Полет Стрижа
Шрифт:
Стрижу снова тем же способом помогли поднять голову.
— Откуда это у тебя? — спросил капитан, держа в руках новенькую, не обмятую еще омоновскую форму со всеми знаками различия.
— Ребята подарили, — нехотя ответил Стриж.
— Это какие же такие ребята, а? Назови фамилии, я ведь их всех знаю, — с явной издевкой спросил капитан.
— Из новосибирского ОМОНа…
— Ах вот даже как! Слышь, ребята, сибиряки постарались! — продолжал издеваться капитан. — И за что же тебе ее подарили, за красивые глаза?
Стриж ответил названием своего родного города. После мартовских событий городок этот прогремел на всю страну.
— Товарищ капитан, а тут и медаль есть, "За боевые заслуги".
Примолкший капитан прочитал наградной ордер, повертел в руках медаль, хмыкнул, отдал ее обратно солдату.
— Положь откуда взял. Да отпусти ты его немного! — обратился он к невидимому тюремщику. Тиски разжались, и хотя наручники не слишком радовали Стрижа, но теперь он хоть мог стоять прямо.
— И как же ты туда попал? — продолжил допрос дотошный омоновец.
— В гости ездил, на родину, — спокойно ответил Стриж.
Капитан полистал паспорт. Тот подтверждал факт рождения Стрижа в том самом городке.
— И что, прямо-таки воевал там?
— Пришлось, — коротко ответил Стриж.
— Слушай, а чеченцев и в самом деле целая рота была? — с интересом спросил кто-то сбоку.
— Да ладно, — поморщился Стриж, — это уж журналисты загнули. Человек тридцать, не больше.
— А правда, что у них отбили целую машину со "Стингерами"? — снова вступил в разговор капитан.
— Всего две штуки.
— Форму тебе сразу подарили?
— Нет, потом уже, после того, как их вывели из Чечни. Я два месяца в госпитале провалялся по ранению.
— Понятно. Повесь обратно, — обратился капитан к подчиненному, все еще державшему в руках пятнистую форму. Потом он как-то растерянно глянул на стоявшего сзади Стрижа омоновца, почесал озадаченно висок. Стриж тоже скосил глаза назад, но при его росте увидел только мощную грудь богатыря.
— Ладно, ты извини, что так вот, — капитан неопределенно махнул рукой в сторону разгромленной квартиры. — Дали приказ задержать особо опасного рецидивиста.
Омоновец был явно обескуражен.
— Хорошо, замнем для ясности, — поморщился Стриж. — Лучше скажи, что мне шьют?
— Убийство. Что-то с той девушкой на пляже. Так что извини, но придется тебе проехать с нами.
— Черт с вами, — вздохнул Стриж. — Дайте одеться.
С него сняли наручники, позволили обуться, надеть куртку. Перед выходом капитан снова замялся.
— Извини, брат, надо все по инструкции. Наручники.
Стриж молча протянул руки вперед.
2
Несмотря на вечер в четырехэтажном здании милиции было полно народа. Стрижа после выполнения всех формальностей препроводили на третий этаж, в самый конец коридора.
— Васильчиков, к тебе что ли? — спросил капитан, открывая дверь.
— А, уже доставили! — обрадовался молодой худощавый лейтенант, кудрявый, с высоким, далеко не командирским голосом. — Хорошо.
— Распишись, — сунул ему какую-то бумагу капитан. Тот расписался, пятнистые ребята уже потянулись к выходу, но тут лейтенант их остановил.
— А почему у него руки не за спиной? — строго обратился он к капитану.
— Чего? — сделал вид, что не понял, омоновец.
— Почему арестованный доставлен не по инструкции? — продолжал качать права лейтенант своим высоким, срывающимся на фальцет голосом. — Руки должны быть за спиной!
Капитан оглянулся на своих подчиненных, сделал жест, требующий чтобы они закрыли дверь, и наклонился через стол к лейтенанту.
— А лейтенанты не должны быть по инструкции сопливыми, — вкрадчивым голосом объяснил он и, уцепив кудрявого за нос двумя пальцами, помотал его голову из стороны в сторону. Затем вытер пальцы о погоны хозяина кабинета и неторопливо вышел, буркнув себе под нос: "Говно еще, а уже указывает".
Теперь Стриж остался один на один с разъяренным лейтенантом. Тот, морщась, подержал несколько секунд свой пострадавший нос пальцами, потом подбежал к прямоугольному зеркалу, висевшему на дверце шкафа, долго разглядывал его.
— Ничего, он у меня за это ответит, я на него рапорт напишу! — плачущим голосом пригрозил лейтенант. Обернувшись, он зло глянул на Стрижа, заметил его усмешку и еще больше осатанел. Резким движением он поднял трубку телефона, набрал номер.
— Олег Палыч? Здравствуйте, это Васильчиков. Стрижов доставлен. Да, минут через пятнадцать, хорошо?
Закончив разговор, он поднялся из-за стола, вытащил из сейфа тоненькую папочку, торжественно положил ее на стол.
— Ну что, крышка тебе, — начал без долгих предисловий. — Колоться сразу будешь?
— В чем это? — спокойно спросил Стриж.
— Сам знаешь, в чем, — весело продолжил кудрявый. — Не дури мне мозги, сумочку-то мы нашли, как ты ее ни прятал.
"Какую еще сумочку?" — с недоумением подумал Анатолий.
— У тебя уже есть судимость за убийство, теперь рецидив, так что на вышку тянешь, — продолжал гнуть свое Васильчиков. — Сознавайся сразу, лучше будет.
В этот момент открылась дверь и вошел еще один лейтенант, невысокий, щупленький, с аккуратными усиками скобочкой. Был он в одной рубашке, но при кобуре.
— Привет, Лень, — обратился он к Васильчикову. — У тебя куревом не разживусь? Я что-то пролетел, двух пачек на день не хватило.
— Курить надо бросать, Сазонов, — покровительственно протянул пачку вошедшему лейтенант, а сам снова обратился к Стрижу. — Ты, парень, если жить хочешь — говори. Через десять минут приедет следователь, он мужик тертый, расколет тебя в два счета. А так оформим как чистосердечное признание.