Полночь в Часовом тупике
Шрифт:
— Ну, как малыш? — поинтересовался Кэндзи.
— Артур-то? Забавный парень, и здоровье железное! Чего нельзя сказать о его бабушке, которая тут надрывается, как вьючный мул таскает и таскает…
Жозеф, задыхаясь, ввалился в комнату и плюхнулся в заваленное детской одеждой и кисточками кресло. Виктор помогал дочери вырезать гирлянду ножницами с круглыми концами и при этом горячо объяснял шурину ситуацию:
— Таша меня подозревает! Из-за этой актрисы, Шарлины Понти, с которой я разговаривал в субботу в «Комеди-Франсез», а еще она вчера сюда приперлась.
— О, вот вы уже выражаетесь как один из персонажей моего романа!
Виктор смутился и с удвоенным рвением принялся вырезать.
— В общем, мне это очень неприятно, но я не смогу продолжить это расследование.
— О нет, только не сейчас, мы не можем все так бросить! Я тоже встречался вчера с одним актером, неким Рафаэлем Субраном, блондином с голубыми глазами, другом Робера Доманси. У него, похоже, рыльце в пушку.
Виктор незаметно показал ему глазами на девочку.
— Деточка моя, взгляни в окно: уже пришла мадам Бодуэн, тебе пора на прогулку!
Алиса надула губы. Большого труда стоило запихнуть ее в непромокаемый плащик и отправить на улицу.
— Это актер из «Комеди-Франсез»?
— Нет, из театра «Жимназ». Он поведал мне, что Доманси позаимствовал деньги из кассы театра, но директор замял дело. Субран настырно интересовался, как идет расследование.
— Эта информация ничего не проясняет в деле. Ну, Доманси не устоял перед искушением, не убивать же за это!
— Вечно вы преуменьшаете мои заслуги! Но у меня есть кое-что на закуску, весьма аппетитное! Вы, наверное, в курсе мифа о Кроносе, которого римляне называли Сатурн?
— Я смутно помню, что его папаша, Уран, спихнул свое потомство в пропасть.
— А что дальше было, знаете? Сатурн отомстил за братьев, зарубив отца косой, и занял его трон. Титан, другой сын Урана, счел себя уязвленным и разгневался на брата. Сатурн был покладист по натуре, поэтому он обещал подвинуться на троне и уступить ему местечко, а также поклялся проглатывать всех своих детей мужского пола сразу после рождения. Рею, сестру и жену Сатурна — античные боги были терпимы к инцесту, — совершенно не устраивало такое обращение с ее отпрысками. Чтобы спасти сыновей, она подкладывала мужу камни, завернутые в пеленки.
Виктор почесал затылок.
— Точно! Я же знаю эту легенду, кажется, мне Кэндзи рассказывал в Лондоне. Здесь таится аллегория, как и в большинстве греческих мифов. Время разрушает все, что само породило!
— Поддельная миниатюра, три больших камня, завернутых в белую ткань, клепсидра… Все приобретает тайный смысл. Но к чему пакетик с зернами пшеницы, черный гравий и плюшевый крокодил?
— Думаю, что это атрибуты времени в представлениях древних. Давайте зайдем, у меня в мастерской несколько словарей, — предложил Виктор, уже забыв о своем недавнем решении прекратить расследование.
Библиотека располагалась между двумя полотнами: одно изображало прогулку кошек во время Тронной ярмарки, второе было вольной вариацией на пасторальные сцены у Николя Пуссена [35] . Виктор схватил толстый том, который принялся нетерпеливо перелистывать, потом радостно зацокал языком.
— Вот оно. Если в Греции Кронос был богом времени, в Италии Сатурн был покровителем урожая. Слово «сатор» означает сеятель. Потому и пшеничные зерна. Празднование Сатурналий происходило в декабре. Сатурн представал перед зрителями с косой, а у его ног стояли песочные часы и лежал крокодил, священное животное в Древнем Египте, символ разрушения.
35
Николя Пуссен (1594–1665) — французский художник-классицист.
— Наш преступник одержим идеей временного потока?
— Или же, наоборот, он хочет привлечь внимание к мысли о быстротечности жизни, тут сразу не разберешь. Вот тут еще в статье написано, что Сатурн — отец истины, поскольку бег минут вызывает самые строгие мотивации. В Средневековье каждый бог ассоциировался с определенным металлом. Сатурну соответствовал свинец.
— Поэтому черный гравий! Как тщательно он продумал мизансцену!
— Жертва не случайна. В прошлом Робера Доманси таится ключ к разгадке его убийства.
— Что возвращает нас к нашему расследованию. Вы не имеете права бросить все на полпути. Ох!
Жозеф остановился, остолбенев, перед открытым альбомом с зарисовками. Остроносая женщина в бальном платье с пелериной стояла у оттоманки с веером в руке. Ему сразу стало понятно, кто это.
— Валентина, — прошептал он.
Его первая любовь. Та, что сводила его с ума в те времена, когда он был простым приказчиком, а она впервые появилась в магазине в сопровождении своей тетки, Олимпии де Салиньяк.
Виктор закрыл блокнот, прижав его пальцами. Перед глазами пронеслась картина: Бони де Пон-Жубер, который трется возле Таша.
— Я пока не отказываюсь, временно. Нужно воспользоваться сведениями, которые мне обещала сообщить эта актриска из «Комеди-Франсез». Сейчас переоденусь и отправлюсь в Пале-Рояль.
Жозеф безнадежно проводил глазами блокнот в руках у Виктора.
— Понял. Удаляюсь. Вы мне расскажете, если что-то выяснится?
— Давайте завтра встретимся. Ни слова, ни намека в магазине на наши дела, договорились? Я устрою так, чтобы мы могли пообедать где-нибудь в городе.
В саду Пале-Рояль появился народ — обрадовавшись, что гадкий моросящий дождик наконец закончился, самые смелые вышли на прогулку. Робкое солнце освещало на одной из окрестных лужаек уменьшенную модель пушки, которая палила в полдень, если небо было чистым. В галерее Монпансье женщины в вуалетках разглядывали витрины с украшениями. Под аркой пряталась пышнотелая торговка лотерейными билетами, которая налетела на Виктора, потрясая в воздухе связкой своих листочков.