Политбюро. Механизмы политической власти в 1930-е годы
Шрифт:
2. Новые исполнители
После убийства Кирова в руководстве ВКП(б) произошла определённая кадровая перегруппировка, выдвижение новых лиц, некоторое изменение обязанностей старых соратников Сталина.
1 февраля 1935 г. пленум ЦК ВКП(б) утвердил членами Политбюро А.И. Микояна и В.Я. Чубаря, а кандидатами в члены Политбюро А.А. Жданова и Р.И. Эйхе. Если оценивать эти перестановки, руководствуясь версией о существовании в Политбюро «фракций» «умеренных» и «радикалов», то придётся признать, что после убийства Кирова в Политбюро усилились позиции «умеренных». Достаточно осторожным и «умеренным» политиком был Чубарь, обвинённый в 1938 г. в связях с Рыковым и в «правых» настроениях. К «умеренным» некоторые историки причисляют также Жданова (подробнее об этом будет сказано в следующем параграфе). Скорее, к «умеренным», чем к «радикалам», можно было бы отнести также Эйхе, репрессированного в 1938 г.
Однако, на самом деле, перестановки в Политбюро не имели никакого особого политического значения, а предопределялись скорее формальной процедурой заполнения вакансий. Микоян и Чубарь заняли места полных членов Политбюро взамен Кирова и умершего Куйбышева потому, что имели на это право как старейшие кандидаты в члены Политбюро (с 1926 г.), занимавшие к тому же важные посты (Микоян был наркомом пищевой промышленности СССР, а Чубарь — заместителем председателя Совнаркома СССР). Эйхе был выдвинут на освободившуюся должность кандидата в члены Политбюро с явно демонстративной целью — как секретарь крупнейшей Западно-Сибирской партийной организации. Постоянно находясь за тысячи километров от Москвы, реально он не мог участвовать в работе Политбюро. Жданов же, наоборот, уже не мог оставаться вне Политбюро. Как секретарь ЦК ВКП(б) с начала 1934 г., он фактически работал как член Политбюро и нередко визировал решения Политбюро. Решающим обстоятельством, предопределившим его вхождение в Политбюро, был, конечно, тот факт, что Жданов наследовал Кирову на посту руководителя ленинградской партийной организации.
Гораздо большее значение для реального распределения ролей в высших эшелонах власти имело решение Политбюро о перестановках на руководящих партийно-государственных постах, принятое 27 февраля 1935 г. Судя по подлинному протоколу, это важное постановление могло быть принято на встрече группы членов Политбюро. Сам оригинал постановления был написан Поскрёбышевым (а, значит, скорее всего, продиктован Сталиным), после чего завизирован Сталиным. Под сталинской подписью одним тёмнокрасным карандашом расписались Каганович, Орджоникидзе, Молотов, Ворошилов, Микоян. Калинин, как следует из секретарской пометки, был опрошен (видимо, по телефону) [395] . В соответствии с этим постановлением, член Политбюро А.А. Андреев был освобождён от поста наркома путей сообщения и назначен секретарём ЦК ВКП(б). На его место в Наркомат путей сообщения был переведён Л.М. Каганович, который сохранил пост секретаря ЦК, но был освобождён от обязанностей председателя Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б) и секретаря Московского областного комитета партии. Председателем Комиссии партийного контроля вместо Кагановича был назначен Н.И. Ежов, ставший незадолго до этого также секретарём ЦК. Ещё одну часть «наследства» Кагановича — пост секретаря московского обкома ВКП(б) — получил другой выдвиженец — Н.С. Хрущёв [396] .
395
РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1056. Л. 35–36.
396
Сталинское Политбюро в 30-е годы. С. 142.
10 марта 1935 г. Политбюро утвердило постановление «О распределении обязанностей между секретарями ЦК», которое развивало и во многом объясняло истинный смысл постановления от 27 февраля. Новый секретарь ЦК Андреев был введён в состав Оргбюро ЦК и фактически стал руководителем этого органа — должен был вести заседания Оргбюро. Однако при этом в постановлении была сделана существенная оговорка — подготовка повестки Оргбюро возлагалась на двух секретарей ЦК — Андреева и Ежова. Андрееву было поручено также заведование промышленным отделом ЦК, которым до этого руководил Ежов, а также наблюдение за работой транспортного отдела и Управления делами ЦК ВКП(б). Ежов, освобождённый этим же постановлением от заведования промышленным отделом, получил под своё начало важнейший отдел руководящих парторганов. Наблюдение за работой остальных отделов ЦК, «особенно за отделом культуры и пропаганды», поручалось Сталину. Л.М. Каганович, оставшийся секретарём ЦК, также получил (дополнительно к своей новой должности наркома путей сообщения) «партийное поручение» — наблюдение за работой Московской областной и городской парторганизаций. Однако, в постановлении всячески подчёркивалось, что пост наркома путей сообщения для Кагановича отныне является основной обязанностью. Наблюдение за Москвой, оговаривало Политбюро, не должно проходить «в ущерб работе в НКПС». Последний пункт постановления от 10 марта гласил: «Разрешить т. Кагановичу обращаться как секретарю ЦК к обкомам и крайкомам за помощью и поддержкой по вопросам железнодорожного транспорта каждый раз, когда этого будет требовать обстановка» [397] .
397
Там же. С. 143.
Кадровые перемещения в начале 1935 г. можно назвать рассредоточением влияния ближайших сталинских соратников. Л.М. Каганович, который в течение нескольких лет был первым заместителем Сталина в партии, в значительной мере утратил это положение. Формально на его место попал А.А. Андреев, назначенный секретарём ЦК, руководившим работой Оргбюро. Однако влияние Андреева на деятельность Оргбюро было изначально ограничено оговоркой о равной ответственности Андреева и Ежова за составление повесток Оргбюро, а также тем обстоятельством, что Каганович оставался как секретарём ЦК, так и членом Оргбюро. Роли Андреева и Ежова как бы уравновешивались в результате перестановок в руководстве отделами ЦК. Андреев — руководитель Оргбюро и член Политбюро, но заведующий относительно второстепенным промышленным отделом. Ежов — ответственный за составление повесток заседаний Оргбюро, не был членом Политбюро, но заведовал ключевым отделом руководящих партийных органов, а, значит, курировал кадровую политику партии и проведение важнейших политических кампаний.
Не входя формально даже в состав Политбюро, Ежов принимал активное участие в его работе. Именно ему Сталин поручал наиболее существенные задания, связанные с деятельностью НКВД, организацией политических чисток и решением кадровых вопросов. После успешного выполнения приказа Сталина об организации судов над зиновьевцами, обвинёнными в убийстве Кирова, Ежов фактически был назначен партийным надзирателем над НКВД. Уже 31 марта 1935 г. Политбюро передало на рассмотрение Ежова Положения об НКВД и Главном управлении государственной безопасности НКВД [398] . Контролируя в течение полутора лет деятельность НКВД, Ежов в конце концов был назначен руководителем этого наркомата. Одной из первых акций Ежова после его назначения на пост председателя КПК была также подготовка и проведение кампании «по упорядочению учёта, выдачи и хранения партбилетов». Внесённый Ежовым проект закрытого письма ЦК по этому поводу Политбюро одобрило 13 мая 1935 г. [399] С этого времени на протяжении почти полутора лет Ежов занимался организацией чисток в партии.
398
РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 961. Л. 58.
399
Там же. Д. 963. Л. 3.
Секретарём ЦК остался также назначенный в Ленинград Жданов. Причём в отличие от Кирова, который, секретарствуя в Ленинграде, почти не принимал участия в московских делах, Жданов выполнял многочисленные обязанности секретаря ЦК в Москве. В связи с этим 20 апреля 1935 г. Политбюро приняло специальное постановление: «Для облегчения работы Секретариата ЦК обязать т. Жданова из трёх десятидневок месяца одну десятидневку проводить в Москве для работы в Секретариате ЦК» [400] .
400
Сталинское Политбюро в 30-е годы. С. 143.
В общем, кадровые перестановки в высших эшелонах власти в начале 1935 г. можно охарактеризовать как рассредоточение функций в Секретариате ЦК. К трём секретарям ЦК (Сталин, Каганович, Жданов), разделившим между собой работу по управлению аппаратом ЦК в начале 1934 г., в 1935 г. добавилось ещё два секретаря, принявших на себя достаточно значительный груз обязанностей. Благодаря новому распределению функций фактически исчез пост могущественного второго секретаря ЦК, заместителя Сталина по партии, который на протяжении нескольких предыдущих лет занимал Каганович. Власть второго секретаря была разделена между несколькими функционерами. В определённой степени о рассредоточении в 1935–1936 гг. функций и влияния высших руководителей партии свидетельствуют также записи посетителей кабинета Сталина (приложение 4). Они демонстрируют две, видимо, взаимосвязанные тенденции. С одной стороны, явное сокращение времени, выделяемого Сталиным для общения с членами Политбюро, а с другой — определённое выравнивание интереса вождя к своим соратникам, причём, прежде всего, за счёт сокращения длительности встреч с прежними лидерами в этом отношении — Кагановичем и Молотовым.
Это, конечно, вовсе не означало, что Молотов или Каганович утратили свои позиции. Судя по протоколам Политбюро, Каганович, например, продолжал достаточно активную деятельность как один из руководителей партии, хотя основная часть вопросов, выносимых им на рассмотрение Политбюро, касалась теперь проблем железнодорожного транспорта. Как и прежде, во время отпуска Сталина в августе-сентябре 1935 и 1936 гг., Каганович руководил работой Политбюро — регулировал прохождение вопросов, визировал решения Политбюро и протоколы его заседаний. На имя Кагановича поступали в эти периоды обращения в ЦК.
Однако в 1935–1936 гг., судя по протоколам Политбюро, Каганович демонстративно старался согласовывать свои решения со Сталиным, воздерживался от проявления инициативы. Например, при утверждении в сентябре 1935 г. постановления СНК о придании контрактационным договорам силы закона Каганович оставил на сопроводительной записке Молотова следующую резолюцию: «Вопрос затрагивает широкие массы колхозников. Надо запросить мнение т. Сталина». Документ был послан Сталину (на нём имеется сталинская резолюция: «За»), и только после этого принят [401] . Аналогичные резолюции: «За (голосовать с т. Сталиным)», «За с запросом т. Сталина», «За (голосовать по телеграфу с т. Сталиным)» Каганович поставил на проектах решений Политбюро (за сентябрь 1935 г.) о награждении артиста В.И. Качалова орденом Трудового Красного Знамени, о разрешении приезда в Москву и предоставлении отпуска секретарю дальневосточного крайкома ВКП(б) Лаврентьеву, о предоставлении отпуска с лечением за границей Ежову и т.д. [402] Во многих случаях решения Политбюро, принятые в период отпуска Сталина в 1935 г., были результатом консультаций между Кагановичем и Молотовым [403] .
401
РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1079. Л. 140.
402
Там же. Д. 1081. Л. 88, 92; Д. 1079. Л. 63.
403
Там же. Д. 1081. Л. 22; Д. 1082. Л. 155, 160 и т. д.