасалки был встроенный элинг на втором этаже с наклонными стапелями, уходящими прямо в море. Система лебедок позволяла спускать на воду катер за считанные минуты. На третьем этаже помещалась обзорная комната с большими окнами на три стороны, по размеру гораздо меньшая, чем предыдущий этаж. На образовавшемся балконе летом под тентом любили кайфовать спасатели. Ну, а первый этаж занимала подсобная мастерская с верстаком и тисками, да еще комнатка для подзарядки и хранения аквалангов. Помещать рядом с кислородными баллонами какую-либо технику запрещалось, но ребята потихоньку наглели, а Стриж, тот и совсем "дошел до ручки" — держал там второй месяц свою новенькую «Яву». Собственного гаража у него не было.
Подняться наверх можно было или по хитроумной винтовой лестнице, ведущей сквозь все этажи, или прямо с земли по крутой железной лестнице, отзывающейся наподобие камертона мелодичным звоном на каждый, даже самый легкий шаг.
Стриж вывел свою «Яву», махнул напоследок рукой вышедшему на балкон Олегу и направился на другой конец города. До одиннадцати прозанимался с пацанами из секции, затем час потратил на себя — Анатолий все еще держал хорошую форму, просто так, по многолетней, въевшейся в душу и тело привычке. В первом часу он снова подъехал к башне и уже издалека увидел неподалеку на берегу «скорую», два милицейских «жигуленка», небольшую толпу людей. Загнав мотоцикл, Стриж протиснулся в первый ряд, нашел Олега, толкнул его в бок:
— Что случилось?
— Девушку выбросило на берег, — негромко ответил тот.
— Ты что ли вызвал? — продолжал расспросы Стриж.
— Да. Смотрю что-то темное в волнах, я за бинокль. Тело. Одел гидрокостюм, выволок на берег.
— Что с ней?
— Шею кто-то свернул. На ноге обрывок веревки.
Несмотря на то, что они старались говорить шепотом, на них обернулся какой-то круглолицый капитан-милиционер в легком осеннем плаще. Они невольно примолкли, затем капитан отошел, и на секунду Стриж увидел длинные, русые волосы девушки.